Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
Мальчик довольно кивнул. Уже опустились сумерки, и его лицо белело в отсвете костра.
— Джейн погибла, мистер Коттер?
— Да.
— Мне ее жалко.
Метью стало стыдно. Он рассердился на самого себя.
— Брось, — выдавил он. — Ужин почти готов. Посмотрим, сколько ты сможешь навернуть сегодня.
Билли и на этот раз съел совсем немножечко, и то уступая настойчивым призывам Метью. Потом он задремал, а позже очнулся. Ему привиделся кошмар: земля снова пришла в движение, дом, в котором он прятался, обвалился. Он оказался в ловушке и не мог пошевелиться. Напрасно он звал маму… Метью обнял его, чтобы успокоить.
— Папа, — забормотал мальчик, — все обошлось, папа?
— Обошлось. Спи. Тебе совершенно не о чем тревожиться.
Метью набрал много дров, этого количества должно было хватить, чтобы костер горел всю ночь. Сперва Билли спал беспокойно, потом погрузился в тяжкое, глубокое забытье. Метью прикорнул с ним рядом. Лишь только забрезжили первые проблески зари, он очнулся и снова засуетился вокруг костра. Билли все не просыпался. Когда он наконец разлепил глаза, солнце стояло уже высоко.
Метью видел, что ему все еще нельзя двигаться. С другой стороны, здесь не было никакой возможности обеспечить мальчика надлежащим уходом, не говоря уже о крыше над головой. Погода стояла пока благоприятная, однако надежды на то, что так будет продолжаться долго, было маловато. От жилища отшельника их отделял какой–то день пути. Билли можно было бы оставить там, а самому добраться до грота. Лоренс располагает не только врачебным опытом, но и кое–какими медикаментами. Это казалось самым разумным выходом.
Билли был вял и отказывался двигаться, однако Метью удалось его растормошить. Как только они двинулись в путь, ему как будто полегчало, однако мальчик был по–прежнему очень слаб, и Метью то и дело устраивал остановки. В середине дня он позволил ему отдыхать столько, сколько он пожелает; сам Метью тем временем развел огонь и разогрел суп. Пока кушанье поспевало, Билли твердил, что ему нравится аромат, однако, сделав несколько глотков, он отвернулся. У него снова поднялась температура.
Они не слишком продвинулись вперед за день, зато вечерняя стоянка оказалась сопряжена с сюрпризом. Путники брели вдоль границы приливной волны, и Метью приметил на противоположной стороне поля развалины и какие–то желтые блоки, которые привлекли его внимание. Проведя разведку, он подозвал Билли. Здесь раньше стояла ферма; блоки оказались тюками соломы, вывалившимися из рухнувшего сарая. Некоторые тюки были по–прежнему перехвачены проволокой, а некоторые рассыпались. Метью мигом устроил для Билли лежанку; солома пригодилась и на растопку. Разбив лагерь, Метью прошелся по округе и нашел картошки. Он рыскал здесь не первым, но предшественники оказались верхоглядами, поэтому на земле осталось валяться много картофелин.
Возвратившись, он объявил Билли:
— Мы их испечем. Хочешь?
— Пожалуй.
— Как ты теперь себя чувствуешь?
Мальчик кашлянул. Он начал кашлять еще днем — глубоким, раздирающим внутренности кашлем, наверняка причинявшим ему боль, но еще ни разу не пожаловался.
— Ничего.
Билли поел немного печеной картошки с мясом, и у Метью появилась надежда, что дело пойдет на поправку. Он сгреб для себя соломы и тотчас провалился в сон. Однако его разбудил кашель Билли. Мальчик горел и беспокойно метался. Метью долго сидел подле него, прежде чем тот снова забылся. Тогда опять уснул и он.
Утро было облачным, но хотя бы не пасмурным. С рассвета прошел примерно час. Метью еще вчера приметил рядом с картофельным полем ручей и теперь решил сходить к нему, чтобы ополоснуться и заодно наполнить пластмассовую канистру. Он прихватил с собой также заплечный мешок Билли и наполнил его картошкой. Несмотря на то что болезнь мальчика замедлила их продвижение, еще засветло можно добраться до жилища отшельника. Картошка послужит компенсацией за гостеприимство. Метью не торопился, стараясь отбирать самые крупные клубни. Потом, насвистывая, зашагал назад к Билли. Однако, обогнув угол разрушенной фермы, он перестал свистеть. Билли лежал на прежнем месте, но над ним стояли две перепачканные грязью женщины и полудюжина мужчин.
Один из мужчин держал в руках двустволку.
