Ким Ньюмен - В свободном полете
Наконец:
— Пегги Сью… э-е, малышка… я хотел спросить у тебя…
Пегги Сью улыбнулась, ожидая. И тут они услышали крик девушки. И момент был упущен.
Они побежали к дому Чарли и увидели на-заднем дворе освещенные луной фигуры дерущихся. Девушка снова закричала. Это была Пэтси.
— Оставайся здесь, Пегги Сью, — приказал Чарли, устремляясь к темным фигурам.
— Сам оставайся! — крикнула она, не отставая от него. — Это на мою сестру напали.
Однако, приблизившись, они обнаружили, что напали вовсе не на Пэтси. Трое мужчин, не то с палками, не то с бейсбольными битами жестоко избивали четвертого, который валялся на земле, подтянув ноги к груди и прикрывая голову руками. Это был Джек.
Чарли сдернул очки и передал их Пегги Сью.
— Подержи, — сказал он. — И не подходи больше ни на шаг.
«Черт, — подумал он, пока ноги несли его к месту драки, — трое, да еще с дубьем: они меня просто прикончат. — Но он бежал, несмотря ни на что…»
Без очков он плохо видел, но ему все же удалось разглядеть нападавших. Чик Уиллис, Филли Уинспер, Мелвин Янделль. Можно было и не сомневаться. Если в Роузвилле избивали кого-то, на роль главных исполнителей неизменно претендовали «Амбал» Мелвин и его дружки.
— Пэтси! — крикнул Чарли. — Уйди отсюда, пока эти ублюдки не набросились на тебя.
Мелвин на время оставил Джека и обернулся.
— Вы только посмотрите, кто это, парни! Шоколадный солдатик Чарли. Хочешь поучаствовать, техасский недоносок?
Чарли остановился. Он знал, что сейчас его убьют. Он сделал глубокий вдох, попытался припомнить какой-нибудь из приемов пионерской самообороны без оружия — и бросился на Мелвина.
Но не сдвинулся с места.
Одурманенный адреналином, он не сразу понял, что кто-то держит его. Он забился, отчаянно пытаясь вырваться, но безуспешно. Мелвин захохотал, повернулся к Джеку, нанес ему прощальный удар дубиной и спокойно двинулся прочь. Уиллис и Уинспер еще несколько раз пнули лежащего и припустили за своим главарем, торжествующе улюлюкая.
Чьи-то руки продолжали удерживать Чарли. К Пэтси присоединилась Пегги Сью, и обе девушки склонились над Джеком, который продолжал лежать, постанывая и бормоча по-французски:
— Pauvre Ti-jack, pauvre…
Чарли попытался повернуть голову, чтобы увидеть, кто его держит, но у него ничего не вышло. Тогда он посмотрел на державшие его руки. Три полковничьи полосы на обшлаге форменного рукава поблескивали в лунном свете. Чарли точно знал, кто это.
— Чего вы так испугались, полковник Линдберг? — выкрикнул он. — Что партийные сынки, которых вы наняли избить Джека, изобьют и меня тоже?
Линдберг отпустил его, повернулся и молча пошел в сторону города. Чарли некоторое время смотрел, как удаляется Одинокий Орел, потом плюнул ему вслед.
— Трус! — крикнул он вдогонку полковнику.
Джек стонал, склонившиеся над ним девушки причитали.
Из темноты выступил еще кто-то. Джек приготовился отбить новое нападение, но его не последовало.
— Ага, вот вы где, черти, — сказал Хоуви. — А я уж обыскался… Го-о-осподи! Кто это так отделал моего бомбардира?
— Столько произошло событий, мистер Лоу, и всего за каких-нибудь два дня. Я встретил Джека и Хоуви, страшно интересных людей, оказавших куда большее влияние на мою жизнь, чем я тогда подозревал. Во-вторых, я впервые в жизни поцеловал девушку. В-третьих, величайший герой и кумир моего детства на поверку оказался жалким трусом. Вдобавок, я начинал серьезно задумываться о музыке. Да, сэр, это был еще тот уик-энд. Вам налить?..
— Мы сумели довести Джека до моего дома и разбудили маму, которая тут же достала свою сумку первой помощи. Быстро осмотрев избитого, она объявила, что Джек будет жить. У него было легкое сотрясение мозга, несколько сломанных ребер и пальцев и трещина в правом предплечье. Мама потратила часа два, вправляя кости и накладывая самодельные шины, а потом ушла спать дальше, оставив нас — Хоуви, Джека, меня, Пегги Сью и Пэтси пить кофе. Это было непохоже на маму. Она сказала, что Джеку необходим покой, однако не потребовала, чтобы мы не приставали к нему, не выгнала девчонок домой и не скомандовала мне «в постель, бегом — марш!». Уже гораздо позднее я понял, что она догадывалась, о чем мы будем говорить и к какому придем решению…
— Завтра ты не сможешь лететь со мной, — сказал Хоуви Джеку.
— Еще чего! Я же могу шевелить левой рукой.
