Ромэн Сарду - Блеск Бога

– Измаль Ги был великим творцом, – начал он. – Я мало его знал, но его дела говорили за него.

Встреча состоялась в Дидаскалионе, одном из амфитеатров школы архитектуры. Трибуны были пустыми, кроме Козимо и де Монбара здесь находился только секретарь суда, который записывал, сидя за столом, происходящий разговор. У его ног стоял ящик с папками, а на нем было написано имя главного архитектора. Секретарь протянул одну из папок де Монбару, и тот стал просматривать ее содержимое, подходя к Козимо.

– Оказывается, вы родились в Святой земле, – сказал он.

– Правильно.

– Ваш отец Абель сопровождал Измаля в его путешествии в Иерусалим. Там он и познакомился с вашей матерью, христианкой из Дамаска. Вы появились на свет год спустя. Ваши родители были убиты при столкновении с повстанцами по дороге в Хеврон. Верно?

– Да.

Де Монбар перевернул страницу.

– Измаль взял вас к себе, – продолжил он. – Вскоре он построил Табор, где вы и росли. В возрасте тринадцати лет вы уехали на учебу в Кори Оккло. Что вы там изучали?

– Историю наук. На последнем цикле моей специализацией были силовые поля. Гравитация, в частности.

– Гравитация?

– Этот раздел науки не изучали веками. Здесь предстоит сделать еще немало открытий.

– Несомненно. Я не разбираюсь в этих вопросах.

Де Монбар взял другой листок.

– В течение шести лет вы не приезжали на Табор, – прочитал он. – У вас не было прямых контактов с Измалем?

– Мы разошлись во мнении насчет моего образования. Я занимался также изучением военного дела, что его не устраивало.

– Я узнал, что вы особенно отличились на этом поприще.

Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Козимо.

– Ученый и солдат… Это довольно редкое сочетание. Вы молоды, и могли бы стать полезным многим коллегиям или армии. Знания, физическая подготовка… И все это для того, чтобы заточить себя… на луне Эерл, как сообщил мне сегодня утром Совет? Мне кажется, что это значит зарыть талант в землю.

– Я не стремлюсь быть полезным, разве что самому себе, – сказал Козимо.

Он произнес это довольно жестко.

– Понятно, – отозвался де Монбар. – Молод и уже со сложившимися взглядами на жизнь. Вы красивый парень, Козимо. Вы должны нравиться женщинам. Но на луне Мыслителей вы не сможете встретить особу противоположного пола.

– Это не является моим приоритетом.

– В вашем возрасте?

– Всему свое время.

Де Монбар нахмурил брови, ему совсем не нравился тон юноши. Он бросил листки на стол перед секретарем.

– Ладно, – сказал он, будто возвращаясь к сути разговора. – Знаете ли вы Альпа Малекорна?

– Да. Он приехал на Табор за год до моего отъезда. Это был очень одаренный ученик. Я удивился, узнав о его изгнании.

– Ваш дядя застал его на месте преступления – он передавал секретную информацию мусульманским шпионам, планировавшим напасть на христианские поселения в Святой земле.

– Вы думаете, что он замешан в убийстве Измаля? – спросил Козимо.

– Более того – я убежден в этом. Он хотел отомстить. За этим человеком трудно уследить. Он много путешествует. Мы не знаем точно, где он находится в данный момент. Кроме того, он изменил свою внешность – вернее, изменилось его лицо. Из донесений стало известно, что у него появился шрам на лице, и это сделало его неузнаваемым.

– Шрам?

Де Монбар кивнул.

– Кроме, предположительно, мести этого бывшего ученика, мы не видим другого явного мотива преступления. А вы?

– Я тоже, – ответил Козимо, решив не упоминать о письмах Хьюго де Пайена и о его намеках на предательство.

– Не беспокойтесь, мы найдем Малекорна, рано или поздно. Расследование почти закончено. Оно не было долгим и сложным.

Козимо взглянул на стопку папок в ящике, стоявшем у ног секретаря. Для небольшого расследования были собраны довольно внушительные доказательства.

– А паломничество, совершенное Измалем? – спросил юноша. – Вас оно не интересует?

Де Монбар пожал плечами.

– Пока он совершал паломничество, не возникало повода для преступления. Альп – наш единственный подозреваемый, но зато какой!

Тем не менее вскоре он снова заговорил о паломничестве.

– Известно ли вам что-либо о роли Измаля в организации похода паломников из Труа?

– Он никогда мне об этом не говорил.

– Никогда?

– Я знаю не больше других.

– Хорошо.

