Чекист - Павел Ларин
— Конечно, отвечу. Какой? — Саша приготовилась к чему-то, связанному с дедом.
— Как Вы понимали, что за Вами следят? По каким признакам? Были же признаки? Заметили меня? Или что?
Саша немного растерялась. Уже вполне очевидно, Максим Сергеевич действительно не планирует чего-то плохого. По крайней мере, по отношении к ней. Иначе это плохое давно произошло бы. Но все равно, говорить о том, как она скрывалась, Саша была не готова. Это точно не та тема, которую можно запросто обсуждать. Тем более, в подробностях. Однако, Беляев смотрел с настойчивым ожиданием. Избежать подобных бесед явно не получится.
— Ну… Чувствовала.
— Погодите… чувствовали? Серьезно? — Максим Сергеевич облокотился о спинку дивана, закинул ногу на ногу, руки сцепил в замок, положив их на колено. — Чувствовали? То есть это не какая-то хитрая система, которой Вас научил дед? Не профессиональный способ разведчика определить слежку? Или понять, что тебя раскрыли? Просто чувствовали и все?
— Ну, да. — Саша пожала плечами. — Мурашки бегали.
— Мурашки… — Беляев несколько раз моргнул, бестолково глядя на Сашу. — Какие мурашки?
— Ну, какие… Обычные. Сначала вот тут. — Саша дотронулась пальцами до своего затылка, — А потом — ниже. И по всей спине.
— Даже не знаю, что сказать…Ладно, бог с ним. А во второй раз… имею в виду, когда Вы жили во втором городе маршрута, придуманного дедом… это же Виктор Николаевич придумал. Правильно? Заранее. Придумал и подготовил Вам все необходимое. Так вот. Кроме меня…
Уже в этот момент девушка напряглась. Она поняла, что интересует Беляева и о чем он сейчас конкретно спросит. Не знала только, как ответить. По крайней мере, правду, точно нельзя говорить.
— Кроме меня, Вы больше никого не… — Максим Сергеевич прервался и покачал головой, усмехнувшись. Его данная формулировка, как и сам способ, явно изумляла. — Кроме меня никого не чувствовали?
— Нет. — Саша очень искренне смотрела ему в глаза.
Главное правило, когда врёшь, а тем более, когда врёшь нагло, ни в коем случае не отводить взгляд. Если хоть на мгновение это произойдёт, собеседник интуитивно почувствует ложь. Хотя, между прочим, на самом деле, можно говорить все, как есть, совершенно правдиво, но смотреть в другую сторону. Вовсе это не показатель. Но дед говорил, так устроен человеческий мозг. Отвернулся собеседник, значит он не может выдержать прямого взгляда. Не может выдержать, значит — соврал.
— Странно…— Беляев уставился куда-то в пустоту. — Я помню…Уверен, точнее.. Был ещё кто-то. И знаете, что интересно, Александра Сергеевна, этот кто-то вовсе не мой коллега. Ладно, опустим пока данную тему… Значит, говорите, они учились в одной школе?
— Да. — Саша еле сдержала вздох облегчения. Она точно не хотела признаваться чекисту, что убила человека. Пусть даже защищаясь. — Просто вот…смотрите…
Девушка взяла папку с личным делом Ведерникова, рядом положила информацию по Филатовой.
— Вот…— Указательным пальцем провела по нужной строчке. — Белая чигла, Аннинского района. Это место, где родилась и жила Филатова. Поселок Анна — Ведерников оттуда. В небольших деревнях либо имеется начальная школа, либо восемь классов. Старшие, девятый и десятый, как правило, деревенские заканчивают в райцентре. Там школа всегда больше. Не утверждаю на сто процентов, но думаю, так и есть. Надо проверить.
— Вы говорите, они никогда не подавали вида, будто знали друг друга до завода?
— Никогда. — Саша отрицательно покачала головой. А потом, не выдержав, задала вопрос, который ей, например, тоже был очень интересно выяснить. Тем более, раз уж у них настала пора откровенных разговоров. — Максим Сергеевич, так кто Вы? На самом деле? Если работаете на Комитет, почему здесь сейчас сидите? В этом кабинете? Вы же работаете на Комитет? Верно?
— Верно. — Беляев не стал отпираться. — Это очевидно. Считайте, что Вы — моя основная работа. Все остальное — по совместительству. Знаете, что хочу сказать…Как-то все не складывается. Вот такое ощущение, будто куски чего-то целого лежат прямо передо мной, а я не могу сообразить, как конкретно их надо собрать. Но в принципе, момент, на который Вы обратили внимание, да…интересно. Зачем им скрывать общее детство, если это так? Александра Сергеевна, для Вас будет задание…
Саша закрыла папки, отодвинула их в сторону и уставилась на Беляева, пытаясь сообразить, как это так вышло, что она теперь, пусть косвенно, но работает на Комитет? Дед в гробу, наверное, перевернулся.
Он категорически был против любого взаимодействия внучки с этой системой. Хотя, ее, наоборот, с детства очень интересовало все, связанное с опасной работой тех, кто защищает Родину, оставаясь невидимым. Она одно время даже грезила о таком будущем. Правда, мечтала не о "полевой" работе, не о кабинетной. Саша на полном серьёзе хотела служить в разведке.
У деда случился нервный припадок, когда она впервые об этом сказала вслух.
— Ты с ума сошла?! — Виктор Николаевич со всей силы стукнул кулаком по обеденному столу. — Забудь! Думать на смей. Во-первых, тебя близко не подпустят к границе. Не забывай обо мне. Или ты думаешь, они так замечательно отнесутся к внучке Ершова? Во-вторых, ты — женщина. Девушка, то есть. Но женщина. Какая, к чёртовой матери, внешняя разведка. Уже одни герои имелись. И что? Где они? Я тебя спрашиваю?
— Дед, но ты же патриот. Ты предан Родине. Партии. Нашей стране и правому делу. Я тоже хочу приносить пользу. Хочу бороться с врагом. По-настояшему.
–Вот! — Виктор Николаевич сначала сунул Саше прямо в нос кукиш, а потом вскочил на ноги и принялся нарезать круги по кухне. Учитывая, что кухня у них была маленькая, он просто мельтешил перед Сашиными глазами.
— Я уже слышал точно такие же слова. Точно такие же! От твоего отца. И матери, кстати, тоже. Хватит. Ребёнок сиротой вырос.
–Я не сирота. — Саша сидела на табуретке, сбоку стола, и насупившись наблюдала за дедом.
–Да? И где же они? А? Твои родители? Официально, между прочим, сирота. Отец и мать погибли во время туристического похода. В горах. О том, что они живы, кроме нас с тобой никто и не знает. Ты — сирота.
–Ты знаешь, это не так… Они служат Родине.
— Хватит! Я все сказал. И вообще, ты –девка. Кто тебя возьмет в Школу?
Саша опустила голову. Ей было обидно. Школа, о которой говорил дед, известна очень узкому кругу. Это учебное заведение засекречено.
