Алексей Махров - Дорога к Вождю
Похоже, майор Быстров был того же мнения – кивком указав в сторону входа, зашел в гулкий холл следом и, придержав за локоть, негромко сообщил, перед тем как сдать с рук на руки молчаливому сержанту:
– Сейчас вас отведут в комнату. Там есть душ и все необходимое. Помойтесь, побрейтесь, одним словом, приведите себя в соответствующий красному командиру вид. Новая форма и сапоги уже готовы. У вас два часа, максимум три. Насколько знаю, вы ранены? Рану осмотрят и перевяжут, я распоряжусь. Доставленный вами груз также отправят, куда следует, мы в курсе. Личное оружие оставьте здесь, ТАМ оно вам не пригодится.
– А потом? – вынимая из кобуры «ТТ» и передавая его сержанту, спросил Александр. И уже задав вопрос, об этом пожалел – майор смерил его хмурым взглядом, словно говоря: «Ты что, совсем дурак?»
– Потом вас отвезут, куда приказано отвезти. Ступайте. И больше не задавайте ненужных вопросов, капитан.
Следующие пару часов комэск потратил на личную гигиену: в комнате и на самом деле нашлась ванная с душем и все необходимые принадлежности, включая бритву, помазок, пару полотенец и комплект нижнего белья. Даже одеколон имелся! Насчет формы Быстров тоже не обманул: отутюженные гимнастерка и галифе висели на спинке стула, под стеной стояли вычищенные до зеркального блеска хромовые сапоги, а новенькая летная фуражка лежала на краю стола.
С удовольствием вымывшись и выскоблив лицо, капитан почувствовал себя поистине заново родившимся. Беспокоило только раненое плечо, хоть рана, к счастью, за эти дни не воспалилась. Но и это оказалось предусмотрено: в дверь неожиданно постучали и, дождавшись разрешения, в помещение вошла миловидная улыбчивая девушка в военной форме с петлицами медицинской службы и небольшим ящичком в руке.
– Что у вас случилось, ранбольной? – спросила медичка, кокетливо стрельнув глазками из-под пушистых ресниц.
– Да вот… – неопределенно ответил Захаров, немного смущаясь своего вида – после душа он не успел одеться и щеголял в намотанном на бедра полотенце.
Впрочем, для перевязки все равно пришлось бы раздеваться.
– Присядьте, ранбольной! – улыбнулась девушка, ставя на стол чемоданчик. – Вот сюда, на стул присядьте. Повернитесь!
Сняв старый посеревший бинт с багровыми пятнами, медичка осмотрела рану, легонько касаясь ее холодными пальчиками. После чего обработала простреленное плечо и наложила свежую повязку.
– Ну как, доктор? – нетерпеливо спросил Александр. – Что с раной?
– Я не доктор, я фельдшер! Заживление идет хорошо! Вам бы только не бередить рану, – посоветовала медичка и спросила, закрывая чемоданчик: – Есть ли у вас какие-то еще жалобы, ранбольной?
– Никак нет, красавица! – ответил расхрабрившийся летчик.
– Тогда желаю вам скорейшего выздоровления! – снова улыбнулась девушка – улыбка у нее была просто чудесная. Кивнув на прощание, фельдшерица удалилась.
Капитан оделся, мельком удивившись тому, что с размерами товарищи чекисты угадали тютелька в тютельку – или точно их знали, успев навести справки в интендантской службе родного ИАПа?
А жалобы у пилота были, но не рассказывать же милой барышне, что у него от голода подвело живот. Вот будет позорище, ежели повезут к товарищу Сталину, а у него в брюхе начнутся трели! Со стыда сгоришь! Может, попросить помощи у майора, есть же у них тут столовая? Но уж больно он неразговорчивый, вон как насчет «ненужных вопросов» его осадил! Неохота снова глупо выглядеть, лучше потерпит, авось не оконфузится…
Но все разрешилось без его участия – минут через десять пришел Быстров, придирчиво оглядел капитана и, видимо, остался доволен результатом. Перепоясавшись принесенным майором новехоньким ремнем с портупеей и кобурой (конечно же пустой!), Захаров вышел вслед за ним в коридор.
– Вы голодны, товарищ капитан? – наконец прервал молчание майор.
– Так точно, товарищ майор государственной безопасности! – по всей форме ответил Александр, решив не отказываться, если предложено.
– Хорошо, ступайте за мной, полчаса у нас еще есть.
В пустой столовой, куда они пришли, спустившись на этаж, Захаров взял себе гречневую кашу с котлетой, хлеб и компот, благоразумно решив не связываться с гороховым супом. Быстров есть не стал, дожидаясь комэска за соседним столиком. Уложившись буквально в пять минут, Захаров с готовностью поднялся на ноги:
– Я готов, товарищ майор.
