Времена выбирают (СИ) - Леонов Дмитрий Николаевич
Сапоги снять не удалось, пришлось их разрезать ножом-стропорезом, который висел у мёртвой лётчицы на поясе. Форма оказалась по размеру, но вся спина гимнастёрки была в крови – девушку ранило в спину. Белье Мария снять с мёртвой не решилась. Она подтянула солдатские шаровары, подпоясалась ремнём, ещё раз глянула на тело девушки. Нет, она не может её так бросить! Копать пришлось ножом и руками, на это ушло несколько часов. Молча постояла у небольшого холмика и пошла через поле – на восток, к своим.
2Пыль просёлочной дороги мягко щекотала порезанные осокой ноги. Она шла уже несколько часов, стараясь обходить деревни. Конечно, рано или поздно ей придётся пройти проверку, но самой лезть на рожон не стоит. Вдалеке на обочине стояла грузовая машина и несколько солдат. Сходить с дороги было поздно – уже заметили. Мария глубоко вздохнула и шагнула навстречу судьбе.
Солдаты с любопытством глядели на приближающуюся девушку. Когда она подошла, один из них скомандовал:
– Стой! Проверка документов!
Стараясь не выдать волнение, Мария протянула солдатскую книжку убитой лётчицы.
– Почему в таком виде? – строго спросил патрульный.
– Мой самолёт сбили, я выпрыгнула с парашютом, при приземлении потеряла сознание, – она произнесла слова, которые обдумывала последние несколько часов.
Патрульные, держа в руках документы, задал следующий вопрос:
– Где находится ваша часть?
Мария замешкалась. Где может находиться авиачасть? Да где угодно! Она даже не знала, на каком самолёте летала эта девушка. В это время второй солдат, неторопливо зайдя сбоку, воскликнул:
– Ничего себе!
– Что там у тебя? – недовольно спросил старший.
– У неё вся спина в крови!
– Вы ранены? – уставился на неё патрульный.
– Нет, это кровь моей подруги. Я просто ударилась головой при приземлении.
– А где же подруга?
– Там осталась. Я похоронила её там, на поле.
– Голодная? – патрульный торопливо сунул ей документы и окликнул товарища. – Что у нас из еды есть? И посмотри что-нибудь из обмундирования.
Гимнастёрка, которую ей дали солдаты, оказалась велика, но зато целая и чистая. Солдатское бельё смутило, но выбора не было. К счастью, нашлись сапоги подходящего размера. Солдаты сочувственно глядели, как она жадно ест.
– Давно идёшь-то?
– С утра, – прожевав, ответила Мария.
– Как добираться будешь?
– Как-нибудь.
– Может, подождёшь, когда мы сменимся, подвезём до города.
– Спасибо, ребята, я сама.
– Вот, возьми на дорогу, – солдат протянул ей вещмешок. – Будь здорова, авиация!
– Будем жить, пехота!
Она зашагала дальше. Солнце уже клонилось к вечеру, надо подумать и о ночлеге. Придётся как-то устраиваться в городе, солдаты сказали – он недалеко, и объяснили, как найти комендатуру. И действительно, не успело ещё зайти солнце, как показались домики небольшого городка. В комендатуре помогли устроиться на ночлег, и пообещали связаться с её частью. Несмотря на усталость, Мария долго не могла заснуть. Это перед незнакомыми людьми она может выдавать себя за другую, пользуясь внешним сходством, а в части её моментально раскусят, и не помогут истории про неудачное приземление. А в военное время разговор короткий – к стенке!
Её не покидало ощущение нереальности происходящего. Ещё утром она была в подземной лаборатории под Москвой, и вдруг оказалась на войне. А главное-то – она что, просилась именно сюда?! Ей обещали коммунизм и мир во всём мире, а тут… Нет, она так не договаривалась! Только теперь что делать – попросить, чтобы забрали назад? Она бы попросилась, вот только у кого?!
Утром она снова зашла в комендатуру.
– Ну как, получилось связаться? – она втайне рассчитывала на отрицательный ответ.
– Пробуем, – ответил помощник коменданта. – До вашего Киржача не дозвонишься.
«Ага», – сообразила Мария, – «мой полк находится в Киржаче, кажется, это где-то недалеко от Москвы».
