Чума с привкусом шоколада - Юрий Станиславович Климонов
— Как дядя Коля часто напевает «И словно мухи тут и там ходють слухи по домам, а Илюха и старухи их разносють по углам…» — засмеялась Звягина. — Извини, я последнюю строчку перефразировала.
— Знаешь, я бы всё сказанное никому бы не доверил, — засопел парень. — Просто… нравишься ты мне очень… да, блин, запал я! Запал! Что меня теперь, расстрелять? А, ладно! Можешь сказать даже отцу — я не обижусь… — он повернулся и зашагал к своим подчинённым.
— Илья, подожди! — она в два счёта догнала его.
— Ну?
— Баранки гну! Ты не торопи события, ладно?
— Значит, у меня есть шанс? — на его лице возникла лёгкая улыбка.
— Ну… скажем, если ты не будешь совершать роковых ошибок… то…
— Товарищ старший сержант, так какие будут задачи? — Илья, видя, что юнармейцы приближаются к ним, внезапно сменил тон на официальный.
— Илья! Я не знаю, как союзники будут обедать, но с ужином у них точно будут проблемы. Нужно найти что-то из посуды здесь и посмотреть, что из запасов могло сохраниться. Ну там, чеснок, лук…
— Мы с собой взяли примерно ведро картошки, — улыбнулся он. — А ещё я выпросил у Сергея Ивановича комплект телескопической удочки… ну и взял его с собой. Здесь пруд или река есть?
— Должен быть пруд, — кивнула Вика. — Где-то вот за теми посадками, — показала она рукой куда-то за сгоревшую церковь.
— Понял, тогда Жукова и Красникова!
— Я!
— Я!
— Девчонки! Нужно найти сковородки, только в домах подальше от церкви, — на что Вика поморщилась. — Вымыть их хорошенько. Кусков! Вислобоков! Ваша задача — найти точное место расположения пруда и посмотреть, где тут раньше держали коров.
— Зачем? — удивился Вислобоков.
— Виталик! За тем, что в перепревшем навозе живут черви. Сейчас начало сентября — ещё тепло, и черви наверняка остались. Понял?
— Так точно, понял!
— Иди, дитя города, — усмехнулся Ермолаев. — Привык, блин, червей покупать в магазине.
Через пару часов привезли обед. Американцы галантно предложили юнармейцам стать первыми в очередь. Вика вежливо поблагодарила их. Принимали пищу вместе и кушали достаточно быстро — впереди было много дел. Потом Илья распорядился достать из колодца воду найденным ведром и несколько девчонок с обоих взводов в черновую сполоснули посуду — тщательно помоют уже в столовой, но не складывать же такую грязную — было бы стыдно.
Пока остальные юнармейцы и союзники рыскали по домам, а Вика тщательно составляла списки фронта работ по выбранному американцами жилью, Илья с одним из подчинённых сначала накопали червей, а потом совершили марш-бросок к обнаруженному небольшому пруду. Результатом их вылазки за четыре часа стали шесть десятков карасей чуть больше взрослой ладони. Поручив девчонкам почистить и выпотрошить рыбу, сам Илья быстро соорудил небольшой постамент из кирпичей, валявшихся неподалёку от выбранных им и Викой двух домов, ставших на время пристанищем для юнармейцев. Тут же нашли кусок металлической решётки ставшей своеобразной плитой для двух сковородок. У запасливого комвзвода в рюкзаке обнаружился почти литр подсолнечного масла, чему Вика немало удивилась. Ещё через полчаса сверху на противне шкворчала жарившаяся рыба под пристальным руководством самого старшего сержанта Звягиной, а внизу, в древесных углях, пеклась картошка. Тут же на найденной разделочной доске пара девчонок-юнармейцев быстро и мелко нарезали зеленого лука и петрушки — кому что по вкусу.
Американцы устали за весь световой день, занимаясь исключительно не свойственной им работой — на это в американской армии были специальные службы, но по виду держались. Облом Петрович с ужином окончательно подавил в них моральный дух и заставил пойти узнать у русских юнармейцев, ожидается ли тот вообще. Каково же было их удивление, когда местные тинейджеры пригласили союзников на свой импровизированный ужин, практически ничем не отличающийся от ужина в столовой.
Полковник Робинсон удивлённо переводил взгляд с тарелок с дымящейся и ароматно пахнущей жареной рыбой на другие — с печёной картошкой или зеленью, и не понимал. Не понимал ничего вообще. Русские юнармейцы дали фору современным американским бойскаутам — про простых тинейджеров вообще можно было не говорить. Он вдруг подумал, что голос Провидения наставил его на путь дружбы и сотрудничества с русскими. Они не только победили Чуму, а показали ему — военному с большим опытом, что здесь — в России, даже дети смогут решить бытовые проблемы. Для них это было совсем уж тривиальным вопросом, не требующим каких-то особых знаний или методов выживания вне зоны комфорта. Оба командира взводов, сидящих сейчас рядом с ним, смогли организовать быт, добыть рыбу и приготовить ужин для такого крупного военного подразделения. Они разговаривают с ним на его родном языке, а он и его подчинённые не могут связать и двух слов по-русски. А они, по сути, дети! Дети, полковник Робинсон! Дети бывшего потенциального противника! И вы собирались раздуть с русскими войну, господа генералы и адмиралы — члены сообщества провокаторов из комитета начальников штабов?! Идиоты! Кретины! Вы бы загнулись в России, как загнулся тот шизофреник Гитлер в прошлом веке, возомнивший себя, как и вы, вершителем судеб человечества!
— Господин полковник, ужин не вкусен? — Вика своим вопросом вернула его из царства тяжёлых мыслей.
— Нет, что вы, мисс! — встрепенулся он в отблесках костра — на улице темнело. — Просто я сейчас многое переосмыслил… не хочу вспоминать снова, но этот вкусный ужин в таких спартанских условиях… ваши с сержантом подчинённые, способные сотворить праздник живота буквально из ничего, ваша доблесть при защите нашего самолёта… словом, я очень рад, что мы с вами по одну сторону окопа. Как вы любите говорить — русские долго запрягают, но очень быстро ездят. Так?
— Абсолютно точно, господин полковник, — согласился с ним Илья. — Мы никогда не начинали войны первыми, за исключением нескольких упреждающих ударов, но как сказал один из наших знаменитых полководцев — «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет».
— Если я не ошибаюсь, его имя Александр Невский.
— Правильно. Мы все должны сейчас уяснить — мы в одной лодке и попытки её раскачивать приведут к общей гибели. Извините, я бы многое сказал, но боюсь, мне не хватит словарного запаса.
— А я, сержант, знаю на вашем языке всего несколько слов, — вздохнул американец.
