Звезды примут нас - Борис Борисович Батыршин
Входной люк клацнул, закрываясь. Залязгали гермозапоры, потом по люку постучали снаружи — «готово!» — и секундой спустя готовность подтвердила вспыхнувшая под потолком табличка. Дима уже выполнил всетребуемые предстартовые процедуры: контейнер с вещами он пристроил в багажную сетку, с помощью одного из спутников избавился от «аварийного чемоданчика», закрепил его рядом с ложементом, не отсоединяя идущих от плечевого разъёма воздушного шланга и кабеля и, наконец уселся сам, пристегнувшись ремнями. От надоевших гермокостюмов они избавятся только на «Тесле», когда прибудут туда, а пока придётся терпеть это облачение, переговариваясь жестами, либо прижавшись шлемом к шлему собеседника — встроенные передатчики «Скворцов» им велели отключить перед посадкой в лихтер.
Ну что, вроде всё? Он ещё раз подёргал замки привязных ремней и опустил вниз правую руку, проверяя, крепко ли держится в зажимах «аварийный чемоданчик». Чемоданчик держался крепко. Под самым потолком вспыхнула и замигала красная лампа, и через шлем он расслышал бесстрастный голос, начавший обратный отсчёт: «До отбытия осталось тридцать секунд… двадцать девять… двадцать восемь…»
Лихтер дрогнул, Дима подошвами «Скворца» ощутил, как под палубой скрежетнули, открываясь, серповидные бугели швартовочных захватов. Звёзды в иллюминаторе дрогнули, поплыли в сторону — это буксировщики-«крабы» отводили лихтер от пассажирского терминала. На миг ему остро захотелось увидеть напоследок Землю — отсюда, с геостационарной орбиты она выглядела, как огромный шар, висящий в пустоте. Но не повезло, родная планета находилась с другой стороны, и любоваться её видом могли те Димины спутники, кто сидел вдоль другой стенки салона.
«…двадцать четыре… двадцать три… двадцать два…» — продолжал считать механический голос. Мимо иллюминатора проплыла решётчатая ферма грузового причала — их выводили на старт-позицию. Потом звёзды снова закрутились — «ага, сообразил Дима», лихтер уже над плоскостью «батута» и его разворачивают носом вниз.
«…семнадцать… шестнадцать… пятнадцать…» Снова серия толчков и металлического скрежета — это «крабы» разжали свои клешни и теперь торопятся отойти на безопасное расстояние. В иллюминаторе мелькнул один из них — плюющаяся белёсыми прозрачными струями конструкция из труб, к которым пристёгнута фигурка в «Пустельге». Дима помахал пилоту рукой, но тот не ответил на приветствие — видимо, не заметил…
«…одиннадцать… десять… девять…» При счёте «семь» с той стороны, куда был направлен нос лихтера, полыхнуло бледно лиловым — это вспыхнул «горизонт событий», он же «тахионное зеркало» — загадочное, непостижимое образование, которому несколькими секундами спустя предстоит отправить их за триста миллионов километров, по другую сторону от Солнца.
«…шесть… пять… четыре…» Дима прижался шлемом к иллюминатору и вывернул шею, силясь рассмотреть возникшую в «дырке от бублика» зеркально-ртутную поверхность, но тут лихтер дрогнул, мгновенное ускорение еле ощутимо вжало пассажиров в кресла, и лихтер провалился в надвинувшееся снизу сияние.
— Ничего. — второй пилот снял наушники. — Похоже, они нас не слышат.
Лица сгрудившихся возле люка пассажиров — все как один, в оранжевых комбинезонах «Скворцов», но без шлемов и с торчащими на плечах блестящими патрубками воздушной системы, — посмурнели. Кто-то разочарованно качал головой — это была уже десятая по счёту попытка связаться с «Теслой» и она, как и предыдущие девять, не дала результата. Для связи использовалась небольшая параболическая антенна, которую выдвигали из ниши в корпусе лихтера — одна из модификаций, которые были внесены в конструкцию перед отправлением в точку Лагранжа. К сожалению, антенну следовало направить в направлении, где хотя бы приблизительно находился корабль — а вот с этим как раз и были проблемы.
Когда лихтер вывалился в обычное пространство после прыжка, довольно быстро стало ясно, что ни «Теслы», ни «Лагранжа» рядом (что означало на расстоянии хотя бы в две-три сотник километров) нет. Пространство вокруг — то, что они смогли обозреть через иллюминаторы и окна пилотской кабины — было пусто, как в первые дни Творения, лишь висел вдали огненно-жёлтый шар Солнца, из-за которого на изрядной части небесной сферы не было вовсе видно звёзд. Как ни старался второй пилот, исполняющий по совместительству функции радиста, ему не удалось поймать даже скудного обрывка радиопередач, которые транслировались с кораблей — а это наверняка происходило, поскольку там знали о предстоящем прибытии «пополнения». Видимо, разброс на этот раз оказался слишком велик, и две жалкие горстки людей, запертых в дюралевых цилиндрах, на невообразимом удалении от дома разделяло слишком большое расстояние. Учёный-астрофизик, знакомивший их с деталями предстоящей миссии, припомнил Дима, предупреждал, что существует примерно двухпроцентная вероятность того, что разброс при перемещении на такую огромную дистанцию превысит сто тысяч километров — а это примерно треть расстояния от Земли до Луны. «Эндевору» и «Тесле» повезло, они оказались на расстоянии всего шестисот километров друг от друга и сразу же установили связь — а вот им выпала эта самая двухпроцентная вероятность. И теперь вся надежда — на мощный радиопередатчик, установленный как раз на такой случай на борту лихтера. Но что-то пока эта надежда не слишком оправдывается…
— Это ничего не значит. — заявил пилот — Эфир забит помехами, наверное, продолжение бури на Солнце — той самой, из-за которой не сразу удалось связаться с «Эндевором». Но это не страшно, на «Тесле» антенна куда чувствительнее нашей. Они наверняка засекли сигнал нашего маяка и уже летят сюда. Скоро мы их услышим.
Все вокруг закивали, стали говорить, что да, конечно, так оно и есть — но Дима отметил, что тревоги во взглядах спутников не убавилось. Да и тон, которым говорил второй пилот, был чересчур оптимистичным, преувеличенно бодрым. Хотя — насчёт бури на солнце он сказал правду, именно из-за неё Земля двое суток не могла связаться с «Эндевором».
— Можно вопрос? — заговорил парень, висящий под самым потолком, так что Дима видел только его ноги, в оранжевых штанинах и массивных ботинках «Скворца». — Выговорите, всплеск солнечной активности? Верно?
Ну да… — второй пилот кивнул. — Я же сказал: солнечная буря!
— А это не представляет опасности для нас? Радиация — гамма-лучи и всё такое?
По салону прокатились тревожные шепотки. Вопрос интересовал всех.
— Нет, тут волноваться не о чем. — первый пилот отстегнул поясной ремень, удерживавший его в ложементе, всплыл над пультом и повис головой вниз, держась за спинку. — Корпус лихтера экранирован дополнительными панелями противорадиационной защиты, наподобие тех, какими защищают корпус «Гагарина», только поменьше. К тому
