Олег Измеров - Ответ Империи
– Граждане, пожарная тревога! Пожарная тревога! Просим всех срочно одеться, взять документы, деньги и ценности и, не создавая паники, выйти из здания. Не забудьте выключить свет, газовые и электроприборы, закрыть воду…
«Пожар? А взрыва не слышно было…»
В вестибюле за их спиной зашумели двери лифта: из них выскочила Семиверстова в распахнутом пальто и бросилась вдогонку.
– Стойте. Отдышитесь, – сказал Риденко, когда они оказались на дорожке. В комплексе светомузыкой вспыхивали и гасли окна.
– А что загорелось?
– Ничего. Сам терминал не могли заминировать: в комнате визер. Это на случай, если весь дом взорвать хотели.
– Успела, – выдохнула подбежавшая Семиверстова. – Все, с сегодняшнего дня перехожу на сапоги с низкими каблуками. Сфотографировала и передала. Письмо ликвидировалось отправляющим.
– А разве в электронной почте так можно? – спросил Виктор.
– Это специальная функция, для писем, которые положено уничтожать после ознакомления. Они еще и не кассируются… Быстро на северную сторону, машина туда подойдет. – Виктор заметил в ухе у Семиверстовой крохотный наушник.
Он втайне надеялся, что на этот раз уж точно пришлют супермашину, однако с северной стороны их ждал большой угловатый внедорожник, напоминавший «хаммер». Надо сказать, в такую погоду это было куда более разумно.
– Сюда! Скорее! – Из дверцы высунулся круглолицый водитель с короткой стрижкой, ну очень похожий на типичных российских владельцев крутых джипов. – Сейчас аварийки подъедут – не выедем!
– Я останусь! – крикнул Риденко. – За народом присмотрю, и чтобы в квартиру не влезли, пользуясь суматохой!
Виктор даже не успел крикнуть ему «до свидания», как его впихнули во внедорожник, взревел мотор, и они протаранили заснеженные кусты, освобождая дорогу пожарке. Их несколько раз тряхнуло; Светлана ухватила протянутую ей водителем трубку автомобильного телефона и быстро говорила с кем-то.
– Да. Да. Это точно? Да. Нет. Нет, исключено. По приемнику. Откуда? Ясно. Ясно. Сейчас на бульваре Информатики. Будем.
Ну что, – продолжила она, уже отняв трубку от телефона, – похоже, что радиопередача была блефом, чтобы дать возможность уничтожить письмо до того, как мы его прочтем. Конечно, наши специалисты обследуют комплекс, но процентов на девяносто никаких мин там нет. Потом, оказывается, пару часов назад неизвестный пытался взломать серверный шкаф домолинии в будке у комплекса под видом ремонтника. Нам, черти, не доложили, сочли за попытку кражи. Но самое интересное, что в неизвестном узнали того самого человека, который попал под машину на Советской.
Глава 30
Клинтон оттягивает свой конец
– Выходит, он жив? – спросил Виктор.
– Здесь и сейчас – возможно. Что не мешает ему погибнуть тогда.
– Думаете, может организовать нападение?
– Вряд ли. Настоящие шпионы-одиночки обычно действуют исподтишка.
– А на вокзале?
– Неужели вы до сих пор думаете, что он мог промахнуться? Я же вам тогда говорила, это информационное воздействие.
Джип, как слаломист, вилял по улице, на которой то с одной, то с другой стороны вспыхивали синие мигалки и сновали оранжевые жилеты. Как после бомбежки, подумал Виктор. Город вступил в войну со слепой стихией.
…– Ну вот и искатели приключений! – воскликнул Гаспарян, едва они появились на пороге двести двенадцатой. – Насчет воскресшего покойника мне уже доложили. А у нас тут тоже – материализация духов и раздача слонов.
– И что за дух?
– Поздравим себя: в результате двадцатилетнего хода операции произошло сошествие на землю духа Сталина.
– Ничего не понимаю. – Светлана села за свой столик, одернула платье и поправила мокрые от налетевшего снега волосы, взглянув в защитный экран, как в зеркало: – Боже, какой у меня вид! Андроник Михайлович, что вы имели в виду?
– Так вы тут опоздали к началу. Билли по CNN такую мощную речугу толкает…
В самом деле, на экране был Клинтон на трибуне, на фоне американского флага. «И впрямь барашек», – мелькнуло в голове у Виктора. Вид у любовника-неудачника был такой, словно у него на лице посидели. Под глазами набухли огромные мешки, верхние веки вспухли, нос повис, как огромная слива, и нижняя губа как-то криво отвисла по диагонали влево, постоянно обнажая нижние зубы. Однако его резкий, скрипучий голос звучал как-то особенно жестко и энергично.
