Дмитрий Хван - Ангарский вариант

– Обошли всё‑таки, гады! – выкрикнул Белов.

Однако стрелы эти находили свои цели не среди уставших и окровавленных беглецов, а довольно таки метко впивались в тела преследовавших их туземцев. Воодушевлённые поддержкой невидимых пока союзников, ангарцы принялись расстреливать иссякающие боеприпасы, оставив, правда, каждый свой запас. Наконец, не выдержав обстрела, преследователи стали отходить, теряя своих товарищей. А вскоре и вовсе с воем разбежались.

– Сидите, где вы есть! – донеслось сверху.

Саляев привалился к дереву, пытаясь выдернуть стрелу. Тут же, до потемнения в глазах, его накрыло волной острой боли, едва он начал её раскачивать. Наконечник стрелы засел довольно глубоко, чтобы вот так его можно было вытащить. Саляев зашипел и откинул голову к стволу. Тем временем, показались неожиданные помощники ангарцев. Бородатые мужики в меховой одежде, в руках арбалеты. Ринат почувствовал вдруг дикую, ни с чем не сравнимую усталость. Чудовищно хотелось прилечь на мягкий, прохладный снег и отдохнуть с часок.

– Эй, ты стрелу‑то не ковыряй. Степаныч вытащит, погодь малешко, – пробасил один из бородачей Саляеву, а когда тот повалился набок, просто взвалил его на себя и, приказав всем следовать за ним, начал подниматься наверх. Двое из незнакомцев ушли собирать свои стрелы. Остальные двое бородачей, внимательно оглядывая ангарцев и горя желанием задать им множество вопросов, подняли их рюкзаки и следя за раненым Трифоном, сопровождали их до… Не то, чтобы забора, а какого‑то нагромождения торчащих кольев и острых палок, частокола и пары башенок, связанных в целое полосками кожи. Пройдя вдоль этого причудливого сооружения, люди оказались как бы под ним и, пролезая в проделанный над головой лаз, оказывались на самом краю довольно широкого пространства. Чуть поодаль была сложена двойная изба, напоминавшая казарму. Виднелось несколько полуземлянок, крытых дёрном. Сидевший на башенке пожилой мужик с интересом оглядывал гостей их убежища.

– Никак русские, слава Богу! Кто такие, Семён? – крикнул он тащившему Саляева мужику.

– А хрен их разберёт, – отвечал бородач, передавая бесчувственного раненого на руки двум парням и жестами указывая Трифону следовать за ними. Семён, присев на деревянную чурку, указал Белову и Луке на свободные места у костра.

– Зовите Корнея! – крикнул он кому‑то невидимому. – А вы сейчас представитесь, расскажете, кто и откуда. Надеяться на то, что вы спасательный отряд, я не буду – одёжка ваша не говорит о сём.

Голос Семёна отличался прямо таки показным равнодушием и какой‑то отрешённостью. Даже разговаривая со спасёнными его людьми незнакомцами, взгляд его не останавливался на них. Белов даже малость оскорбился подобной нетактичности.

Пришёл ещё один мужик в мехах – невысокий, коренастый – он отличался от Семёна живостью движений и цепкостью глаз, этот не был скуповат на эмоции, как Семён. Вопросы задавать начал тоже он:

– Здравствуйте, мужики. Кто такие, откуда? Как к нам добрались и что здесь творится?

– Следовательно, вопрос где вы находитесь, вас не интересует? – улыбнулся Лука.

– Я бы предпочёл, чтобы вы сначала ответили на мои вопросы, – мягко сказал Корней.

– Хорошо, Корней Андриянович, зовут меня Лука Игнатьевич Савин. Родом я с воеводства Кубанского. Добрались к вам с Ангары, по льду байкальскому. Собственно, вас, товарищ Миронов, и искали. А творится здесь покорение Сибири Московским царством. А именно – год семь тысяч сто сорок пятый от сотворения мира, – Лука вдоволь насладился эффектом, произведённым его словами.

К чести Миронова, он воспринял эту информацию спокойно, в отличие от шумно задышавшего Семёна.

– Ну допустим, это так, – всё тем же елейным голосом продолжил Корней, повернувшись к Белову:

– Ну а ты чего расскажешь, воин?

– Зовут меня Брайан Белов, то есть Бранко…

– Так Брайан или Бранко? – рассмеялся Миронов. – Да ты не тушуйся, я не дознаватель. Можешь и приврать, коли нужда в том имеется. Так откуда ты?

– С Орегона, округ Лэйн. Это на побережье Тихого океана, немного севернее Калифорнии.

– С южных владений Аляски? – неожиданно обрадовался молчавший доселе Семён. – У меня там много родни, в Барановске! Надеюсь, когда мы вернёмся домой, Аляска уже воссоединится с Матушкой‑Русью.

– Не знаю, – пожал плечами Белов, – хотя, было бы неплохо, конечно.

