Особое задание - Евгений Васильевич Шалашов
— Поздравляю, — улыбнулся я девушке, стараясь не потерять из виду вход. А делегаты все шли и шли.
— Должны были Степа Телегин ехать, да Иван Хвыля. Степка поехал, а Ванька сказал, что Москва со съездом на хрен ему не нужна, без него обойдутся, а вот фронт без него никак. У нас молодежный отряд собрали, так он в нем комиссарить уехал, Колчака бить. Иван уехал, а я следующая в списке. Телегин-то из Москвы тоже сразу на фронт, а мне в губернию решения съезда до молодежи доводить.
Ишь ты! Еще немного и Полина станет комсомольским функционером. А что? У нее получится. Главное, чтобы не пустилась в рукопашную с идейным противником.
— Вовк, а че ты все по сторонам башкой крутишь? Шею не вывернешь?
— Так я же здесь по службе. Жду, когда высокие гости прибудут.
— Это ты про Ильича, что ли? — спросила Полина, поведя плечиком. — Так не приедет, Ильич-то. Я как сюда подходила, слышала, что парни говорили — мол, не то товарищ Ленин себя плохо чувствует, не то совещание срочное по Колчаку. Жаль, так хотела Владимира Ильича живьем увидеть, но не случилось.
Ну, ёлки-палки! Я едва не выматерился, но сдержался. Простая делегатка съезда знает о приезде Ленина больше, чем сотрудник спецслужбы, которой поручена охрана съезда! И люди Лациса уже покидали помещение клуба.
— Слышь, Вовк, а ты чего здесь стоишь, словно простой охранник?
— Так я здесь простой охранник и есть, — улыбнулся я.
Полина окинула меня взглядом, в котором скользнуло разочарование.
— Ну вот, а мне товарищ Есин сказал, что ты в Москву отбыл на ответственную работу. Не знал или соврал? Ты же в Череповце большим человеком был, целым начальником отдела губчека. А там, глядишь, и в начальники бы выбился.
Я уже с легким нетерпением и радостным чувством ждал, что мне сейчас скажут: «Ну, не пара ты мне Вовка, не пара, раз ты простой охранник, я за другого пойду!», но услышал другое.
— Ладно, Вовка, что тут с тобой поделать. Я же тебя, дурака, все равно люблю. А как война закончится, пойдешь работать по специальности — детей учить. А там, глядишь, и в директора выбьешься, а то и в начальника губоно!
Кажется, я все-таки выматерился, но к счастью, Полина не услышала, потому что нас отвлек рослый парень в черном пальто и шапке-пирожке.
— Володя, привет.
Я пожал руку Степана Телегина — неплохого парня с петроградского завода, направленного в Череповец для работы с молодежью. Но вожака соцсомола интересовал не я.
— Фили... Ах, черт, опять забыл, что ты теперь Аксенова! Аксенова, ты долго лясы точить собираешься? Сейчас все места займут, стоять придется. Давай, Поля, шевели ножками.
Не понял, а кто у нас Аксенова?
— А, Вовка, я тут фамилию еще сменила. Ну что такая за фамилия Филимонова? Думаю, пусть лучше Аксеновой стану, чтобы потом документы не менять.
Полина мазнула меня губками по щеке и убежала. И вовремя, потому что у меня появилось желание надрать ей одно место. Мягкое. Вот и надрал бы, а нельзя.
Первый съезд комсомола начал свою работу, а нас заменили на красногвардейцев, хотя они уже и считались сотрудниками милиции. На всякий случай я доложил о гранате Лосеву как старшему группы, но тот только кивнул, и все.
На следующий день состоялась первая лекция, посвященная нашей будущей деятельности.
Вначале выступил Михаил Сергеевич Кедров. Он говорил недолго. Произнес несколько дежурных фраз о врагах революции и Советской власти, о том, что наши враги не дремлют, и в этих условиях на нас возложена очень сложная и важная задача — защищать молодую республику от проникновения в нее агентуры разведок всех мастей: как белогвардейских, так и иностранных, пресечения их подрывной работы. Нам нужно разоблачать шпионов и предотвращать диверсии, пресекать возможное двурушничество и измену в своих рядах. Задача контрразведки в ее наступательности — умении вести оперативные игры с целью решения важнейших профессиональных задач: проникновения непосредственно в структуры вражеских разведок для выяснения их разведывательных планов и замыслов против страны.
Когда Кедров закончил свою речь, а мы по сложившейся уже привычке собирались поаплодировать, начальник военного отдела остановил нашу попытку:
— Товарищи, мы не на митинге и не на собрании. Прошу вас впредь не тратить свое и мое время на ненужное выражение чувств. Вашу первую лекцию проведет товарищ Сагадеев[3]. Он является военным специалистом, много лет потратил на борьбу с иноземными разведчиками.
Сагадееву — сухопарому и подтянутому человеку, на мой взгляд, вместо френча больше подошел бы мундир с золотыми погонами, аксельбантом, значком выпускника академии Генерального штаба и, как минимум, с двумя крестами. Так и хотелось обратиться к нему по старорежимному «Ваше Высокородие!», вместо слова «товарищ».
Военспец очень интересно принялся нам рассказывать об истории русской контрразведки, причем, слушать было интересно не только моим коллегам, но и мне, знавшего гораздо больше, чем вчерашние рабочие или крестьяне. Но мне, например, никогда и в голову не приходило, что военная контрразведка вела борьбу с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами. А вот, поди же ты. И проблемы контрразведки былых времен были сродни с нашими — недостаточное финансирование, недопонимание со стороны добропорядочных граждан, видящих в нас только «цепных псов» правящего режима, а не людей, стоявших на страже их же собственного благополучия.
Народ сидел и слушал, кое-кто даже записывал в блокнотики или тетрадочки наиболее интересные сведения, а я ломал голову — стоит ли вносить «рацпредложение» Кедрову о введении «секретных тетрадей», прошитых и
