Павел Алашкин - Времени.net. 1977 год
— Не отказался бы.
— Сейчас я что-нибудь приготовлю.
Миногер вышел в другую комнату и начал греметь там посудой.
А ведь меня наверняка ищут, я ведь действительно, чего греха таить, ценный кадр. И можно только представить, какой скандал может разразиться, если я выступлю на Западе. Стоп, стоп, стоп, а что, если все произошедшее — это специальная операция западных спец служб по дискредитации СССР? Бежать?
Я подошел к плотно закрытому окну и попытался открыть его. Петлицы натужно заскрипели. В ту же секунду Миногер очутился в комнате.
— Пойдемте завтракать, — подозрительно посмотрев, сказал он.
Мы прошли на кухню и начали пить чай с бутербродами.
В этот момент в дверь постучали.
— Ага, — сказал американец, — сейчас, Анатолий, у вас будет шанс познакомиться с человеком, который вас оглушил. Смею вас уверить, что он уже наказан, и сильно.
— Вы его лишили 13-й зарплаты? — попытался пошутить я.
— Ну типа того.
Миногер вышел из кухни в прихожую и вернулся с молодым грузином, которого я где-то уже видел.
Через секунду в памяти всплыл эпизод нашего прибытия в Тбилиси. Это был один из офицеров, который нас встречал на аэродроме.
— Я смотрю, вы меня узнали, — начал он. — Давайте еще раз познакомимся. Меня зовут Михаил, я младший лейтенант КГБ Грузии, по совместительству сотрудник ЦРУ, позывной Сакшвил.
— Очень приятно, а я Анатолий, которого вы чуть не убили.
Михаил смутился:
— Да, я не рассчитал. Извините.
Миногер подошел к Мише-Сакшвилу и строго сказал на английском языке:
— Я не думаю, что нашему гостю нужно знать наши позывные. Умей держать язык за зубами.
Михаил несколько опешил, но продолжал.
— Я хотел бы рассказать о деталях предстоящей операции. У меня все готово, в районе 10–11 вечера можно будет выдвигаться.
— А какая в органах КГБ обстановка в связи с исчезновением Анатолия? — спросил Миногер.
— Все на редкость тихо. Все дело в том, что его появление окутано большой тайной. Возможно, что какие-то действия предпринимаются, но они настолько малы, что не играют существенной роли. Сейчас я расскажу детали плана по нашему переходу границы. В 10 вечера в территориальные воды СССР со стороны Турции зайдет подводная лодка. Она сможет приблизиться на расстояние 3 км от берега. К этому моменту мы на моторной лодке должны будем прибыть в условное место.
— Уходить мы будем все втроем.
— Как, и я тоже? — спросил Михаил.
— Да по нашим данным, сотрудники КГБ явно что то нащупали в грузинском филиале. Я думаю, что сейчас, в связи с исчезновением Анатолия, ситуация станет еще хуже. Если они выйдут на тебя, то арест неминуем. Ты слишком много сделал для Америки, чтобы мы так просто тебя отдали Советам.
— Общая ситуация понятна. В таком случае мне действительно надо уходить вместе с вами.
— У кого какие вопросы есть? — спросил Миногер.
— У меня есть.
— Да, Анатолий.
— А как мы доберемся до берега? Я думаю, что в связи с моим исчезновением весь город наверняка наводнен агентами КГБ.
— Резонно, но, во-первых, как ты слышал от Михаила, КГБ явно медлит с твоими поисками. Возможно, твое исчезновение вообще постараются списать на несчастный случай. В любом случае мы обязательно будем соблюдать осторожность. Сегодня вечером, перед тем как выходить, мы тебя несколько загримируем. Поэтому узнать тебя будет достаточно сложно. А доберемся до берега мы на автомобиле.
— Ну понятно тогда. Сейчас чем мне заниматься?
— Сейчас свободное время, обед будет через четыре часа. А в районе семи начнем готовиться к выходу.
Я лежал на кровати и думал о событиях, которые со мной произошли. Неужели действительно готовили мое убийство? И если такие планы были, то почему их не привели в исполнение? И почему меня не ищут? Кругом были какие-то загадки. Я вспоминал свою прошлую жизнь: ненавистную работу, идиота-начальника, любимого сына, ощущения от жизни в большом и стремительном городе. Все это казалось таким далеким и навсегда потерянным…
Скорее всего, советским ученым не удалось сделать то, о чем мне говорили, или, наоборот, все получилось. И надобность во мне отпала.
Это значит, что я прочно застрял в 1977 году. То есть, в 2008 год я доберусь, но своим ходом, если доживу, конечно.