Гаспарян прибавил звук со своего места. Шел синхронный перевод.
– …Сегодня мы вновь говорим об угрозе демократии. Нет, на этот раз она исходит не со стороны коммунистических режимов. Различные группы в нашей стране, пользуясь демократией, начали борьбу за такие права и привилегии, на которые раньше никогда не претендовали, и эти эксцессы демократии являются вызовом существующей системе правления. Источник угрозы – внутренняя динамика самой демократии в высокообразованном, мобильном обществе, характеризующемся высокой степенью политического участия. Во многих случаях необходимость в экспертном знании, превосходстве в положении и ранге, опыте и особых способностях могут перевешивать притязания демократии как способа конституирования власти…
«Что он несет? – подумал Виктор. – Для кого это?.. Стоп. Да он же говорит так же, как Муссолини в «Доктрине фашизма», только другими словами! «Фашизм… утверждает, что неравенство неизбежно, благотворно и благодетельно для людей, которые не могут быть уравнены механическим и внешним фактом, каковым является всеобщее голосование». Только Муссолини рубил с плеча, а этот – с оговорочками: «во многих случаях», «могут перевешивать»… Смысл-то один: народ до власти рылом не вышел, вот те, у кого превосходство в ранге, положении, бабле – да, вот они – не твари дрожащие, они право имеют. Могут перевешать, а могут и не перевешать…»
– Ну и как вам нравится? – хмыкнул Гаспарян.
– Если я правильно понял, он хочет демократию принудить к сожительству? Как Монику?
– Долго ли умеючи! Правда, демократия дама почтенная, но тут уж как у канатоходцев – главное, вниз не глядеть… Короче: предлагается восстановление контроля над банками, как при Рузвельте, а через систему кредита – и над другим бизнесом. Создается совет губернаторов, якобы орган консультативный, но на самом деле – координировать силовиков для борьбы с массовыми акциями протеста. То есть не допустить, как у вас, майданной демократии. Ну и принятие «Национального акта», который резко расширяет права правительства на сбор информации о частных лицах и бизнесе. Причем собирать могут не только по вопросам госбезопасности, а вообще на лиц, которые могут умышленно или по халатности нанести значительный ущерб.
– Вредителей, что ли, сажать будут?
– Именно. Предусмотрено превентивное заключение по внесудебным решениям.
– И как же это все через конгресс протащат? Конституцию у них пока никто не отменял.
– Для давления на конгрессменов после выступления будет устроен телефонный и интернет-опрос.
– И что, американцы проголосуют? Это же бред какой-то.
– Похоже, это ход конем. Клинтон предложил сталинизм, сейчас американский народ красиво от него откажется, и Билли скажет: my fellow Americans[33], вы сами сделали этот выбор, я исполняю вашу волю и будем затягивать пояса и отказываться от социальной сферы. Это плата за демократию. Тоже шанс для Штатов вырулить.
– Хочу кофе, – призналась Светлана, – а то промерзла, сыро, и с этими покойниками дрожь пробирает. Я сама заварю.
Она прошла за креслом Виктора, случайно, а может, и не совсем случайно коснувшись своими тонкими пальцами его плеча. Он обернулся направо, наблюдая, как Светлана грациозно управляется с кофематом; теплый пуловер сегодня как-то по-особенному соблазнительно обтягивал ее бюст, а ямочки на подколенках, затянутые в шоколадную лайкру, дышали затаенной слабостью. А может, ему так показалось. В конце концов, почему бы после мировых катаклизмов просто не посмотреть на красивую женщину.
По CNN тем временем пошли комментарии и мнения людей из толпы на улицах. Инициативу Клинтона однозначно не поддерживали. «Демократия», «ценность», «нельзя отказываться» и все такое прочее. Короче, массовая обработка общественного мнения. Разве что мультиков не успели наготовить.
– Ну вот, – с удовольствием потер руки Гаспарян, – распад глобального мира произойдет в назначенное время. Клинтону нужна только реакция масс, как и Руцкому. Массы диктуют волю власти, а массам такое всегда приятно. Сейчас начнут передавать данные.
Внизу кадра появились быстро сменяющиеся цифры; Виктору показалось, что это чем-то похоже на СМС-голосование в телешоу. Впрочем, это и было телешоу.
– Ваш кофе, Виктор Сергеевич.
