Хевдинг - Геннадий Борчанинов

Как по мне, лучше бы нам было вернуться на корабле к озеру и попробовать добраться до этого племени по воде. Ставлю свои сапоги, что их посёлок расположен поблизости от какой-нибудь речушки. Селения всегда жмутся к воде, это базовый принцип.

Тропинка постепенно начала спускаться вниз, в воздухе появилась сырость. Деревья по мере продвижения начали сменяться чахлыми кустиками, а грунт под ногами начал чавкать. Ясно теперь, почему они зовутся водью.

— На болоте они, что ли, живут, как лягушки? — тихо буркнул кто-то позади.

— Бабы у них небось квакают, а не стонут, — пошутил Лейф, но я оборвал все смешки.

— Тише, — рыкнул я. — Не на пьянке.

Местность стала более открытой, и психологически стало чуть-чуть полегче, постоянное ожидание засады выматывало и заставляло нервничать каждого. Но зато теперь под сапогами чавкало, а зелёный ковёр, раскинувшийся перед нами, сам по себе мог служить ловушкой. Для того, кто не знает тропы. И если в лесу ещё можно было различить едва заметную натоптанную стёжку, то в болоте ничего подобного видно не было.

— Вышата, не заплутаем мы тут? — обеспокоился я.

— След в след шагайте, не заплутаем, — сказал он, древком копья проверяя путь перед собой.

— Уж лучше по горам, да на лыжах, — проворчал кто-то сзади.

— Куда ты летом на лыжах собрался, дуралей⁈

— Тише вы, — снова прикрикнул я.

Но в целом я был согласен. Горы мне нравились больше. Да, там тоже опасности подстерегают на каждом шагу, от банальных обвалов и селей и до землетрясений с извержениями вулканов, но болота… Болота это холодная стоячая вода, мёртвая вода, гнилостные испарения и туман, пиявки и змеи, комары и гнус, трясина и грязь. Ничего хорошего, в общем, и я искренне не мог понять людей, которые добровольно могли тут поселиться.

Мы шли след в след за Вышатой, и каждый оттиск его сапог тут же заполнялся мутной грязной жижей. Иногда приходилось скакать по кочкам, и это тоже сильно нас замедляло.

— Ну и когда эта водь покажется, — донеслось из-за спины.

— Сразу за болотом, — сказал Вышата.

— А обойти никак его?

— Нет, — отрезал Вышата.

Пришлось пробираться болотом и дальше. В какой-то момент я оглянулся и понял, что лес остался далеко позади, а мы стоим прямо посередине топей. Ох уж эта Ленобласть.

— Так может, и наплевать бы на этого Йомудаса? Какая с него дань? Пиявки и мох? — спросил Олаф.

— Не нам решать, — ответил Вышата.

Ну да, как же. Дяди наверху всё решили, а мы тут скачи по уши в грязи. Знакомая история. Но я, впрочем, понимал, зачем мы туда идём. Покарать за неповиновение, в первую очередь, показать силу, даже не этому Йомантасу, а всем окрестным вождям. Сама дань с нищих болотных водян Хререку вряд ли была интересна.

Наконец, впереди показались своего рода холмы, поросшие лесом, на которых виднелись потемневшие от времени хижины.

Но только хижины. Людей видно не было.

Ставлю что угодно, что в деревне мы не найдём ничего, кроме закопчённых горшков и золы в очагах. Местные давно уже эвакуировались в одно из ближайших укрытий. Скорее всего, вместе с вождём и его воинами. С одной стороны, это давало шанс на то, что нас не выбьют из засады, с другой, придётся потратить ещё немного времени на поиски.

— Тут даже брать-то нечего, — озвучил общие мысли Токи, когда мы наконец добрались до деревни.

Вышата остановился на окраине, озираясь по сторонам и разглядывая приземистые домики водян. Как я и предполагал, деревня оказалась пуста.

— Что дальше? — спросил я.

— Пошарим здесь. Может, найдётся чего, — пожал плечами Вышата, явно не имевший плана действий на такой случай.

Викингов долго уговаривать не надо, с проворством хорька, залезшего в курятник, северяне начали обшаривать хижину за хижиной, и вскоре в деревне обнаружились водяне. Вернее, всего один, дряхлый полупарализованный дед, которого односельчане оставили на произвол судьбы.

Его бесцеремонно выволокли наружу. Он даже и не сопротивлялся, лишь поглядывал на незваных гостей с этакой хитринкой в бесцветных серых глазах, да бормотал что-то непонятное на своём чудном языке, отдалённо напоминающем финский. Проклятья и брань, не иначе.

— Этот ничего не скажет, — махнул на него рукой Кнут, опытный в таких делах. — Хоть пятки ему пали, хоть шкуру снимай. Дед и так одной ногой в могиле.

— Да я и не думал его пытать, — сказал Вышата. — Это вы уже собрались, похоже.

— Нет, — отрезал я. — Обойдёмся без пыток.

Я подошёл к старику, присел рядом, глядя ему в глаза. Тот улыбался солнышку, будто бы прощаясь с ним.

— Как твоё имя? — спросил я сначала по-норвежски, а затем и по-русски.

Дед покосился на меня, хитро прищурился и пробормотал что-то на родном наречии. Мне сразу вспомнились эстонцы, делающие вид, что не знают русского языка. Выглядело это один в один. Память у таких просыпалась после пары увесистых пендалей, но избивать беспомощного старика мне всё-таки претило. Нехорошо это, как ни крути.

— Сам с голодухи помрёт, — сказал Сигстейн. — Отсюда всё вынесли, до последнего зёрнышка.

— Вопрос, куда именно, — сказал я.

— Ясное дело, в лес, по землянкам, — сказал Сигстейн.

— Может, хижины сожжём тогда, — предложил Токи.

Я скептически поглядел на ветхие жилища водян, понимая, что подобные хижины можно будет всем селом поставить за пару дней, особо не напрягаясь, и село только станет краше.

— Жечь тоже не будем, — сказал я. — Нам нужен только Йомантас.

— Бранд, может, следопыты среди вас есть? — спросил Вышата.

Маловероятно, конечно, но