– Да ты не жди, езжай. Быстрее сама доберёшься, чем связь заработает. Значит, смотри – сейчас на паром через речку, потом через пару километров будет станция. Там сядешь на поезд до Москвы, а дальше сама разберёшься. Вот тебе продаттестат и проездные документы.
– Спасибо, – облегчённо вздохнула Мария. Выйдя из комендатуры, она стала разглядывать бумаги. Вот чёрт, место назначения – Киржач! Если она поедет ещё куда-нибудь – у первого же патруля возникнут вопросы. Придётся возвращаться в часть. Можно, конечно, попытаться удрать куда-нибудь в тыл, и там затеряться, но в военное время все кривые дорожки ведут в трибунал, а там шутить не будут. Но это не её война, она родилась уже в 44-м. А отец, не дождавшись её рождения, погиб. Отдал долг Родине и за неё.
У переправы, про которую ей сказали в комендатуре, было многолюдно. Очередь машин тянулась издалека, а на паром помещалась только одна полуторка и десяток человек. Все торопились и нервничали. Внимательно поглядев на переправу, Мария поняла – почему. Из кустов на берегу торчали стволы зенитных пушек, значит – есть опасность авианалёта. Она стала пробираться ближе к парому, но на пристань её не пустил часовой.
– В порядке очереди, – сорванным голосом прохрипел он.
– Неужели тут нет ещё какого-нибудь моста? – возмутилась Мария.
– Был выше по течению, – ответил часовой. – Да сплыл. Радуйся, что паром ещё не разбомбили.
Со стороны зениток донёсся крик:
– Воздух!
– Ну вот, накаркал, – пробормотал часовой и закричал на первую машину, которая стала напирать на шлагбаум. – Куда прёшь?!
Из блиндажа у зениток вышел лейтенант и крикнул:
– Сержант Егоров!
Мария рефлекторно вытянулась, но тут же спохватилась – здесь она не Егорова. Оглянулась по сторонам – не заметил ли кто? Но все были заняты своими делами. К лейтенанту подскочил молодой солдат.
– Я!
– Сержант, командуйте расчётом орудия. Я буду на пристани, сейчас тут будет жарко.
Мария не отрываясь глядела на сержанта Егорова – от него веяло чем-то родным, домашним. «Папка!» – прошептала она. Резкий гул, и тут же пулемётные очереди. Навстречу им залаяла зенитка. А на площадке перед паромом начался хаос. Часть водителей бросили машины и побежали к кустам. Другие пытались развернуть свои грузовики. Лейтенант-зенитчик наводил порядок, стреляя из пистолета в воздух.
Пара истребителей, с ходу атаковавшая зенитчиков, разворачивалась для второго захода. А из-за леса уже показалась девятка «Юнкерсов».
– Заряжай! – кричал сержант Егоров. – Точнее наводи!
Но истребители уже снова шли на позицию зенитчиков. Мария увидела, как пулемётная очередь распорола грудь сержанта Егорова.
– Папка! – уже в голос закричала она, перемахнула невысокий бруствер и бросилась к упавшему сержанту.
– Как же это… – шептала она. – Ты же мамке обещал вернуться!
На мгновенье она забыла о том, что происходит вокруг. Но рёв пикирующих бомбардировщиков вернул её к действительности. Оставшиеся в живых зенитчики растерянно глядели на неё. Она подняла на них лицо, всё в крови и слезах.
– Чего встали?! К орудию! Заряжай!
Вздрогнув от пронзительного девичьего голоса, солдаты бросились к зенитке. Ствол поплыл следом за заходящими в атаку на позицию зенитчиков истребителями.
– Куда?! – закричала на наводчиков Мария. – Не этих, вон по ним бей!
Она показала на «Юнкерсы», пикирующие на пристань.
– Быстрее! Цельтесь точнее!
Разрывы снарядов вокруг бомбардировщиков совпали с первыми взрывами бомб на пристани.
– Точнее цельтесь! Вон ещё заходят!
Истребители снова попытались подавить зенитку. Пулемётные очереди приближались к брустверу. Один из солдат, подносящих снаряды, дрогнул и попытался выскочить из орудийного дворика.
– Куда?! Трус! Там люди гибнут, а ты…
И тут мощный взрыв сотряс всё вокруг. На месте только что пикировавшего самолёта расплывалось дымное облако.
– Прямое попадание! – закричал наводчик.