Спустя десять минут Александр, которому так и не объяснили, куда его везут, уже ехал на заднем сиденье здоровенного черного лимузина «ЗиС-101». Несмотря на шторки на стеклах, на этот раз капитану глядеть в окно не запрещали, чем он с удовольствием воспользовался, жадно разглядывая столицу родной страны. Жаль только, ехали совсем недолго, буквально минуты через три автомобиль уже заехал на Красную площадь. Сразу узнавший легендарное место Захаров ощутил, как екнуло сердце и предательски вспотели ладони: ну, точно, к товарищу Сталину везут! Не сбавляя скорости, «ЗиС» въехал в ворота Спасской башни и вскоре остановился возле трехэтажного здания Совета Министров, где, видимо, и находился кабинет Вождя. Проводив комэска до высоких лакированных дверей главного входа, майор Быстров коротко бросил: «Проходите, капитан, вас уже ждут», оставшись снаружи. Мысленно пожав плечами, Захаров потянул сверкающую полированной бронзой массивную ручку. Дверь, против ожидания, распахнулась легко, почти без усилия, и к пилоту шагнул командир со знаками различия старшего лейтенанта НКВД.
– Капитан Захаров? Документы, пожалуйста. Благодарю. Ступайте за мной.
Поднявшись вместе с лейтенантом на второй этаж, где у него снова проверили документы, Александр остановился, повинуясь жесту сопровождающего, возле двустворчатых дубовых дверей, по сторонам которых застыло по стойке смирно двое здоровенных, косая сажень в плечах, сержантов госбезопасности.
– Входите. Стучать не нужно, вас ожидают.
Ощущая себя на грани обморока, комэск на ватных ногах сделал шаг через порог. В приемной никого не оказалось, лишь сидящий за массивным столом наголо бритый человек, видимо, секретарь товарища Сталина.
– Товарищ капитан Захаров? – негромко спросил тот.
– Т…так точно! – четкого ответа не получилось, в последний миг горло свело предательской судорогой.
– Проходите, пожалуйста, товарищ Сталин вас ждет.
Капитан замешкался: неужели еще несколько шагов – и он увидит Самого?! Ноги, казалось, приросли к покрытому ковровой дорожкой полу, по спине потекла липкая струйка пота.
– Не нужно так волноваться, вы ведь боевой командир, воевали, – мягко улыбнулся секретарь. – Проходите же.
Глубоко вздохнув, комэск двинулся вперед…
Кабинет Сталина оказался просторным, с минимумом мебели внутри. Массивный стол с электролампой под зеленым абажуром и письменным прибором, заваленный множеством каких-то документов. Пара кресел по сторонам. Окруженный стульями стол для заседаний. Диван под стеной, рядом с ним – уложенные одна на другую знакомые картонные коробки, верхняя уже вскрыта. Больше Александр ничего разглядеть не успел: сидящий за столом человек в форменном кителе без знаков различия поднял голову, несколько секунд смотрел на застывшего соляным столбом капитана, затем произнес глухим голосом, знакомым любому советскому человеку по радиотрансляциям:
– Здравствуйте, товарищ Захаров, я вас уже жду. Проходите, пожалуйста, присаживайтэсь.
Капитан сделал несколько строевых шагов – ковровые дорожки глушили звук, – комэск остановился в метре от покрытого зеленым сукном стола. Вскинул руку к козырьку и из последних сил не то проорал, не то прохрипел:
– Здравия желаю, товарищ Сталин, капитан Захаров по вашему приказанию прибыл!
– Вот и хорошо, – Сталин – СТАЛИН!!! – неожиданно легко поднялся на ноги, обошел стол и ПРОТЯНУЛ РУКУ, которую пилот машинально пожал. – Вольно, не нужно так тянуться. Присаживайтэсь. – Иосиф Виссарионович кивнул на одно из кресел. – Как долетели? Нэмцы не беспокоили?
– Долетел нормально, – взяв себя в руки и усевшись на самый краешек, ответил Александр. – Так у нас ведь было прикрытие, так что отогнали б фрицев, если что.
– Фрицев? – заинтересовался Вождь. – Это ви гитлеровцев так называете, товарищ Захаров?
– Так точно. Только не я, а товарищ батальонный комиссар Дубинин. Он рассказывал, что так их пограничники в Брестской крепости называли.
– Любопитно, – улыбнулся в знаменитые усы Иосиф Виссарионович. – Вот как раз про товарища Дубинина я и хотел бы поговорить. Ви нэ против?
– Н…нет, конечно, – сглотнув, торопливо помотал головой Александр, несколько сбитый с толку тем, что Сталин спрашивает, не против ли он. Неужели он мог бы ответить отрицательно?!
