Надо – значит надо! - Дмитрий Ромов
— Боевые ещё заслужить надо задачи. Чем до службы занимался?
— Учился заочно, работал на швейной фабрики комсоргом, потом в ЦК комсомола, в Москве. Вообще я из Сибири…
— Твою мать! Активист, бляха! Боевую задачу ему.
— У меня отец Анголу прошёл, награды имеет, я с военным делом с детства знаком. Да и в ЦК занимался организацией «Факела», может слышали.
— Клуб что ли футбольный? — морщит он лоб.
— Никак нет. Молодёжное патриотическое объединение. Совместно с ДОСААФом и армией. Я во взводе обеспечения только числился, а так в ГлавПУРе работал, «Факелом» занимался.
— А-а-а… — тянет он. — Это которые офицеров списанных пристраивают?
— Так точно.
— Ну, дело хорошее, — смягчается он. — А за что же тебя сослали в таком случае?
— Чересчур рьяно за дело радел. Совет начальнику дал, а ему не понравилось.
— Пс-с-с, — усмехается он. — За дело радел. Радетель, бляха и советчик! У нас и так вся страна советов. У меня такой номер не пройдёт, понял? Родители кто?
— Отец вышел в отставку по здоровью. Майор запаса. У него ранения серьёзные были. Преподавал в военном училище. Сейчас в ГО работает в Геленджике. Мать всю жизнь в проектном институте.
— Женат?
— Так точно.
— Смотри-ка, молодой да ранний. Дети?
— Никак нет.
— Ладно, — вздыхает он. — Пойдёшь на заставу. Может, ты и нормальный парень, там узнаем, но если будешь мне делать проблемы, переведу в свинопасы. Там контингент специфический. Из кишлаков приехали, по-русски двух слов связать не могут. Вот, будешь воспитательной работой заниматься. Не ГлавПУР, конечно, но, как говорится, тоже важное дело. Ты меня понял?
— Так точно, понял.
— Ну, вот. Раз понял, молодец.
Он подходит к столу и снимает трубку.
— «Засыпку» дай мне, начальника заставы, — бросает полковник и замолкает.
Он ждёт, пока его соединят и исподлобья посматривает на меня.
— Василий Тарасыч, — оживает он. — Это Гуревич… И тебе не хворать. Пополнение принимай. Рядовой Брагин, отправляю тебе. Загадочный кадр, так что будешь разгадывать… Всем некогда, но кому-то надо. Давай, присылай машину. А, ну если сам приедешь, зайди ко мне, разговор есть.
Он вешает трубку и кивает:
— Будешь служить на заставе «Засыпка». Рядом с Наушками. Начальник заставы майор Белоконь. Через час-полтора приедет. Как выйдешь из штаба, справа клуб. Жди там, в библиотеке. За клубом чипок. Зайти можешь, но чтобы Белоконь тебя не искал. Ясно?
— Так точно.
— Документы потом получишь. Всё. Свободен.
Я выхожу от Гуревича и подхожу к дежурному.
— Токаев, можно на КПП позвонить?
— Можно козу на возу, фазан!
— Зашибись, — киваю я. — Позвонить дай.
— Ты чё такой борзый, а? Ты как со старшим по званию разговариваешь?
— Охренеть! Может, ты мне и наряд выпишешь?
Я усмехаюсь. Служака, блин.
— Я тебе сейчас в грудину выпишу, салабон! — рычит он.
— Ну, попытайся, — спокойно отвечаю я. — Рискни здоровьем.
— Э, ты чё сказал⁈
Я с сожалением смотрю на него и выхожу из штаба. Блин, ладно. Не беда, послужим отчизне, невзирая на всех этих Токаевых. Может, он ещё и неплохим чуваком окажется.
Выйдя из штаба, я поворачиваю не направо, а налево и двигаю на КПП.
— Чё, наслужился уже? — ухмыляется младший сержант. — Хватит?
— Да не, надо парням сказать, куда меня определили.
— И куда же? — интересуется он.
— В Наушки к Белоконю.
— «Засыпка»? Ну всё, зёма, вешайся. Белоконь — это песец. Задрочит. Не бухнуть, не отдохнуть. С утра до ночи пахать будешь. Или наряд, или строевая, или политическая, или боевая. А чуть что не так, он сразу без базара в бубен бьёт. Там все пацаны воем воют. А чё не позвонил из штаба? Тебе сюда нельзя вообще-то.
— Да, блин, там Токаев, мудила. Не дал позвонить.
— А, ну да, Токаев действительно мудила, — соглашается младший сержант. — Тебя как зовут-то?
— Егор.
— А меня Игорь. Похоже, кстати. Игорь Макаров. Пацаны Гариком кличут.
— Ну что, Гарик, выпустишь меня к братьям?
— Давай только мухой, а то и тебе, и мне навешают. С «губы» службу хреновато начинать. Ты вон туда, налево зайди, за угол, чтоб от ворот не видать было. Пузырь-то где?
— Так за ним и иду, как спрячешь только?
— Не ссы, это уж моё дело.
— Ну, лады.
Дорога от КПП хорошо просматривается и в ту, и в другую сторону, так что я спокойно выныриваю и, подав знак Виктору, иду за угол, как посоветовал Игорь. Парни подходят.
— Ну всё, ребят, идите. Меня определили на «Засыпку» в Наушки. Застава так называется. Думаю, сегодня можете туда не ехать, там гостиницы нет. Переночуйте здесь, в Кяхте, а завтра утром приезжайте, снимите халабуду какую-нибудь и подскочите на заставу. Сейчас сразу на почту зайдите и позвоните Наташке и Скачкову. Я осмотрюсь, соображу, что к чему и будем уже дальше решения принимать. Дайте бутылку одну, я тут обещал, пацанёнку.
Макс достаёт из рюкзака упакованную в ткань и пластиковый мешок бутылку, и я наскоро попрощавшись возвращаюсь на территорию части.
— Держи, Игорёк, — подмигиваю я.
— А ты деловой, фазанище, — прищёлкивает он языком, разматывая ткань. — Братан, в натуре. Офигеть.
— Ну дык, — усмехаюсь я. — Будешь в наших краях, заходи.
— Ладно, давай, иди уже, а то мне прилетит. Да и тебе тоже. Только прибыл и уже самоход. Хотя, с другой стороны, с заставы даже уйти некуда будет.
— А Наушки?
— Ну, там несколько километров шлёпать, а потом, в Наушках-то чего делать? Зимой особенно. Там девок нет, коньяками не торгуют. Увидишь, короче. Ладно, давай.
— Я в клубе буду Белоконя ждать, — говорю я, выскакивая из КПП. — Если сменишься заходи.
— Не скоро сменюсь ещё.
Выйдя из КПП, возвращаюсь в часть по дороге с белоснежными бордюрами. На полпути встречаюсь с капитаном. Перехожу на строевой, прикладываю руку к козырьку.
— Стоять, боец! Кто такой?
Останавливаюсь и докладываю.
— А откуда идёшь?
— К воротам подходил, товарищ
