Стартовая площадка – Земля - Сергей Чернов

— Думаешь, могут выделить деньги? — Песков мгновенно возбуждается.

— Нет. Отказ может иметь разные формы, от прямого до обещания вернуться к вопросу позже. Через месяц или год.

Допиваем кофе, Андрей тоже соблазнился натуральным. Лично я большого отличия от банального растворимого не увидел.

Уходим, оставляя за спиной мерно шумящий, на три четверти заполненный зал. Действительных депутатов отличить от челяди очень просто — они преисполнены важностью и достоинством государственных мужей. Отцы, мля, русской демократии. Наши бюджетники такие же вельможи, забронзовевшие от гордого осознания того факта, что они ворочают даже не миллиардами, а триллионами. Пусть рублей, но если считать по реальному курсу рубля и доллара, по покупательной способности, то и в долларах госбюджет страны в целом выйдет не меньше триллиона.

Да, есть повод раздуть собственную важность до космических масштабов и впасть в грех спеси. Так на то и выданы пророком Христом десять заповедей. Праведник ли ты, если не желаешь жены ближнего своего, когда она страшнее крокодила? Да с фига ли? Ты — праведник, если она затмевает внешностью Уму Турман и Марго Робби, а ты всё равно не вожделеешь красавицу. При этом будучи в полной мужской силе.

Человека можно назвать порядочным, когда он успешно противостоит соблазну. А если искушения нет, то он не испытан, и о нём ничего сказать нельзя. Ни хорошего, ни плохого. К сожалению, находящихся передо мной не могу отнести к категории устоявших перед искусом гордыни. По крайней мере всех тех, с кем общаюсь.

— Надеюсь, вы помните, на чём остановились, — слегка брюзгливо говорит Макарычев. — Мы готовы вас ещё послушать. Но постарайтесь кратко.

— Да, помню. Остановился после того, как сказал, что финансирование нашего проекта носит комплексный характер. Это вложения в национальную экономику, космонавтику и высшее образование. Но не только…

— Финансирование Роскосмоса тоже можно расценить таким же образом, — срезает меня тот самый клеврет Макарычева, заслужив его одобрительный взгляд.

— Разумеется, — один из принципов дзюдо: поддаться, чтобы победить. — Однако для Роскосмоса смысл имеет только экономика. Работают предприятия, выпуская высокотехнологичную продукцию. При этом сохраняются высококвалифицированные кадры. Безусловно, это плюс. В какой-то мере происходит взаимодействие с вузами. Но на счет космонавтики вы маху дали. Она стоит на месте, то есть эффективность вложений в Роскосмос низкая. Не в коня корм. Единственный плюс — корпорация откровенно не разваливается. Пока ещё. Если продолжить аналогию с конём, то ему не дают сдохнуть, но и работать толком он не может. Но я продолжу. Перейду к тому, чего вложения в Роскосмос дать не могут.

Переждав лёгкое оживление на лошадиную метафору, продолжаю:

— Российская космонавтика получит сильный импульс, побуждение к развитию…

— Который кончится пшиком, — штатный оппонент не унимается.

— Откуда вы знаете? Надо выражаться точнее: он МОЖЕТ кончиться пшиком. Но чтобы выиграть, надо сделать ставку. А то получится, как в анекдоте, когда праведник жалуется господу, что тот ни разу не вознаградил его выигрышем в лотерею. И слышит в ответ: «Ну ты хотя бы разок-то купи лотерейный билетик».

Опять приходится давать паузу на реакцию слабого веселья.

— Ваш комитет имеет полное право отморозиться, но если мы найдём альтернативные источники финансирования, государство не будет иметь рычагов воздействия на наше агентство. Кроме косвенных. И права на прибыль, кроме стандартных налогов, разумеется.

— Нам налогов хватит, — тонко улыбается Митина.

Зря она так. Но свои планы выдавать не собираюсь. Если только чуть-чуть. Клеврет добавляет перцу:

— А найдёте? Альтернативные источники-то?

Совмещаю в голове оба замечания и готовлюсь бить по площадям. Щас на их головы посыпятся сильные удары. Сами подставились, я не виноват.

— Налогов с прибыли нашему государству никаких не будет, — первый ушат холодной воды. — Если в нас вложится не родная страна, а чужая — какой-нибудь инвестор из Таиланда, Марокко или Бразилии, — то кому пойдёт прибыль, когда она появится? Просто так нам кредиты никто не даст, нам придётся обещать хорошие условия.

— Никто вам их не даст, — бурчит недоброжелатель, — ни на каких условиях…

— Сильно сомневаюсь в вашем утверждении. Самая серьёзная угроза мировой экономики в последнее время — дефицит сфер возможного инвестирования. Грубо говоря, вкладывать реальные деньги некуда. Намного более вероятно, что к нам выстроится очередь инвесторов. И что скажут мои ребята, когда я приду к ним и передам вот это? — показываю кукиш и уточняю: — От вас.

Снова делаю паузу, на этот раз больше режиссёрскую. Депутаты хмуро и грозно молчат.

— При этом найдётся какой-нибудь южноамериканский или азиатский миллиардер, готовый в нас вложиться. Мои парни спросят: «Получается, что наше старшее поколение, наши отцы в нас не верят, а какой-то Чан Чун Ли из условного Сингапура или Ахмет-шах из Эр-Рияда поверили?» Что я им скажу? Конечно, отвечу, что, прежде всего, надо самим верить в себя. Но что они будут думать о вас и в целом о родном государстве? Ничего хорошего.

Опять молчат. Не ожидали такого? Держите ещё:

— Так что главная прибыль пойдёт не нашей Родине, а иностранцам. Но дело ведь не только в деньгах. Условия кредитования могут иметь не только финансовый аспект. Возможно, нам придётся создавать инфраструктуру и производственные мощности за границей. То есть в какой-то мере работать на иностранного дяденьку. И виноваты в этом будете вы.

— Всё сказал? — Макарычев реагирует несколько грубо.

— Да, — сажусь в кресло с чувством, как после хорошо отыгранного концерта.

— Ну ты им и врезал! — громко шепчет на ухо Песков.

На этой многозначительной ноте слушания заканчиваются. Проще говоря, нас вытуривают. С обещанием подумать над нашим запросом.

Глава 5

Уроки памяти

4 декабря, суббота, время 19:15.

МГУ, Главное здание, сектор В, 16 этаж, комната Колчина.

— Лёня, вали уже, — не церемонюсь с соседом, которому трудно найти в себе силы отлипнуть взглядом от Светланки и лишиться её очаровательного общества.

Вот я ему и помогаю.

— Мне встать, что ли? — следует грозный вопрос не желающему реагировать быстро Леониду. — Ты же знаешь, что будет. Если я встану, ты ляжешь.

— Ви-и-ить, ну что