Александр Абердин - Возвращение Митяя из прошлого
Люди добрались не только до Австралии и Новой Зеландии, но и до Южной Америки и поскольку Митяй туда не спешил, то он нашел их уже людьми народа Говорящих Камней, а не охотниками каменного века. Кофе они сразу же стали разводить ради кофейных зёрен, а вот коку оставили в покое и не стали ею интересоваться, равно как и табак. Зато тот топинамбур, который рос в Южной Америке, не шел ни в какое сравнение с тем, что Митяй привёз с собой из двадцать первого века с их дачи. Правда, он нашел в сельве именно то, о чём когда-то читал – многолетний ветвистый, кустарниковый топинамбур. Это растение, мало чем отличалось от обычного топинамбура, кроме своей высоты. Оно вырастало до восьми метров и его клубни были немедленно отправлены в сахалинский институт растениеводства. Как многоопытный ведл, Митяй прекрасно понимал, что представляет из себя эта находка регионов с тёплым климатом. Даже при умеренной влажности этот многолетник обеспечит кормами гигантские стада травоядных животных, а уж микроскопические симбионты заставят его расти с бешеной силой, только удобряй почву. Поэтому в Северную Америку они отправились с чистой совестью и мегафауна этого континента, которой перекрыли путь на юг широким панамским каналом, так же порадовала его.
Если в Австралии и Южной Америке они не встретились с крупными хищными млекопитающими, то в Северной Америке они имелись и самым крупным из них был арктодус, гигантский короткомордый медведь. О, это был хищник, всем хищниками хищник. Сухощавый, поджарый, огромных размеров, высотой в холке до метра восьмидесяти сантиметров и трёх с половиной метров в высоту, когда вставал на задние лапы, он имел массу тела до полутора тонн и мало в чём уступал азиатским гигантам. Во всяком случае он охотился не только на лосей и верблюдов, но даже на молодых мамонтов и голодным спать не ложился, но, как и все крупные хищники из этого отряда, не был многочисленным, так как являлся охотником-одиночкой со своей охотничьей территорией. Обитали в Северной Америке, помимо странствующего голубя, и другие удивительные животные, такие, как гигантский бобер, американский леопард и ужасный волк. Всем им теперь было суждено жить и дальше, поскольку на этот континент пришли мудрые ведлы, кровно заинтересованные в том, чтобы ни одно животное не исчезло с лица Земли. Митяя в общем-то нисколько не удивило то, что как в Австралии и Южной Америке, он встретил в Северной Америке большие, по меркам новой эры, города, в каждом из которых их ждали с огромным нетерпением, ещё бы, к ним приехал на своей каравелле сам великий Отец Говорящих Камней, ведл, преобразивший их мир.
Да, мир он успел за каких-то двадцать пять лет преобразить практически полностью уже хотя бы потому, что на планете не осталось ни одного дикого, бродячего или осёдлого племени первобытных охотников и собирателей. Почти пять миллионов обитателей Земли были собраны в таких городах, в которых никто не стукался задница об задницу, да, к тому же окрест ещё и было разбросано множество хуторов-ранчо. В них жили преимущественно животноводы, но даже если они и забирались в прерии километров за триста, четыреста, то в любой момент, сев в автожир, могли прилететь в свой родной город. Это было в порядке вещей и к тому же на таких ранчо, как правило, жили и работали посменно. Всякого рода аграрные дела и егерские заботы это, конечно, вещь важная, но все люди народа Говорящих Камней были прежде всего ведлами, у каждого имелось минимум три пары говорящих камней, а потому все они являлись в первую очередь пытливыми учёными-исследователями и им хотелось познать всё, что держала на своих ладонях Мать Земля. Поэтому Митяй даже и не удивлялся тому, что какой-нибудь егерь, примчавшийся из прерий, бегом направлялся в свою личную обсерваторию, так как главной его страстью была астрономия. Или в какую-либо другую, едва перекусив на ходу. Да, он и сам был точно таким же ведлом-учёным, только с несколько более широким кругом интересов и куда большими обязанностями отца своего народа.
На исходе одиннадцатого года своего кругосветного путешествия Митяй с Таней и друзьями, давно уже ставшими его семьёй, отправился в Европу. В Исландии делать пока что было нечего, на ней ещё не растаял ледник, а потому они доплыли до Англии. Как на острове Пасхи ещё на стояли гигантские статуи, а плато Наска оставалось девственно чистым, так и в Стоунхендже не было никаких мегалитов. Он так и не нашел на Земле ни гипербореев, ни атлантов, ни ариев, но они даже все вместе взятые и в подмётки не годились народу Говорящих Камней, численность которого уже достигла пятнадцати миллионов человек и при этом после того, как люди обрели знания и стали ведлами с говорящими камнями, погибло всего семь человек, да, и то в тех ситуациях не смог бы выжить даже какой-нибудь супермен. Это были трагические несчастные случаи, связанные с природными явлениями, ход которых предугадать невозможно, извержениями гейзеров и вулканов, молниями во время сильной грозы и подобными им, но ни одна из этих трагедий не произошла из-за отказа техники. Ведлы-конструкторы и инженеры не допускали даже малейших просчётов. Ну, железо оно и есть железо. Во всяком случае ни с «Викусей», по-прежнему сверкающей полированными бортами, ни с любым другим транспортным средством не случилось ещё ни одного отказа, правда, и ухаживали за техникой основательно, по-ведловски.
