Дизель и танк - Алим Онербекович Тыналин

— Если позволите внести уточнение, — Циркулев поправил пенсне, — пятьдесят два часа тридцать минут согласно регламенту.

— И только после победы, — я повернулся к карте, — начнется главное испытание. Смотрите маршрут.

Я провел линию по карте:

— От Москвы идем на Ярославль и Вологду. Здесь нас ждут первые серьезные испытания — заболоченные участки, размытые дороги.

— Николаус предупреждает о коварных торфяниках! — воскликнул Вороножский, потрясая неизменной колбой.

— Далее — на Архангельск, — продолжил я. — Там проверим машину в условиях северного климата. Морозы, снежные заносы, обледенение.

— А как с переправой через Северную Двину? — нахмурился Звонарев. — Лед в марте уже ненадежен.

— Придется искать паром или понтонный мост, — я сделал пометку на карте. — После Архангельска поворачиваем на юг, идем вдоль Урала через тайгу до Свердловска.

— Это самый сложный участок, — Варвара подчеркнула что-то в блокноте. — Лесные дороги, топкие места, возможно полное бездорожье.

— Зато потом начинается настоящее веселье! — я указал на горный хребет. — Уральские перевалы до Челябинска. Проверим машину в горных условиях.

— А запас топлива? — поинтересовался Руднев. — Между населенными пунктами там приличные расстояния.

— Установим дополнительный бак, — ответил я. — От Челябинска идем на Казань. Там свои сложности — весенние разливы рек, переправы.

— Общая протяженность маршрута? — деловито уточнил Циркулев.

— Чуть больше пяти тысяч километров. На весь пробег отводится двадцать дней.

В кабинете повисла тишина. Каждый осмысливал масштаб предстоящего испытания.

— Что ж, — наконец произнес Руднев, — похоже, нам предстоит проверить машину во всех мыслимых условиях. От морозов до распутицы, от болот до горных перевалов.

— Именно! — я свернул карту. — Поэтому предлагаю заняться подготовкой. Варвара, проверьте еще раз топливную систему. Звонарев — на вас ходовая часть. Руднев…

— Уже иду готовить список необходимых запчастей, — он направился к двери. — Хотя, если позволите заметить, при таком маршруте нам может понадобиться второй грузовик только для инструментов.

— И еще один — для измерительных приборов, — добавил Циркулев.

— А Николаус настаивает на правильном расположении относительно звезд! — не остался в стороне Вороножский.

Я посмотрел на карту. До московского конкурса оставалось всего три дня. Поэтому никто не торопился домой, ведь предстояло решить важный вопрос о составе экспедиции.

— Итак, товарищи, — я обвел взглядом собравшихся. — Другой не менее важный вопрос. Нам нужно определить, кто поедет в пробег. Условия будут тяжелые, маршрут сложный.

— Я еду обязательно, — твердо сказала Варвара. — Без специалиста по топливной системе никак нельзя.

— И я, — кивнул Руднев, протирая очки. — Механические узлы в пути потребуют постоянного контроля.

— Мне тоже необходимо участвовать, — подал голос Звонарев. — Как конструктор я должен видеть поведение машины в реальных условиях.

Циркулев задумчиво постукивал карандашом по блокноту:

— К сожалению, я вынужден остаться на заводе. Необходимо провести полный цикл измерений на дублирующем двигателе. Кроме того, — он поправил пенсне, — потребуется обработка всех данных, которые вы будете присылать с маршрута.

— А я не могу оставить лабораторию, — вздохнул Вороножский. — У нас с Николаусом сейчас важнейшая серия экспериментов. Да и космические силы, — он взглянул в окно на звездное небо, — подсказывают, что мое место здесь.

— Значит, основной состав определен, — я начал записывать. — Я как руководитель, Варвара — специалист по топливной системе, Руднев — главный механик, Звонарев — инженер-конструктор. Теперь нам нужны опытный водитель и еще один механик.

— Механик должен быть универсалом, — заметил Руднев. — Чтобы и с двигателем мог работать, и с ходовой частью.

— И обязательно выносливый, — добавила Варвара. — Работать придется в любую погоду, часто по ночам.

— Игнатий Маркович, — обратился я к Циркулеву, — вы подготовите подробные бланки для записи всех параметров в пути?

— Разумеется. С точностью до третьего знака после запятой, — он раскрыл блокнот. — Я уже разработал специальную систему кодировки для телеграфных сообщений.

— А я настрою все измерительные приборы, — добавил Вороножский. — И дам подробные инструкции по правильному расположению машины относительно звезд во время стоянок.

— Что ж, — я закрыл записную книжку, — теперь займемся подбором водителя и механика. У кого есть предложения по кандидатурам? Варвара Никитична, я просил вас подготовить список. Где он?

Девушка указала на стол. Там стопкой лежали личные дела водителей завода. Я просматривал их вместе с Варварой, пока Руднев и Звонарев неподалеку готовили список необходимых инструментов для пробега.

— Давайте по порядку, — я открыл первую папку. — Морозов Андрей Петрович, сорок два года. Стаж вождения пятнадцать лет.

— Слишком нервный, — покачала головой Варвара. — Я видела, как он ругается с механиками в гараже.

— Следующий — Тихомиров Василий. Бывший извозчик, перешел на автомобили пять лет назад.

— Не подходит, — отозвался Руднев, подняв голову от бумаг. — Я его знаю — слишком осторожный. На таком маршруте нужен кто-то порешительнее.

Мы просмотрели еще несколько кандидатур:

Шептухин Григорий — опытный, но часто болеет. Затем Крутобережный Николай — отличный водитель, но слишком молод. Лопухин Сергей — прекрасно знает технику, но плохо уживается в коллективе.

Потом перебрали других кандидатов:

Веретенников Павел — фронтовой опыт, но проблемы с дисциплиной и алкоголем. Громобоев Михаил — надежный, но медлительный. Карамышев Дмитрий — хорошая репутация, но недостаточно опыта в дальних рейсах. Щербаков Илья — технически грамотный, но тоже слабое здоровье.

— И Полуэктов Федор — отличные рекомендации, но недавно женился, вряд ли согласится на долгую поездку, — доложила Варвара. Она указала на потрепанное личное дело в самом низу стопки. — А это что за папка?

— Бережной Степан Макарович, — я открыл документы. — Сорок пять лет, водительский стаж с 1914 года. Воевал на Первой мировой, был шофером броневика. Потом Гражданская война…

— Я его знаю, — оживился Звонарев. — Чудак порядочный. Разговаривает с машинами как с живыми. И еще приметы всякие соблюдает — никогда не начинает рейс в понедельник, перед дорогой обходит грузовик три раза против часовой стрелки.

— Зато технику чувствует как никто, — добавил Руднев. — Неисправность по звуку мотора определяет точнее любого механика.

— А еще он