Этот довольно формальный допрос вскоре закончился, и Козимо подписал свой показания.

Андре де Монбар приказал открыть кабинет Измаля, в котором, впрочем, ничего не нашел. Единственные сведения, которые ему удалось собрать, относились к шести годам пребывания Альпа в Гильдии. Затем де Монбар покинул планету.

Вина Альпа Малекорна в убийстве на Драгуане была признана официально.

Перед тем как покинуть цитадель, Козимо передал в дар сиротам Табора дом Измаля. С собой он увез только деньги, доставшиеся ему в наследство. В дорожную сумку он бережно положил письма Хьюго де Пайена, осколок Башни, оружие и два пояса. Эти пояса были разработаны с использованием результатов его исследований по гравитации. Он всегда брал их с собой.

Он уехал еще до подсчета голосов на выборах нового Великого Магистра.

Когда он добрался до космического порта, на горы опустилась ночь. Молодой человек предупредил власти о дате своего отъезда, и челночное судно уже было готово к отбытию. Он уложил багаж и занял место в кабине пилота. На контрольной панели он нажал на кнопку автовозвращения на орбитальную станцию. Подъем был плавным. Козимо бросил прощальный взгляд на планету. В темноте ночи светились две точки: космический порт и созданная Измалем Ги цитадель.

Он знал, что больше никогда не вернется на Табор.

Через несколько минут он уже управлял своим кораблем. Маршрут был утвержден. Он отправил координаты луны Эерл и указал этапы следования. Сойдя с орбиты, он включил реакторы и вошел в коридор для судов дальнего следования.

Табор вскоре превратился в светящуюся точку в темноте ночи. Однако молодой пилот выждал еще несколько часов, прежде чем войти в гиперпространство. Он написал три зашифрованных сообщения, предназначавшихся корреспондентам, зарегистрированным под кодовыми именами, отправил их и подождал подтверждения о получении; затем он проверил, находится ли уже его корабль вне зоны контроля радаров, расположенных на Таборе. Убедившись, что недосягаем для них, он свернул с заявленного им маршрута, нарушая тем самым существующие правила, запрещающие всем кораблям покидать коридоры дальнего следования и пропадать из вида.

Козимо Ги вошел в гиперпространство. Он погрузился в холодную бездну тьмы. Его корабль мигнул огнями, подобно искорке, а затем исчез в космическом пространстве…

Глава IV

Человек без рук и лица

Пифагор заявлял, что «это спорный вопрос, имеются аргументы за и против, как в пользу первого, так и в пользу второго, и еще следует понять, исходим ли мы из равнозначных предпосылок…» Сократ говорил: «Я знаю только одно: что я ничего не знаю». Смиренное признание в собственном незнании Архесилас, впрочем, считает дерзостью и утверждает, что мы даже не можем знать, что ничего незнаем.

Километровый адмиральский корабль приземлился на звездную базу Ашем.

В одном из залов, предоставленных в распоряжение гостей, находились мужчина и женщина. Мужчина, одетый в серый комбинезон, был выше среднего роста. Его кожа имела нездоровый вид, лоб закрывала светлая челка, а нос был отрезан. Зарубцевавшаяся рана вызывала отвращение. Он переступал с но и на ногу, явно чувствуя себя неловко, и бросал тревожные взгляды на свою спутницу.

Его звали Альп Малекорн.

Стоявшая справа от него женщина казалась особой властной. Она была высокого роста, одета в строгое платье из блестящего шелка. Ее черные волосы, блестевшие от постоянного употребления восточных масел, падали ниже пояса, лоб до самых бровей закрывала прямая челка, какие носили куртизанки. У нее были миндалевидные глаза гурии, маленький, алого цвета рот. Шею охватывала тонкая, как лезвие ножа, тесьма. Ее бледность, белые руки с накрашенными ногтями, красивая грудь – все притягивало взор. Ее красота была настоящей приманкой для мужчин, а ее оружием были соблазн и страх.

У нее было имя колдуньи: Эрихто.

На экране она увидела модуль, проникающий внутрь станции. По мере его приближения ожидавшие испытывали все большее напряжение. Для пассажира был приготовлен трон. Он был инкрустирован слоновой костью с вырезанными на ней арабесками. По его необычным размерам можно было судить о габаритах того, кому он предназначался. Кроме этого трона, в комнате не было больше ничего. Стены были черные, освещение шло снизу сквозь полупрозрачные плитки пола.

Тяжелые двери с шумом распахнулись. В конце коридора показался силуэт великана, который вырастал на глазах, как ползущая по полу тень.