Митяя куда больше удивляло другое. Все те старики, с которыми он когда-то встретился, мало того, что больше не старели, так с появлением во всех без исключения, даже самых северных, городах золотых и красных гигантопитеков ещё и стали пусть и не быстро, но молодеть, а сил у них и без того хватало. Практически все болезни разом отступили от людей и ведлы-целители остались почти без работы. Максимум, что им приходилось делать, так это залечивать царапины, порезы и ссадины. Когда их главный богатырь Илюха умудрился сломать себе ногу, то у его постели собралась вся команда и всех интересовало только одно, как он сумел сломать себе конечность. Ну, а тот только смущённо улыбался и разводил руками, поскольку сам этого никак не мог взять в толк, ведь всего-то и дел, что парень сорвался с тридцатиметрового обрыва и кубарем полетел по нему вниз. Все сошлись на таком мнении, по всей видимости Илья инстинктивно сосредоточился в момент падении на том, как не расколотить свои говорящие камни и потому так сильно брякнулся. Митяя это падение друга, конечно же, не порадовало, но он прекрасно понимал, что любой другой человек, не ведл, точно свернул бы себе в такой ситуации шею. Да, ведлы умудрялись выбираться из самых немыслимых передряг целыми и невредимыми. Хорошо, что среди них не было любителей экстрима. Зато на планете уже проводились чемпионаты мира по главным спортивным играм – футболу, баскетболу, хоккею и волейболу, за которыми он очень внимательно следил и был искренне рад, что бразильцы и в каменном веке сразу же стали самыми лучшими футболистами.
В Западной Европе, как и думал об этом Митяй, жило очень много неандертальцев, причём отличавшихся друг от друга порой довольно сильно. Однако, генетический анализ вскоре выявил, кому и с кем можно любиться, а для кого это совершенно бесперспективное занятие и тут выяснилась одна интересная деталь, ведды считали самыми завидными женихами и невестами, так как их браки были продуктивными с кем угодно. Поэтому уже спустя каких-то десять лет на Цейлоне из почти девяноста тысяч веддов осталось жить не более четырёх тысяч, а все остальные откочевали в Европу. Ну, на смену им пришли другие народы и их города не опустели. Ведлам не нужно объяснять, как это важно, чтобы чья-то кровь не исчезла и какая-то генетическая линия не пресеклась и потому даже неандертальцы альпийских предгорий, наверное самые древние, и те радостно заулыбались, увидев, что у них рождаются совершенно здоровые, хотя и очень смуглые, детишки. Ну, а Митяй был только рад, что вопрос решился без его участия. Ему было только немного жалко, что те горные тайлады, которых доставили в Дмитроград, давным-давно переехали в Ребалан. В нём Бастан собрал всех аннов и там теперь радовались появлению на свет каждого нового телепата.
Уже довольно многие ведлы научились телепатии и, похоже, что такая форма сверхчувственного восприятия будет развиваться и дальше. Во всяком случае Митяй на это надеялся. Он не видел в телепатии ничего страшного. Впрочем вместе с тем не считал её каким-то очень уж нужным даром. Лично его вполне устраивали вербальные формы общения, включая эпистолярную форму. Правда, со Стасом и с Таней он всё же куда чаще общался мысленно. Зато он научился полностью закрывать свои мысли, память и сознание от несанкционированного вторжения. Не фиг лезть в мою голову! Сам он никогда не читал чужих мыслей и считал, что это можно делать только в самой крайней ситуации, когда ничего иного применить уже нельзя, а таких как раз и не случалось. Митяй только о том и мечтал, чтобы так оно и оставалось всегда. Пока что всё именно к тому и шло. У народа Говорящих Камней вполне хватало забот, чтобы не думать о таких вещах, как вражды, зависть, ненависть, стяжательство, алчность, ксенофобия и поскольку народ Говорящих Камней был невелик числом, но при этом имел самые совершенные средства коммуникации и открытый доступ к любой информации, то при наличии даже избыточного скоростных транспортных средств, люди очень много путешествовали. В основном, правда, из сугубо профессионального интереса, чтобы поработать в других научных центрах, а потому чуть ли не одна седьмая часть народа всегда находилась в движении, куда-то летела.