— Он прав, — сказала Пэтси. — В таком состоянии тебе нельзя лететь. Это опасно не только для тебя самого, но и для Хоуви.
— Вместо тебя полечу я, — заявил Чарли.
— Что?! — опешил Джек. — Non, Чарли-кот, ты же понятия не имеешь, как управляться с Гусыней, а если даже и справишься, партийная сволочь внесет тебя потом в черный список за помощь заведомому рецидивисту. Хоуви в любом случае завтра расстреляют. Что они сделают с тобой, один только Бог знает, но, поверь, по головке тебя никто гладить не станет.
— Мне все равно, — сказал Чарли. — Эти люди были моими героями. Теперь я понял, какие они, в действительности, трусливые подонки. Раз Хоуви хочет выставить их в истинном свете, я с удовольствием помогу.
— Черт возьми, парень, — сказал Хоуви. — Посмотри на меня. Я — старый козел, которому нечего терять, но у тебя-то вся жизнь впереди. Не разбрасывайся ею так легко.
— Вам, в любом случае, нужен второй пилот и бомбардир. Я провел в воздухе почти четыреста часов: сто двадцать два с половиной на самолетах, двести пятьдесят — на планерах. У меня пионерские нашивки за отличную навигацию и бомбометание с пикирования. Если вы действительно намерены показать этим долбоебам, что значит летать, я хочу участвовать.
— Чарли-кот, — вздохнул Джек, — решать, конечно, тебе. Но если ты твердо намерен лететь, могу дать тебе несколько советов. Не дрейфь, сходи перед вылетом в сортир и возьми в полет кусок кожи, чтобы было чем закусывать.
— Хорошо, я не забуду.
— Вот это дело, Чарли, — сказал Хоуви. — Если тебе так не терпится, чтобы тебя пинали в зад разные сволочи, что ж — твое право. Только не болтай потом, что мы не пытались тебя отговорить. Не знаю, что эти партийные крысы сделают с тобой, когда обкакаются, но гарантирую, что в полете проблем не будет. Тебе почти шестнадцать, и ты наверняка летаешь лучше Джорджа Паттона. И мне действительно нужно, чтобы кто-то сбрасывал мои бомбы, следил за обстановкой, прикуривал сигары и передавал бутылку.
— Вторую ночь подряд я плохо спал. Утром я встал рано и, последовав совету Джека, провел добрых полчаса в туалете.
— Потом вышел во двор и обнаружил, что там меня поджидает Пегги Сью. Она подарила мне слюнявый поцелуй и кроличью лапку на счастье, а затем спросила — не слишком романтично, как я подумал, — сходил ли я облегчиться.
— Мы отправились на аэродром. К этому времени о поединке знало уже все население Роузвилла, и посмотреть на бесплатное представление собралось довольно много народу. В сущности, почти весь город. Примерно через полчаса появились мама с папой. Я старался не попадаться им на глаза, поскольку побоялся сказать им, что собираюсь быть непосредственным участником. Повсюду было полно солдат, а сержант из гаража, по слухам, принимал ставки на исход битвы между Психом Хоуви на своем Летучем Гробе и Эскадрильей Революционной Солидарности. Ставить на Хоуви, естественно, почти никому не приходило в голову.
— Я прошел к Гусыне-Щеголихе и обнаружил, что Хоуви, копавшийся в моторе, успел порядочно набраться. Он даже предложил хлебнуть мне, сказав, что без завтрака лететь не годится. Кроме того, он поклялся на Библии, что в жизни не садился в самолет трезвым и сомневался, что в этом случае сумел бы оторвать его от земли.
— Жутковатая картина, нет? Но, честное пионерское, мне не было страшно. Это был мой шанс отомстить Линдбергу, Маккарти и остальным за свои поруганные идеалы и развеянные иллюзии. И мне было в высшей степени наплевать на последствия. Я подозреваю, те, кому еще нет двадцати, твердо уверены в собственном бессмертии. Меня не волновало ни то, что могло случиться в полете, ни то, что со мной сделают потом. Хуже того, меня ни капельки не беспокоила судьба моих родителей; Пэтси и Пегги Сью. Что тут можно сказать? Я был самовлюбленным маленьким засранцем.
Герои ЭРС гордо прошествовали к своим боевым машинам. Хаббард и Маккарти явно мучились похмельем. Паттон, не давший себе труда побриться, выплюнул очередную недокуренную сигару и начал облачаться в летную форму. Последним подоспел беззаботный Моррисон.
Линдберг заметил, что Чарли одевает кожаный летный шлем.
— Не лезь в это дело, сынок. Это не твоя ссора.
— Прошу прощения, товарищ полковник Линдберг, сэр, — возразил Чарли, но именно моя. Вы были моим героем. Я всегда мечтал стать похожим на вас, когда вырасту. Но вчера вечером вы показали себя подлым, лицемерным и трусливым ублюдком, и даже если бы человек, которого избили по вашему наущению, не был моим другом, я все равно счел бы своим долгом принять ваш вызов. Я делаю это ради всех американских ребят, которые восхищаются вами; не подозревая, какая же вы задница, сэр.
