Студент-2 - Всеволод Советский
Но вот и это исполнилось в пять утра. Августовские рассветы уже не ранние, в пять часов еще тьма тьмой, хотя какое-то предчувствие утра неясно брезжило в ночном холодке… Возвращались мы в отличном настроении, приподнятом пятерками, червонцами и четвертаками в карманах — уж кому какие купюры достались.
Придя, я осторожно, чтобы не разбудить Витька, завалился на кровать, потянулся с огромным удовольствием, держа на заднем плане мысль, что в четырнадцать ноль-ноль у меня встреча с Алисой.
Внутренний будильник не подвел, подтолкнув меня в половине двенадцатого. Витек за это время упорол неведомой тропой, избавив меня от расспросов — куда, зачем?.. Я деловито, без суеты привел себя в порядок и знакомым маршрутом отправился на свидание.
Сквер близ Дома работников искусств, видимо, пользовался популярностью у молодых мам, а точнее, родителей, поскольку пара юных папаш здесь тоже наблюдалась. А разнокалиберные детки — от двух до пяти-шести лет — упражнялись в соответствии с возрастом, наполняя пространство хаотичным гомоном.
Алису я увидел издали. В легком ситцевом платьице с летними мотивами, она производила очень выгодное впечатление. Я приосанился, даже слегка раздулся от гордости за то, что столь картинная мадемуазель ожидает именно меня. Ну, правду сказать, и я выглядел завидным кавалером, скажу без пустой скромности.
— Привет! — с подъемом провозгласил я, зайдя со стороны так, что она меня не видела.
Девушка повернулась, улыбка очень украсила ее и без того прелестное лицо:
— Здравствуй.
— Рад тебя видеть!
— И мне приятно.
— Я к вашим услугам, барышня, — рисуясь, заговорил я, согреваемый мыслью о банкнотах в нагрудном кармане, — какие будут предложения?..
— Предложение одно, — мягко произнесла она. — Приглашаю вас в гости. Можно сказать, на парадный обед.
И она кивком указала на уродский Дом работников искусств.
Вот так сюрприз. Никак, знакомство с родителями?.. Что-то уж больно скоро.
— Хм. Извини, а кто у тебя дома?
— Да все. Мама, папа. Я сказала, что вот, познакомилась с молодым человеком. Они говорят: ну, пригласи его домой, будем рады с ним познакомиться. Все готово к торжественному приему.
Она произнесла это серьезно и даже несколько официозно, но тонким чутьем я уловил в ее словах легчайшую иронию-не иронию… ну, некое лукавство, скажем так. Подтекст. Еще не понятный мне. Но он есть.
Ладно! Разберемся. Нет нерешаемых задач, есть дряблые, унылые люди со слабой волей. Это не про меня.
— Ну что ж, — ответил я с отменной любезностью. — Приглашение принимается. Ведите!
И улыбнулся.
Раньше все-таки здания строили с каким-то сумасшедшим запасом прочности. Не знаю, какой толщины были стены в Доме работников искусств, но в подъезде было так прохладно, точно там работал кондиционер. Правда, и пахло старым жильем: сыростью, затхлостью, кухней… Давно не беленые потертые стены украшались лохмотьями паутины и переплетами электрических проводов, в которых сам черт ногу сломит. Свет с трудом проникал сюда сквозь узенькие пыльные окна. Где-то неразборчиво звучала музыка.
— Романтика… — пробормотал я, озираясь.
— Да, — сразу откликнулась Алиса. — Я тоже люблю старые дома и дворы. И не знаю почему. Не могу объяснить. Бывает, зайду в какой-то дворик, в укромное место, и могу там просто так стоять. И полчаса, и час. Как будто мир так говорит со мной… Ну, я не смогу передать. А может, это и не надо.
— Но я тебя понял, — сказал я серьезно.
Тем часом мы поднялись на третий этаж. На лестничных площадках здесь было всего по две квартиры — чрезвычайная редкость в ту эпоху.
— Нам сюда, — указала Алиса и загремела замком, отпирая массивную двустворчатую дверь. В ту же секунду за дверью поднялось неистовое тявканье: ясно было, что брешет какая-то собачья мелочь.
— Тихо, Макс! — рявкнул басовитый мужской голос, на что невидимый Макс не отреагировал, а залился пуще прежнего.
Алиса улыбнулась:
— Ну вот, знакомство начинается…
Гавканье приглушилось. Похоже, Макса загнали в какую-то из комнат и дверь закрыли. Я ступил в прихожую.
Меня встречал, покровительственно ухмыляясь, представительный коренастый мужчина средних лет, чья темная шевелюра была как бы припорошена артистически-благородной сединой, а миниатюрная бородка-эспаньолка, тщательно, с любовью ухоженная, была совершенно седая.
Вот почему художники все поголовно бородатые? Кисточки, что ли, халявные делают из своей волосни?..
— Здравствуйте, здравствуйте, — с барскими модуляциями заважничал живописец, — милости просим… С кем, с позволения сказать, имею честь?
— Василий, — я протянул руку, и он охотно ответил крепким пожатием.
— Василий! Превосходно. Прекрасное имя. Многие, с позволения сказать, наши мастера кисти… Верещагин, Суриков…
Не договорив, он вдруг обернулся и рявкнул:
— Нина Григорьевна! — так, что Макс за дверью, наверное, усрался от бешеного лая.
Из-за дальнего угла прихожей высунулась очень миловидная, но какая-то навсегда испуганная невысокая женщина.
— Да? — пролепетала она.
— Что у нас со столом?
— Все готово, Константин Валентинович… Здравствуйте!
Это она сказала мне, робко улыбаясь.
Во, блин! Какие высокие отношения процветают в этом богемном царстве.
— Прошу! — Константин Валентинович роскошно повел рукой в глубь квартиры, откуда не менее роскошно тянуло запахами пряностей и чего-то не то жареного, не то запеченного.
Про «глубь» квартиры — не метафора. Сталинская жилплощадь оказалась причудливо запутанной: извилистый длинный коридор, и двери, двери, двери… По мере продвижения аппетитные запахи усиливались, и вот, наконец, мы вступили в зал с великолепно сервированным круглым столом в центре.
Водка в хрустальном графине, молдавский коньяк «Дивин» в высокой изящной бутылке, красное «Саперави» с вишневой этикеткой. Холодные закуски: соления, салаты, фрукты, мясные и рыбные нарезки. А посреди стола на овальном блюде — запеченный до бронзовой корочки гусь. Похоже, с яблоками и черносливом. Ну, точнее вскрытие покажет.
Мой цепкий глаз мгновенно ухватил, что стол накрыт на пять кувертов. Несложный подсчет — присутствуют четверо. Макса выводим за скобки. Кого я еще тут не видел?..
Точно в ответ на мой вопрос вдалеке затрещал дверной звонок.
— Нина Григорьевна! — гаркнул хозяин. — Открой.
И загадочно ухмыльнулся.
Так — отметил я про себя. Продолжение обещает быть интересным…
Глава 6
Запертый Макс ожесточенно лаял вдалеке, но я и сквозь его брехню уловил неразборчивые звуки голосов: торопливо-приветливый — Нины Григорьевны; и незнакомый мужской, звучавший уверенно, вальяжно. Обычно такие голоса характерны для крупных, осанистых, солидных мужчин. Да вот хотя бы вроде
