Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса
Но выскочив в коридор, он замер в неподдельном изумлении, к которому примешивался страх перед полным непониманием происходящего. Коридор озарился яркими фиолетово-голубыми вспышками, сплетающимися в единый круг пляшущих всполохов, приобретающих ярко-красные оттенки.
Едва совладав с нахлынувшим на него ужасом, он медленно подошел к светящемуся пятну и попытался прикоснуться к нему, но руку пронзила резкая боль, похожая на мощный удар током. Сжав зубы, Алекс издал стон и дернулся в сторону. На руке не осталось и следа, а боль моментально стихла. В этот момент всполохи вновь изменили свой цвет на фиолетово-голубой.
Не размышляя долго о происходящем, Алекс с размаху бросил в сгусток молний арматуру, которую сжимал в руке. Но она, пролетев насквозь, со звоном упала на пол.
– Что же это такое, – прошептал Алекс и вновь попытался прикоснуться к сиянию. Он четко понимал, что никогда в своей жизни не видел ничего подобного.
На этот раз его не только не обожгло, но, наоборот, по руке растеклось какое-то приятное, не сравнимое ни с чем ощущение. К тому же он явно ощутил что-то вроде притяжения изнутри, которое затягивало его. Не осознавая до конца своих движений, Алекс сделал шаг вперед.
Ему казалось, что он прорывается сквозь темную пелену, почти физически ощущая, как от его тела отделяется какая-то неосязаемая частица и устремляется в бесконечную череду темных извилистых коридоров, похожих на норы, прорытые червем. Его с немыслимой скоростью несло по ним, иногда ему удавалось разглядеть очертания каких-то городов, похожих на тени. Иногда он отчетливо видел лица людей, которые с такой же неимоверной скоростью неслись мимо.
Алекс ощущал невероятную легкость. Ничего подобного никогда в жизни ему не доводилось испытывать. Это ощущение переполняло его, и казалось, что сознание разбилось на миллионы осколков, каждый из которых вобрал в себя множество знаний, вечности и Вселенной. В эти же мгновения он разрывался от эмоций, каждая из которых была уникальна в своем роде, будто он в одно мгновение рождается и умирает, будто в эту же крошечную долю секунды он проживает свою жизнь и сотни чужих, наполненных радостью, счастьем, болью и страданиями. А за ними вновь ждала непреодолимая тьма.
IV
Тьма отступила.
Теперь перед его глазами раскачивались на ветру вершины берез, поигрывая изумрудной зеленью под лучами жаркого слепящего солнца. От его яркости хотелось отвернуться или хотя бы зажмурить глаза, но Алексу никак не удавалось этого сделать. Он вообще едва ли мог понять, что происходит вокруг. Голову одновременно наполняли тысячи различных мыслей, часть которых явно ему не принадлежала. Да, это были какие-то чужие мысли, которые роились в его сознании, вызывая странное тревожное ощущение. К тому же он физически ощущал невыносимую боль в ноге. Алекс хотел наклониться и осмотреть ее, но вдруг понял, что не способен пошевелиться.
Он лишь упрямо смотрел на зеленую аллею парка. От бессилия поток мыслей, не находящих выхода, приобретал какой-то угрожающий характер. Но все, что он мог в эту секунду, – наблюдать за происходящим.
Вдруг где-то на самом краю периферического зрения возникли три медленно движущиеся фигуры. Алекс посмотрел в их сторону. От осознания увиденного у него должно было защемить в груди, а сердце забиться значительно быстрее. Но этого не происходило. Его вдруг охватил какой-то неосознанный страх, к которому примешивалось и вовсе непонятное чувство умиления.
Алексу несложно было узнать это место – небольшой парк неподалеку от его дома в Киеве. Тремя фигурами, на которые был устремлен его взгляд, были жена Алекса, его сын, и, что еще невероятнее, – он сам. Первая мыль: «Они живы!» тут же нещадно растворилась от простого вопроса, не выдерживающего никакой критики: «Почему я рядом с ними? Может быть, я все же сошел с ума?»
И только осознание того, что сын еще очень маленький, а они с женой совсем молоды, заставило его остановиться в своих размышлениях. К тому же их одежда выглядела совсем старомодной. Событиям, которые он наблюдает, похоже, было больше пятнадцати лет.
Что-то внутри вдруг встрепенулось! Это ведь был день его рождения, ему исполнилось тридцать два года. Алекс хорошо помнил этот момент и всегда, естественно, вспоминал его от своего лица, но никак не со стороны. От непонимания того, что все-таки происходит, мысли путались все сильнее: он умер, и это нечто вроде предсмертного бреда погибающего мозга?