И тут до Семёна наконец допёрло:

– Какой ещё Орегон, какой округ Лэйн? Ты откуда, парень? – нахмурился он.

– Городок Флоренс, – обречённо ответил Белов.

– Не понял. Я был за канадской границей в южных владениях Аляски. Не припомню что‑то ни Орегона какого‑то, ни Флоренса.

– Орегон, это один из пятидесяти штатов, составляющих Соединённые штаты Америки, – проговорил Брайан.

– Как пятьдесят? – опешил Миронов. – Их же двадцать восемь – каждый школяр это знает!

– Брайан из параллельного мира или из вариантного будущего, – выручил наконец Белова Лука. – Как и все люди, что основали Ангарское княжество, которое мы сейчас представляем.

Вкратце, насколько это было возможно, Лука, с небольшой помощью Белова, поведал Корнею об истории проблемы хронопереходов и последовавших за этим изменений в мире. Миронов задумался, прикрыв глаза. Семён же ошалело поглядывал на Луку, на Белова, который наконец, вспомнил о своей ране, вытащив из кармашка рюкзака обеззараживающее средство. Лука, тем временем, стал обрисовывать Корнею Андрияновичу общую ситуацию, сложившуюся в этом сибирском регионе. Об Ангарии, Соколове и его людях, о величине осуществлённого и о грандиозности задуманного. Отдельно он предостерёг Миронова, рассказав тому о Матусевиче и о сложившейся в связи с его амбициями патовой ситуации.

– Лучше всего будет, если вы просто соберётесь и мы все вместе немедля отправимся к Байкалу, – сказал вдруг Белов.

Лука тут же поддержал своего товарища:

– Да и парни с оленями нас заждались.

– И что, мне всё бросить? А под сопкой у нас огороды разбиты, скотинка реквизированная. Место насижено, уходить и бросать его? Не думаю, что это сейчас возможно.

– Всё бросать не надо. Советую оставить лишь ваши жетоны, – твёрдо сказал Брайан. – Как приманку для Матусевича.

– А уходить надо быстро, иначе дождётесь отряд шибанутого на голову майора, – добавил Лука.

Миронов пробормотал, что ему надо посоветоваться с товарищами и скорым шагом ушёл к двойной избе. Семён предложил ангарцам проведать их друзей, находившихся в лазарете. По дороге к небольшой пристройке он с грустью поведал, что от команды медиков в живых остался лишь один человек. Оказалось, что отношения с туземцами отчего‑то не заладились сразу после их появления в этом мире. По поисковику, бывшему у отряда охраны удивительно быстро были найдены оба учёных, попавших сюда первыми. Их просто забрали у туземцев в небольшой деревушке, где они пробыли три с небольшим месяца на положении рабов, таскавших хворост, следивших за животными и выполнявших всякую работу, грязную и не очень. Туземцы не сопротивлялись тому, что у них забирали бессловесных прежде работников, которые теперь с радостными воплями обнимали солдат. Но через несколько дней лунной ночью были убиты стрелами четверо человек, в том числе и один из спасённых учёных. Рано утром был проведён рейд в деревню откуда забрали учёных, а бойцы нашли там стрелы, аналогичные тем, что вытащили из трупов. Они были лишь у нескольких воинов, отличающихся от бурятов более богатым одеянием. Пытаясь добиться ответа от старейшины, бойцы в конце концов устроили в деревне избиение мужчин. Упокоив высоким зарядом парализатора нескольких особо буйных воинов, тех, что отличавшихся от других туземцев селения, старейшину и его семью уволокли в лагерь, как заложников. Там ему показали трупы и стрелы, которыми были убиты люди. Старик, побледнев, замотал головой, выказывая непричастность его поселения к этим убийствам.

– Гомбо Иэлдэн! Алтан‑хан! – верещал старейшина, всячески открещиваясь от показываемых ему стрел.

Убийства продолжились через два дня, когда погибли в бою двое солдат, находившихся в карауле. По всей видимости, подкравшиеся враги застигли солдат врасплох. Что, впрочем, не помешало им забрать с собой и нескольких нападавших, чьи трупы остались в траве, когда пришла запоздалая помощь. Горящие мщением бойцы отправились в деревню, откуда были взяты заложники, но оказалось, что поселение исчезло. Люди, жившие там совсем недавно ушли, даже пепел костра был ещё тёплым. Но нападения на отдельных людей, находившихся вне группы, продолжались. Тогда, несмотря на то, что аномалия могла открыться в любой момент, экспедиция ушла на скальную террасу, где было построено убежище. Ну а дальше… Дальше было всё очень страшно. Почти каждый день лагерь подвергался обстрелам из луков, благо близко растущий лес позволял врагу подкрадываться поближе, минуя дозоры, словно на экспедицию была открыта охота. Обстрелы эти обычно не приводили к жертвам, но зато держали людей в постоянном напряжении. Любой выход из лагеря сопровождался опасностью нападения, будь то охота, поход за водой или хворостом.