Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества - Сергей Николаевич Шкенев
– А что это дает нам?
– Еще не знаю.
– Не поняла. – Императрица с изумлением повернулась ко мне, оторвавшись от разглядывания себя в зеркале: – Ты затеваешь непонятные игры с неизвестным заранее результатом?
– Ну и что? Если хочешь рассмешить судьбу – расскажи ей о своих планах на будущее.
– Бред.
– Как и любая политика.
– Так нельзя.
– Ну почему же?
Мария Федоровна пожала плечами:
– Как знаешь. Но ты не боишься, что Бонапарт заключит союз с австрийцами?
– Даже надеюсь на это.
– Зачем?
– Если твои любимые германские карлики наконец-то решатся объявить Вене войну, как обещали в добром десятке писем, то мы получим замечательную европейскую драку на ближайшую пару-тройку лет. И отсрочку для нас, соответственно.
– Тянешь время?
– И его тоже.
На торжественном приеме, состоявшем из ужина, концерта и танцев, Наполеон несколько раз пытался начать разговор о делах. Я дипломатично увиливал, и, в конце концов, французскому императору пришлось отбросить всяческие уловки и спросить прямо в лоб:
– Что обозначают слова Вашего брата, Ваше Императорское Величество?
– О гильотине и Габсбургах? – Недовольно морщусь, всем видом показывая, насколько меня тяготит поднятая тема. – Князь был пьян, потому не стоит принимать его высказывания слишком близко к сердцу.
– И все же…
– На самом деле я обещал ему шведскую корону. Но пусть это останется между нами, Ваше Величество.
– Можете полагаться на меня.
Поверил? Сомневаюсь. А что он еще хотел услышать? И, кстати, что сам хотел сказать? Сделать пару намеков? А давайте-ка возьмем корсиканское величество под локоток и доверительно наклонимся к уху. Ну, почти наклонимся, принимая во внимание мой рост:
– Мне хотелось бы принести официальные извинения за недоразумение с Вашим конвоем, Ваше Величество.
– Расстрел безоружных людей можно назвать недоразумением?
– Или подавлением бунта, если так будет угодно. Но, согласитесь, в Европе не слишком хорошо подумают о человеке, приведшем бунтовщиков на территорию союзного государства. И еще… У нас в стране очень нервно относятся к солдатам иностранных армий. Клинически, так сказать…
И что я тут распинаюсь? Из-за него Багратион погиб, а приходится извиняться. Запомним и когда-нибудь предъявим счет к оплате. А проценты пусть копятся.
– Не будем больше об этом. – Наполеон чувствует настроение и идет на попятную. Ссориться сейчас ему невыгодно. А когда станет выгодно? Завтра? Послезавтра? Или через пять минут?
– Да. Ваше Императорское Величество, между двумя великими державами не должно быть никаких недомолвок. Не будем радовать наших врагов ссорами из-за пустяков.
Видно, что Бонапарт свой конвой пустяком не считает, но при упоминании общих врагов заметно оживился:
– Лондон, как и Карфаген, должен быть разрушен?
– Приятно видеть единомышленника.
Идиллию нарушила Мария Федоровна, вознамерившаяся непременно станцевать с французским императором:
– Ах, Ваше Величество, просто преступно лишать дам Вашего общества!
Избавленный таким образом от Наполеона, я бочком-бочком выскользнул из залы и направился в курительную комнату, где был перехвачен Кутузовым.
– Какие впечатления, государь?
– Знаешь, Миша, он не дурак.
– Догадываюсь.
– А потому ссориться с нами из-за Австрии не будет.
– А мы с ним?
– Из-за Австрии? Это даже не смешно.
– Тогда что ты вообще от него хочешь?
– Денег.
– Жадный?
– Хозяйственный. А война – слишком дорогое удовольствие.
– Тебя послушать, так мы вообще не должны воевать.
– В идеале – да. Но разве идеал когда-нибудь достижим?
– Философствуешь. Так мне к чему готовиться?
– К войне, разумеется.
– А сам говоришь…
– И что? Она не зависит он моей говорильни. Она будет, Миша.
Эпилог
Париж. Тюильри. Три месяца спустя
– Ваше Величество! – Талейран ворвался в кабинет императора в крайне взволнованном состоянии. – Сир, германские княжества объявили Австрии войну!
– Все? – удивился Наполеон.
– Почти… – Министр, сбитый с толку вопросом, перестал кричать.
– Зачем они это сделали?
– Не знаю, сир.
– А кто знает?
– Возможно, они сами?
– Вы так уверены?
– Нет, Ваше Величество.
– Вот и я ни в чем не уверен. Разве что только в одном: за всем этим стоит русский император Павел.
– А зачем ему туда влезать?
– Ты думаешь, будто он задавал себе этот вопрос? Весь мир сошел с ума, Талейран! Весь мир, вы слышите? И мы – главные дураки во вселенском безумии!
– Но…
– Не нужно возражений! Ответим безумному миру еще большим безумием! И посмотрим, кто будет смеяться последним.
Диверсанты Его Величества
Глава 1
– И как же это понимать? – Отец Михаил, священник храма Преображения Господня в деревне Федяково, неодобрительно покачал головой и задал новый вопрос: – Доченька, да девичье ли это дело – с пистолями возиться?
Младшая поповна, отцова любимица, так похожая на покойную мать, смутилась и вытерла нос перепачканной маслом ладонью:
– Так ведь почистить… – На тряпице перед ней разложены детали многозарядного пистолета. – Только не помню, как его обратно собирать.
– Горюшко ты мое. – Широкая ладонь, вся в твердых мозолях от плуга и сабельной рукояти, ласково опустилась дочери на голову. – Подвинься.
Руки привычно делали свое дело, а мысли унеслись куда-то вдаль. Да и привычка эта… Мог ли пять лет назад простой деревенский священник подумать о том, что будет сидеть вот так за столом и собирать положенное по сану оружие? Да, немало воды утекло с тех пор, как император Павел Петрович издал свой знаменитый указ, в простонародье называемый «Указ о добре с кулаками». А сколько уже прошло? Летом третьего года вышел… Ага, на Троицу как раз четыре года будет.
Поначалу-то тяжело было, а потом ничего, привык. Даже почетную грамоту от Священного Синода получил как лучший стрелок Нижегородской епархии. И пистолет наградной с серебряной табличкой. Редкость величайшая. Такими, говорят, только Красную гвардию и войска госбезопасности вооружили. У остальных попроще, сам видел. Где видел? Да в армии, где же еще. Положено два месяца в году солдатскую лямку тянуть, так будь любезен, смени рясу на пятнистый мундир и неси Слово Божие служивым людям. Или, ежели так повезет, бунтующим нехристям на западных границах.
Ходят слухи, что император скоро тоже вступит в войну, вот уже три года идущую в Европе, но отец Михаил в те слухи не верит. Не таков государь Павел Петрович, чтобы ввязываться в бессмысленные свары, не приносящие прибыли. Если прибыль есть, тогда да, смысл появляется… Но все равно война под сомнением.
С едва слышным щелчком встала на место последняя деталь, и священник привычным движением засунул пистолет в поясную кобуру. Пора идти.
– Не забудь про масло – после собрания заготовитель по домам пойдет.
– С вечера все заготовили,