Это был косматый брюнет, высоченный — шести футов и еще пары дюймов роста, в черной кожаной куртке. Создавалось впечатление, что он тут главный: кроме того, что именно он держал ружье, с его шеи свисал полевой бинокль. Одну его щеку уродовал глубокий шрам, который не могла закрыть даже кудлатая борода. Шрам выглядел свежим — наверное, бородатый заработал его во время землетрясения или в последующей схватке.
— Вот ты и вернулся, — проговорил он низким голосом, выдающим выходца из Северной Англии. — Тут есть кто–то еще или только вы с мальчишкой?
Врать не имело смысла.
— Только мы, — ответил Метью.
— Ладно. — Верзила поднял ружье и прицелился в пространство. — Полезная штуковина. Откуда она у тебя?
— Подобрал.
— Да еще коробка с патронами! Очень кстати. Только одна коробка? Больше нигде ничего не припрятано?
— Нет, — ответил Метью. — Вы же видите, мы путешествуем.
— Да, похоже на то. — Бородач опустил ружье и уставился на простертого на соломе Билли. — Хороший мальчуган! — Он потрепал его по щеке грязной ручищей. — Ну и как же тебя зовут?
— Билли.
— Отлично! Хочешь пойти с нами, Билли?
— Он болен! — не вытерпел Метью. — Я веду его к людям, которые могут за ним приглядеть, — к врачу.
Верзила выпрямился и, не глядя, отвесил Метью оплеуху тыльной стороной ладони.
— Я скажу тебе, когда можно будет говорить! Я спрашиваю мальчишку, а не тебя. Проваливай куда хочешь, ты мне не по нраву. — Он снова посмотрел на Билли. — Как насчет того, чтобы присоединиться к нам?
Билли закашлялся.
— Нет, благодарю вас. Я предпочитаю остаться с мистером Коттером.
Улыбка на физиономии главаря потухла.
— А ну–ка, делай, как тебе велено, а не то попробуешь моего ремня! Вставай!
— Он болен! — повторил Метью.
Верзила медленно повернулся и шагнул к нему.
— Разве я тебя не предупредил? — процедил он сквозь зубы. — Ты, должно быть, еще глупее, чем кажется на первый взгляд.
— Я не знаю, как это называется, — бесстрашно продолжал Метью, — но остальные двое от этого умерли. Нас сперва было четверо. Сначала только кашель, а потом нарывы по всему телу. — Он отчаянно пытался вспомнить симптомы чумы. — Еще припухлость в паху.
При первых же его словах остальные отшатнулись. Главарь проявил больше мужества. Глядя на Метью, он взвесил в руке ружье.
— Болезнь не передается через ружья. Даже если это не так, я готов рискнуть. Через консервные банки — тоже. — Он подозвал своих подручных. — Выверните мешок и заберите консервы. Живее!
Но остальные стояли в нерешительности, не проявляя рвения исполнять приказание. Главарь окинул их тяжелым взглядом, потом переломил ружье и снова взял его на изготовку.
— Оба ствола заряжены, — сообщил он. — Придется пожертвовать одним зарядом, а то и двумя, раз нельзя иначе. Так что собирайте жратву, и вперед.
На этот раз бродяги подчинились. Метью понял, что главарь уже не раз демонстрировал им действенность своих угроз. Кроме того, он был определенно могучим человеком: у двоих мужчин и у обеих женщин красовались на лицах следы побоев. Метью догадывался, что ружье станет причиной углубления раскола: конечно, главарь счел его дополнительным символом власти; однако стоит кому–то другому завладеть им, и… Кроме того, даже такой верзила должен хоть иногда спать.
Один из бродяг взял коробку с патронами, и главарь прикрикнул:
— Это мне! — Он вытащил из коробки половину патронов и сунул их в карман своей щегольской куртки. Потом дал коробку одной из женщин и велел: — Чтобы глядела в оба!
Рюкзак был выпотрошен.
— Пошли!
Отряд двинулся прочь. Взглянув напоследок на Метью, бородатый верзила медленно покачал головой:
— Возможно, ты и наврал. Но зачем рисковать? К тому же мальчишка и впрямь болен. Но если ты наврал…
Без всякого предупреждения он нанес Метью сокрушительный удар в челюсть, достойный профессионала. Метью взмыл в воздух и плюхнулся наземь, едва не переломав кости. Лежа в полуобмороке, он успел подумать, что его обидчик был, наверное, в свое время неплохим боксером. Впрочем, времени додумать интересную мысль не хватило: кованый носок башмака врезался ему в бок, заставив вскрикнуть от боли. Послышались удаляющиеся шаги. Метью открыл глаза. На него испуганно таращился один Билли.
— Все в порядке, — с трудом выдавил Метью. — Мне не очень–то и больно. — Он попытался улыбнуться. — Нам помогла твоя болезнь. А теперь пора убираться подобру–поздорову.
