Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
Он опустил глаза, и остальное мне стало понятно. Хорошо еще, если замерзшие трупы в соседних комнатах не лежали.
– У меня в мешке банок шесть американской тушенки было, копченой колбасы много, кольцами, две головки сыру, хлеба три буханки, шоколад в брикетах для летчиков, витаминизированный, сгущенка. Все я им оставил. Даже папиросы. Не курит – продаст на базаре. На мать смотреть сил не было, а девочка кусочек шоколада отломила, за щеку положила и плачет… Эх!
Антон замолчал и отвернулся.
– И что потом? – взволнованным голосом спросила Ирина.
– Не знаю, не проверял. Не ангел я, слетающий с неба. Брать под свою опеку двухмиллионное голодающее население у меня возможности не было, а выделить из них произвольно двух-трех человек… – Он пожал плечами. – Надеюсь, того, что я им оставил, на месяц-другой продержаться хватило. А там весна, пайки прибавили… Не знаю…
Каким-то образом этот частный эпизод из прошлого/будущего отбил у Ирины дальнейшее желание спорить.
Да и на самом деле, о чем спорить? Задача мне предстояла самая, пожалуй, легкая из тех, что возникали раньше. Всего-то – доходчиво и убедительно поговорить со старым другом… Не зная, впрочем, его истинного психического состояния, всей глубины мотивации, импровизируя на ходу, без права на малейшую ошибку. Много лет назад мне не хватило сил и способностей убедить Сашку не жениться, вследствие чего вся его последующая жизнь (в одном из вариантов) пошла под откос. У кого-то из мудрых я читал: «За каждым успешным мужчиной стоит талантливая женщина». И наоборот, разумеется.
Зато в планируемой акции не ожидалось никаких боестолкновений, опасных политических игр, контактов с потусторонними силами или инопланетной агентурой. Все это, упаси бог, еще впереди, если не удастся доставить сюда потерявшегося товарища в целости и душевной сохранности.
Впрочем, если и удастся, никакого грядущего «благорастворения воздухов» я тоже не ожидал. Не та у нас участь, судьба или карма. Правильно писал Симонов:
Как будто есть последние дела,Как будто можно, кончив все заботы,В кругу семьи усесться у столаИ отдыхать под старость от работы…
Если даже мы сделаем все как надо, отменим само существование дуггуров, будь они неладны, надумаем укрыться в Замке или возвратиться на Валгаллу, непременно и очень скоро приключится очередное событие, тревожно запоет кавалерийская труба, и придется, наскоро оседлав коней, снова нестись, сломя голову, за чем-то или от чего-то. Как карта ляжет.
Поэтому, забыв о предутренней хандре, о недовольстве Ирины, о том, что дело может не выгореть и тогда начнутся совсем другие варианты, я встал и сказал Антону:
– Подожди минут с десяток. Я соберусь. Каким образом предпочтительно одеться? Где состоится встреча?
– На вашей яхте, ты разве еще не догадался?
Как, интересно, я мог догадаться? Кадров просмотрено было достаточно, и мне показалось, что на роль ключевых моментов могли с наибольшей достоверностью претендовать два: ночь в московской забегаловке, где Шульгин, на краткий миг внедрившийся в шкуру энкэвэдэшного филера, собирался роковым для себя образом проникнуть в Гиперсеть, или хижина в горах, до того, как Сашка ввязался в бой с гориллоидами. Эта точка казалась мне наиболее вероятной – не начни Шульгин стрелять по приспешникам дуггуров, они, может быть, не зафиксировали бы его в своей памяти, потеряли бы след… Для чего-то ведь была введена в его похождения именно эта мизансцена. Так сказать – взаимное представление героев начинающегося трагифарса…
Причем я помнил, что в нашем с Антоном разговоре промелькнула мысль о том, что Сашку долженствует изъять из сюжета до того, как он выручит форзейля. Не уверен, что это было непременным условием, но сам факт такого парадокса присутствовал.
А вот на сценку с «Призраком» я внимания, признаться, не обратил, а ведь должен был. Старею, что ли?
На самом деле, пропустил я ее поверху просто по причине навязчивой повторяемости.
Не говоря о прямой перекличке с молодостью, когда все было придумано, имел в изначальном прошлом место наш разговор на яхте в Севастополе, когда я ушел в дальнее плавание, а Роман остался. Вдруг в новом сценарии зачем-то его опять вернули в ту же точку, в нашу кают-компанию, и, подержав там недолгий срок, без всяких видимых причин отправили дальше «по тропе войны».
Очередная «пересадочная станция» между реальностями, или все же именно там, на «Призраке», Шульгин принял, или наоборот, должен был принять, но не принял роковое решение?
Очень вероятно. Выглядит вполне логично. Где же, как не там? Подходящая психологическая аура… Пардон, для чего подходящая? Для выбора «за» или выбора «против»?
