Первая кровь - Игорь Черемис
Это явление называлось «кастовость» и прямо противоречило любому программному документы, рожденному в недрах КПСС. Про него знали и даже слегка боролись – но так, чтобы не задеть ненароком себя, любимых. Про кастовость снимали кино, ставили спектакли, но и всякие драматурги со сценаристами вроде бы осуждали кастовость как явление, но мимоходом – в основном в виде эдакой советской версии шекспировской драмы о подростках из Вероны. Потом, когда Горбачев позволил говорить, не опасаясь непоправимых последствий, тему кастовости и клановости всё равно замылили, увели в далекое сталинское прошлое с мажорчиком Василием и оторвой Светланой. Более близкие примеры ограничились непременным Брежневым, а про потомков Горбачева и Ельцина писать правду на моей памяти так и не начали, ограничиваясь парадными биографиями.
Вот и родители моей первой жены приняли её избранника – то есть меня – со сведенными челюстями и холодными взглядами. Правда, деваться им было особо некуда – их дочь к тому моменту была на третьем месяце, а в «их кругу» внебрачная беременность была моветоном. Поэтому они не слишком кривили свои лица, когда мы ставили подписи во время церемонии в ЗАГСе – где, кстати, всё было организовано по высшему разряду, «как положено». Мои родители, решившие посетить это мероприятие, новых родственников как-то сторонились – они и сами были не последними лягушками в нашем провинциальном болоте, и столичные архитекторы не вписывались уже в «их круг». Так мы и прожили отведенные нам годы, ну а после развода мне вообще не было резона встречаться с теми, кто когда-то был для меня тестем и тещей. Радовало только то, что сын у нас с их дочерью получился на загляденье, и я жалел, что он ненавидел отца лютой ненавистью – постаралась жена и её родители, а я к тому же не вписывался уже в «его круг». Он меня стеснялся, но не таксисту осуждать модного дизайнера чего-то там.
Всё это пролетело у меня в голове, пока я наблюдал за тем, как Алла поглощает весьма немаленькую порцию. Впрочем, её прожорливость меня не удивила. Студенческие пьянки редко славились обильной закуской, а её ещё и стошнило в финале насыщенной ночи. Сейчас, после шести часов здорового сна, у неё в желудке должна была образоваться космическая пустота, которую моя картошечка заполнила идеально.
Алла закончила с трапезой, отодвинула тарелку и с какой-то непонятной грустью посмотрела на меня.
– Вкусно было?
Можно было и не спрашивать – она собрала кусочком хлеба даже сок от салата и едва не урчала, отправляя это в рот. Но я должен был как-то возобновить прерванный едой разговор, а ничего лучше банального вопроса в голову не пришло.
– Знаешь, это было волшебно, – сказала девушка.
В его голосе было хорошо заметно напряжение.
– Ну и замечательно, – я резко встал, и она немного дернулась на это моё простое движение. – Пойду посуду помою, скоро соседи придут, а они чистоту любят…
Наша троица относилась к чистоте весьма утилитарно, и даже если бы Алла оставила тут десятисантиметровый слой грязи, ни Казах, ни Дёма даже не почесались бы. Но я всё равно взял тарелку и вилку, которыми пользовалась Алла, а с кухонного стола прихватил доску, на которой резал овощи, и нож. И со всем этим добром отправился в ванную.
Мыть там было почти нечего, но я нарочно задержался у раковины с включенной водой – и моё терпение было вознаграждено. За спиной я услышал легкие шаги и тихое шлепанье босых ног по общагскому паркету, потом скрипнула наша входная дверь. Так и не выключив воду, я в три приема оказался в коридоре – и увидел удаляющуюся фигуру Аллы.
– Свою одежду не хочешь забрать? – спросил я негромко.
Она замерла и медленно обернулась. Алла явно была испугана, но держалась молодцом. Правда, выглядела она – в моей рубашке и трениках, которые приходилось поддерживать у пояса, чтобы не свалились – очень забавно. Я бы, наверное, даже посмеялся бы. Но ситуация была вовсе не смешной.
– Если бы я знала, где она, то забрала, – выдавила она и спросила с надеждой: – Не вынесешь?
Я покачал головой.
– Не-а. Сама возьмешь. Всё в ванной висит на веревке, наверное, высохло уже. Там и переоденешься. Чтобы потом не приносить мою одежду.
В её глазах я увидел натуральный испуг. Внешне она ещё храбрилась, но глаза выдавали. Алла очень боялась, и я знал, чего именно – что я заставлю её платить за мои услуги сексом. Думаю, она была готова просто сорваться с места и убежать – наверное, она именно так она и поступила бы, но бежать в штанах, которые слишком велики и готовы свалиться от любого неосторожного движения – развлечение так себе.
Я позволил себе некоторое время наслаждаться чувством власти над этой беззащитной девушкой. Это было новое и незнакомое чувство; что-то похожее во мне мелькало, когда ко мне садились одинокие пассажирки, которые отчаянно трусили. Но, откровенно говоря, изнасилования в такси случались очень редко, хотя средства массовой дезинформации изо всех сил старались создать обратную картинку. Я же точно знал, что трахаться в машине неудобно, даже если оба партнера действуют заодно. А уж если один из них против…
Сейчас же я имел дело с чистым, сферическим в вакууме примером доминирования самца над слабой и беззащитной самкой, которой было некуда деться. И она это хорошо понимала. Вот только в этом коридоре не было доминирующего самца, хотя беззащитная самка в наличии имелась. Просто Алла оценивала ситуацию, исходя из неверных исходных данных.
Разумеется, я был неплохо знаком с такой областью отношений мужчины и женщины как секс. Более того, в этой общаге я был единственным представителем суперлиги по сексу, которого какой-то червоточиной занесло в школьный чемпионат малолетних любовников, ничего толком не умеющих. Но я ещё не решил, что мне с этим своим супермастерством делать.
У меня была целая жизнь на совершенствование. Я прошел через три официальных брака, у меня было несколько любовниц, серия коротких знакомств «без обязательств». Я даже имел опыт близкого общения с проститутками. Конечно, кому-то даже такие «университеты» не помогают. Я же без ложной скромности считал, что кое-чему научился и, в принципе, был готов продемонстрировать свои навыки – если бы Алла прямо и недвусмысленно попросила меня об этом. Но грубо набрасываться на девушку, которая волею случая оказалась в моей