Ребенок засмеялся, и Алекс, тот Алекс, который шел рядом с женой, ловким движением рук поднял его над своей головой, как-то неуклюже пытаясь изобразить что-то вроде летящего самолета. Он помнил, что в тот момент, пока сын был на руках, он наклонился и что-то шепнул на ухо жене, какую-то наивную глупость, вызвавшую ее такую проникновенную улыбку. И действительно, перед его глазами в ту же секунду события стали развиваться именно так, как он их помнил.
Ведь этот момент запечатлелся в его памяти как один из счастливейших в жизни. В нем не было совершенно ничего особенного, все выглядело предельно просто и даже обыденно. Но почему-то именно эти секунды хранились в закоулках его воспоминаний гигантским ярким пятном, от которого шло нескончаемое тепло дорогих сердцу людей. Впервые за долгое время его разум наполнился благоговейным чувством любящего и любимого человека.
Они медленно проходили мимо. Казалось, что он чувствует аромат духов своей жены и слышит отголоски разговора о том, как здорово будет, когда они все вместе уедут в долгую командировку за границу, в которую должны были отправить Алекса. Он впервые собирался выехать в Индонезию в рамках совместного проекта нескольких европейских компаний, связанных со строительством атомных объектов. Впереди их ждали безбрежный океан, безоблачное небо и новые впечатления.
Но эта картина, пробудившая в его сознании воспоминания о безвозвратно потерянных днях, причинила ему также и боль. Понимание происходящего далее его поразило еще больше, чем то, что было прежде. Его взгляд будто сместился, и в небольшой луже ему удалось рассмотреть самого себя, точнее того, от чьего лица он сейчас видел происходящее. Это был высокий пожилой мужчина лет восьмидесяти с немного вьющимися редкими пепельно-седыми волосами. Он был одет в слегка потрепанный коричневый костюм, на левой половине которого, казалось, болтался какой-то красный значок или какая-то медаль.
Старик тихим шагом следовал за семьей Алекса. Он шел, тяжело передвигая ноги, и от каждого из этих движений по телу разливалась острая боль, которую Алекс ощущал настолько явно, будто это все происходит с его собственным организмом. Но мешало только одно – он не мог никак повлиять на эти движения, тело и разум будто существовали сами по себе независимо друг от друга. Казалось, что он превратился в наблюдателя, наделенного всеми чувствами некоего носителя, находящегося в далеком прошлом. Что произошло с ним, когда он шагнул в тот энергетический водоворот? Его сознание забросило в другое время и пространство? А где его собственное тело? Что стало с ним? Или же он действительно умер и начал свои загробные блуждания? Это было невозможно только потому, что нарушало его представления о существовании материи и разума.
Пожилой мужичина шел слишком медленно, и семья все сильнее удалялась от него. Еще немного, и они должны скрыться за поворотом, Алекс помнил это довольно отчетливо. Он ощущал какую-то неотвратимость конца этого момента и полную его безысходность.
Когда идущие впереди люди повернули, Алексу захотелось закричать и позвать жену, сына или самого себя! Но как он ни старался, ничего не удавалось сделать. Он потерял все это навсегда! Навсегда! Больше не будет этого неба, яркой зелени, парка… Все в прошлом! Все потеряно! Изменить ничего невозможно. Между ним и его семьей возникла огромная пропасть, через которую невозможно перешагнуть. От этого в глазах потемнело, и крик, зародившийся в его сознании, беспомощно пытался вырваться наружу.
И от беспомощности на него накатила новая волна страха. Этот особый страх лишь преумножился, когда вместо крика Алексу удалось сделать только тяжелый выдох, сопровождаемый болезненным стоном. Он открыл глаза. Он лежал на полу, тело как-то странно покалывало.
Метрах в десяти от него, будто в ореоле электрического света, исходившего от лампочки позади, сидел человек. Он склонился над большой потрепанной тетрадью и что-то писал:
– Почему это произошло? Значит, где-то в расчетах закралась ошибка. Всплески так часто происходить не могут. Временной тоннель открывается не чаще одного раза в несколько дней. Тем более, подобной мощности за такой короткий срок поле достигнуть просто не могло. Значит, я где-то просчитался… Но где? Формирование червячного перехода ограничено десятком параметров, никакое дополнительное внешнее воздействие его сформировать не способно. Откуда могла взяться дополнительная энергия для формирования этого искажения? Электромагнитное излучение по-прежнему неизменно, – так и должно быть, сейсмические колебания тоже незначительны. Как это произошло? Откуда такой резкий скачок? – с некоторым недоумением, мужчина вновь погрузился в изучение содержимого тетради.
