Последствия - М. Картер
Но в ответ хозяйка дома только справилась об удобстве сна и попросила гостью скорее прийти в полное сознание.
– Не беспокойтесь, я больше не усну, и разум мой свеж для нового дня. – встав с кровати, от которой Азия отошла сразу после того, как Элисса открыла глаза, девушка поправила лежавшую на ней шкуру и встала перед хозяйкой дома.
– Пойдёмте на кухню, нам надо приготовиться к завтраку.
«Как я понимаю, к тому, который не для нас.»– вспомнив деревенскую трапезу, когда и Мелисса и Василика ждали, пока поедят мужчины, разочаровалась Элисса, но с видимым переполнением утренней радости, когда настроение не огорчено тяжестью жизни, последовала за Азией.
Из коридора гостевых комнат они перешли в общий, где встретили несколько рабынь, у которых Азия спросила о готовности блюд и, получив ответ различный для каждого из названых позиций, поспешила к лестнице, в то же время не забывая наблюдать за следовавшей за ней с отставанием всего на пару шагов Элиссой.
Казалось, кухню заполнили все жившие в доме рабы обоих полов. Но, только спустившись, наступая на последние ступени, во взгляд Элиссе первым бросился стоявший в углу раб, открывший вчера входную дверь и сопроводивший Азию, и, в отличие от остальных, перемещавшихся по всему простору кухни, у него двигались только глаза. Как только из-под пола второго этажа вышла Азия, переполох остановился, все поздоровались с хозяйкой и после её ответа возвратились к прежним делам, но с уже меньшим шумом.
Сперва Элисса пыталась обходить шедших на неё рабов, но вскоре посчитала эти действия лишними и, так же как шедшая впереди неё женщина, продолжила, более не отклоняясь от прямой дороги. Азия прошла в самый центр кухни к большому столу, за которым работало несколько поваров, командовавших рабами. У них Азия строго, что было смешно слушать в сравнении с её внешним видом, спросила о готовности блюд и, получив точные ответы о количестве порций и времени подачи, чем удовлетворилась, перешла в столовую.
По контрасту двух комнат можно было заметить, как рабы отданы одному делу, ни секундой не отвлекались на работу окружающих. И здесь всё живое остановилась для приветствия Азии и через секунду вернулось в прежнее положение. Большею частью столовую прибирали рабыни: они раскладывали столовые приборы, протирали мебель, чистили шкуры.
Удостоверившись в готовности к скорому завтраку, Азия повернулась к Элиссе и хотела начать разговор, но о чём-то вспомнила, из-за чего пауза действий казалась неестественной, и отвела девушку в сторону.
– Могу я узнать, сколько дней вы у нас пробудете? – смущаясь собственного вопроса, поинтересовалась женщина.
– Две ночи.
Азия задумалась и отступила несколько шагов, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Прождав возвращения хозяйки к разговору, события которого более не развивались, Элиссу одолела мысль узнать о том, какое место занимает раб, которого преследует зрение девушки, и она ушла на кухню, где она помнила последнее местонахождение мужчины.
Обсуждая его внешность по воспоминаниям, Элисса угадала его сорокадвухлетний возраст. Целостная композиция тела раба была изящна. Ткань хитона не могла найти места, чтобы беспрепятственно прикоснуться к коже мужчины, так как поднималась небольшим рельефом мышц. Лицо его средних лет выделялось среди подобных, но более старых или наоборот- молодых. Хотя мелькало перед взглядом Элиссы это со вчера, но в доме она забылась, и теперь, заметив, как приятно её глазу было видеть обрамлённый чёрной бородой подбородок мужчины, так как-либо её седой цвет у Олиссеуса и Тимокла не завладевал её вниманием, либо она отсутствовала, как у Антипатроса и пробегавших молодых рабов.
Нашла Элисса его на том же месте и без сменившейся позы. Договорившись с мыслями по дороге, она, считая, что гости имеют право на многое, решила спросить интересующее прямо, заключив, что терять ей в газах этого человека нечего.
– Доброе утро. – Элисса подошла к мужчине достаточно близко, чтобы её голос можно было расслышать за громом посуды и голосов командовавших поваров.
– Здравствуйте. – раб опустил до этого скрещенные руки и повернул тело в сторону девушки, но лицо оставил без эмоций учтивости и несколько раз за те доли секунд, что он говорил, успел бросить взгляд вдаль за Элиссу.
– Могу я узнать ваш класс и как мне к вам обращаться. – насколько девушка могла, она смягчила голос к более наивному, чтобы вопрос не звучал грубо, но он не вызвал никакого отклика в движениях лица и тела мужчины.
– Я- метек.
«Как мы? А я бы по его виду и не сказала. – отреагировали волнением мысли.– Значит он тоже приехал сюда. Ты думаешь не о том, значит мы сможем легче найти с ним общий язык, а так как он достаточно долго, я думаю, живёт в Платеях, то и поможет узнать о Вячеславе Владимировиче…»
Совещание произошло до того быстро, что разговор не остановился, и Элисса
продолжила его, поинтересовавшись именем собеседника, о том сколько лет он живёт в Платеях и почему, если он свободный человек, то живёт не в своём доме. А пока разговор неспешно раскачивался от одного вопроса к другому, одна из мыслей стеснительно произнесла: «… Не буду говорить за всех, но зачем мы продолжаем поиски ВВ? Мы их и не начинали, а пора бы. Да, но ты меня не понял. Зачем нам искать его? И что мы сделаем, когда найдём его? Вы всё ещё хотите вернуться в Москву, покинуть Грецию? Я когда-нибудь думала, что смогу жить за три тысячи лет до того, как родилась? И насмехалась бы над собой, если это было правдой. Сможем ли мы адаптироваться к тем условиям: к грязному, пыльному городу, к шумным, обозлённым людям? Нет, я не хочу возвращаться, а тем более искать его. Я уверена в нашем с Антипатросом будущем, в том, что я смогу найти себе здесь работу и проведу, я уверенная, жизнь лучше, чем в Москве, да это зависит даже не от города, просто проживу лучше, чем в двадцать первом веке.»
Пока мысль выражала протест, часть сознания Элиссы, привлечённая к участию в разговоре с Давом, узнала, что он познакомился с Тимоклом в детстве, когда был рабом его отца, после смерти которого, унаследовав землю и мастерские, Тимокл отпустил его и стал его патроном. Но Дав не решился менять свою судьбу и остался жить у бывшего хозяина, который возложил на него обязанности управляющего рабами и хозяйством, которые после свадьбы разделила с ним Азия.
Явно не подробный рассказ занял у Дава немного времени и закончился вместе с тем, как начали подавать завтрак, после