Да, я ведь совсем забыл, что в этом времени существуют два меня. Я в 36 лет и я в 5 лет. Может быть, нужно как-то вырваться и предупредить моих родителей, которые тоже есть в этом времени? Но что это даст? Я, скорее всего, просто напугаю людей, которые живут тихой жизнью.
Ну хорошо, допустим, я окажусь в Америке, они предъявят меня общественности.
В этом случае информация об этом наверняка дойдет и до СССР. Особенно с учетом того, что теперь политика страны выглядит несколько по-другому…
Насколько проще все было вчера. Все было ясно, логично и понятно. Теперь же все карты были спутаны.
Может быть, жизнь закончилась? Все, что надо было сделать, я сделал, и теперь пора туда, где уже находятся мои бабушка и дедушка?
Потолок, в который я смотрел, был омерзительно белым. По нему взад вперед ползала большая жирная муха. Вот и я, как это муха, брожу туда-сюда.
В комнату заглянул Миногер.
— Ну как настроение, Анатолий?
— Да так, лежу, размышляю о смысле жизни.
— Ну и как оно? Есть в ней смысл?
— Не могу понять.
— А на мой взгляд, все достаточно просто. В жизни есть только две вещи, ради которых стоит жить, — это деньги и женщины. Все остальное не имеет никакого значения.
— А как же дети? Как же радость любимой работы?
— Дети вырастут, забудут, что ты для них делал, и в конечном итоге бросят. А любимая работа, она только тогда любимая, когда приносит ощутимый доход.
— Ну с такой психологией я уже не раз сталкивался, но вот скажи мне, Миногер, судя по всему, у тебя ведь нет детей?
— Откровенно говоря, есть, но я не знаю точное их количество. Ты сам пойми — работа у меня сложная, все время в разъездах. Практически в каждой стране, где я бываю, у меня есть женщина.
— А знаешь, мне тебя немного жалко. Ты даже не представляешь, какое это счастье — обнять собственного ребенка, слышать, как он смеется, смотрит на тебя. Спрашивает о чем-то. Это просто замечательно.
Глава 11
Через два часа Миногер буквально влетел в комнату.
— Анатолий, срочно одевайся! — прокричал он.
— Что, уже пора?
— Абсолютно точно. У нас несколько поменялись планы. Все делаем на три часа раньше.
— То есть уже пора выходить? А как же грим?
— Не то слово, пора! Мы уже должны быть на подъезде к морю.
— А что, собственно говоря, случилось? С чем связана эта спешка?
— Да какие-то проблемы на границе, подводной лодке пришлось раньше прийти. Хорошо, что хоть сообщить успели. Одевайся, Михаил нас в машине ждет внизу.
Я быстро набросил одежду, которую мне выдал Миногер. Мы вышли из квартиры, спустились по темной лестнице и вышли во двор.
Был теплый, осенний вечер. Окна мягко светились, из-за занавесок плыла тихая и спокойная музыка. Пел то ли Лещенко, то ли Кобзон.
Через 20 минут мы подъехали к морю и пересели в легкую моторную лодку.
— Куда дальше? — спросил я.
— Теперь держим курс в открытое море. По идее, если мы не собьемся с курса, через 10 километров мы встретим нашу лодку, которая повезет нас в Турцию.
— Понятно, главное в этой темноте не заблудиться.
— Ничего страшного, не должны. Я очень хорошо ориентируюсь в море.
Море было темным и на редкость спокойным. Звук нашей моторки разлетался на большое расстояние. Неужели наша лодка ни у кого не вызывает подозрения? Конечно, можно предположить, что в СССР катание на моторных лодках по ночам — это народное увлечение.
— Как тихо, — сказал я.
— Это Михаилу скажи спасибо, он коридор организовывал.
— Как это у вас получилось, — обратился я к нему, — если, конечно, это не секрет?
— Все очень просто — я координирую погранвойска, в том числе пересменку команд катеров. Путем нехитрых вычислений можно сделать так называемый проход в границе. Главное, правильно развести корабли охраны, и тогда все получится.
— Вот как, интересно.
Мы плыли уже полчаса, море казалось холодным и бесконечно глубоким. Складывалось ощущение, что мы находимся в океане.
Нашу лодку немного покачивало, Михаил и Миногер напряженно молчали, постоянно сверяя наше местоположение с картой и какими-то приборами.
— По-моему, — сказал Михаил, — нас должны встретить здесь.
— Да, похоже на то, — ответил Миногер.
— А сколько нам здесь еще болтаться, когда придет подводная лодка? — cпросил я.
— По всей вероятности, через 10–15 минут, если, конечно, ничего сверхординарного не случится.
— А что, такой вариант присутствует?