Мне бы вдобавок еще узнать, что в данном случае означает то и другое.
Но бог с ним. На «Призраке» мне будет легче ориентироваться.
– Почему не догадался? – сблефовал я. – Где же еще нам мировые проблемы решать? Только ты переправь меня туда хоть на полчаса раньше, чем Сашка появится. Я тогда переоденусь по форме, нужное настроение успею создать. С учетом всех предыдущих вариантов…
– Так и сделаем. Пошли?
– Сейчас. Оставь нас ненадолго одних…
Антон кивнул и с достоинством отошел в глубину своей половины совмещенных пространств.
– На самом деле ничего сложного я в этой миссии не вижу, – сказал я, положив ладонь Ирине на плечо. – Надеюсь, почти уверен, что Сашку я выдерну. Слишком много у меня с ним контактных точек. Если не сумею, тогда это не он. Вернусь, и станем жить дальше. Нам и того Шульгина, что здесь имеется, выше головы хватит…
– А ты уверен, что яхта, на которую пойдешь, – настоящая, а не очередной фантом?
– Кто же в таком может быть уверен? В универе на семинарах я от всей души обличал субъективных идеалистов и солипсистов, а теперь, с течением жизни, убедился, что именно они и правы, а весь наш марксизм-материализм – тьфу! Плюнуть и растереть… До тех пор, пока палуба под ногами не провалится и напитки в баре будут доставать, – сочту, что яхта настоящая. У тебя, кстати, никакой в каюте хитрой детальки нет, чтобы только ты о ней знала? Глядишь, для меня еще один «маячок»…
– Без толку, – спокойно ответила подруга. – Если «Призрак» скопирован, сдублирован – все на месте будет, о чем ты знаешь и не знаешь… Просто сделай, что сможешь, и возвращайся. Никакого «погружения в сюжет», не поставив меня в известность. Обещаешь? Иначе не пущу…
– Обещаю, – ответил я со всей искренностью. На самом деле, ничего другого я делать не собирался. Даже если сильно попросят.
– Ладно, верю. Пошли. – Она потянула меня за руку.
– Сколько времени займет это дело? – требовательно спросила Ирина у Антона, остановившись перед ним и приняв несколько вызывающую позу.
– Кто бы знал, – безмятежно ответил форзейль, гася окурок в серебряной, похожей на старинные часы карманной пепельнице. – Если мы примем за факт, что после встречи Андрея с Шульгиным все станет на свои места, – в пределах ныне существующей реальности часа два, может – три, как у них разговор пойдет. Сложности начнутся позже…
– Какие? – Глаза у Ирины сузились, и она, при всем несходстве фенотипов, напомнила мне сиамскую кошку перед броском.
– Обычные. Из неопределенного нигде они вместе с яхтой окажутся где-то в здешнем мире. Надеюсь, поблизости от Замка, который, в свою очередь, совсем не в текущем времени. Зато – в пределах нашей досягаемости и системы связи. Короче, сделав свое дело, Андрей с Шульгиным скорее всего смогут позвонить тебе оттуда, где окажутся. И уже после этого мы начнем решать следующий вопрос – где и как встретиться…
– Учти, Антон, – неприятно улыбаясь, сказала Ирина, – если что-нибудь пойдет не так, с тобой-то я сумею свести счеты. Пусть и без всякой пользы, но сумею. Ты у меня где нужно зафиксирован. Достану и превращу тебя в мезонное облачко. Есть средство, и ты это знаешь…
– Знаю, знаю… Только зря ты нервничаешь. Сколько раз повторять – в благополучном исходе я заинтересован, пожалуй, больше вашего. Риска, для Андрея, во всяком случае, на этом этапе – ноль. Для всех остальных, если у него не получится – поровну. И хватит меня взглядами испепелять, а то, надо же, боевую молодость вспомнила… Валькирия наша ненаглядная…
Тут в его словах, человека, на полторы сотни лет старше Ирины и со специфическим жизненным опытом, я уловил и искреннюю симпатию, и намек на то, что Валькирия, ввязавшаяся в человеческие дела и отдавшая предпочтение любви, теряет свою сверхъестественность… К благу своему или наоборот – никто не скажет, кроме нее самой.
– Хорошо, Антон. Деваться мне некуда, но мои слова ты запомнил, да?
– Эх, Ира… Знала бы ты… Да ладно… – Он каким-то затуманенным взглядом посмотрел на нее, на меня, на море далеко внизу. – Может, еще проще сделаем? Чтобы тебе не бегать, меня не искать, я до завершения миссии с тобой останусь? Вместе посидим, по парку вашему погуляем. Хороший у вас парк… А для связи – вот. – Он достал из кармана очередную капсулу мгновенной межпространственной связи, она же – переходник. С помощью такой Воронцов попал из Сухума в Замок, потом на войну, потом обратно.
