Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)
Вот и все. Один бой – не у Скапа-Флоу, не у Ютланда[21] – бой жестокий и подлый, даже не бой – уничтожение почти беззащитных кораблей с воздуха. И Британии, как морской державы больше не будет… господи, они даже авианосцев не хотят строить, чтобы авиаторы не приобретали дополнительного влияния.
А все как ни странно из-за консерватизма королевской семьи – считается, что принцы должны обязательно отслужить на флоте. Вот и получается… что получается.
– Сэр, мои люди могут сбросить бомбу в очко корабельного сортира при шторме, уверяю вас, они не промажут.
Черчилль искренне захохотал. Он любил шутки и мог пошутить сам как следует. Так, что потом вышученные порой годами не показывались в салонах.
– Проверим, проверим. А у вас как дела?
Граф Ярборо чуть отодвинул в сторону плащ, чтобы видеть премьера и разговаривать с ним. Плащ у него так же был основательный
– Все в порядке, сэр. Армия ждет представления. Надеюсь, нас не забрызгает по милости сэра Трэвиса.
Графа Ярборо почему то некоторые люди считали глухим, или наполовину глухим. Говорили о том, что при нем как то разорвалось при стрельбе орудие, осколки прошли мимо, но с тех пор он стал глуховат. Теперь сэр Трэвис на своем личном опыте убедился, что это не так.
Пройдя дальше, сэр Уинстон, герцог Мальборо поздоровался с учеными, благодаря которым и должно было состояться представление.
– Пройдем в бункер, господа? На улице сквозит.
Военные и флотские, стараясь не касаться друг друга даже краем плащей – вот такие отношения были у армии с флотом – потянулись в бункер.
В бункере было центральное отопление от паровых батарей, что было редкостью даже для британского жилья – но тут оно было, и жарило изрядно так что военные даже сняли плащи. Бункер выглядел непрезентабельно – голые, бетонные стены, примитивная деревянная мебель, возможно сколоченная уголовниками, занимающимися исправительными работами в заключении. Для сегодняшнего представления были установлены несколько экранов только что появившихся телевизоров и несколько подзорных труб.
Один из "яйцеголовых" открыл портфель и начал выкладывать на свободный стол одни за другими черные очки, сильно похожие на те, которыми пользуются сварщики. Возможно это и были очки для сварщиков, даже наверняка.
– Господа, прошу разбирать очки. С незащищенными глазами на явление смотреть нельзя, можно утратить значительную часть зрения или ослепнуть вовсе.
– Явление, сэр? – осведомился Черчилль, который видимо находился в хорошем настроении.
– Мы так его называем. Сейчас можно посмотреть в подзорные трубы, на телекамеры – но после начала отсчета смотреть можно будет только через очки. Не рискуйте своим зрением, джентльмены, оно дается один раз.
Сам яйцеголовый носил очки с толстенными линзами.
Присутствующие разобрали очки, сэр Тревис покрутил их в руках, потом достал платок и протер, фельдмаршал Монтгомери сразу нацепил их на нос.
– Помилуйте, но через них же ничего не видно!
– Сэр, явление вы увидите, уверяю вас – сказал другой ученый.
Фельдмаршал Монтгомери снял очки. Места у труб уже разобрали, пришлось довольствоваться местом у телевизионных приемников.
В поле был выложен белым кирпичом огромный крест, на всякий случай – это дублировалось простейшим радиопередатчиком, приемник которого находился на самолете. В боевых условиях место сброса бомб конечно не будет отмечено радиомаяком – но в боевых условиях рядом с местом подрыва не будет и руководства страны. Приемник от этого передатчика находился на бомбардировщике, наушники находились на голове бомбардира. По мере приближения к точке сброса, рассчитанной математиками, интенсивность и периодичность сигнала становились все больше, и когда сигнал превращался в непрерывный гудок – бомбу нужно было сбрасывать.
На поле был построен небольшой городок – одна улица, и выстроена рядами техника. Самая разная – истребители Спитфайр, которым уже нечего было делать в небе, паровозы, пара старых бомбардировщиков Галифакс, несколько паровозов и автомобилей, танки. Танки…
– Черт, это же мои танки – возмущенно заявил Черчилль.
– Сэр, они все равно пойдут на списание – заявил фельдмаршал Монтгомери
Танки типа Черчилль, основные тяжелые танки Британии до недавнего времени отличались огромным количеством недостатков – сам премьер, бывший тогда лидером оппозиции, но как то умудрившийся протолкнуть на эти танки свое имя, видимо за свои успехи в войне.[22] Как потом шутили бедняги, которым пришлось иметь дело с этими танками – у них недостатков больше, чем у старины Уинни. Тяжеленные, со слабым бензиновым двигателем, слабым вооружением, но очень толстой броней, они вряд ли могли бы конкурировать с разработками… хотя бы профессора Порше. Сейчас на вооружение поступали первые Центурионы, внаглую содранные с германских разработок, а неуклюжие Черчилли находили свое место в качестве тягачей арторудий, перевозчиков носильных мостов и гатей, носителей реактивных систем – и вот здесь, на атомном полигоне.
Сэр Тревис подумал, что либо фельдмаршал Монтгомери просто дал маху, или это некий тонкий намек. Враг моего врага мой друг… в общем, надо узнать подробнее.
– Могли бы найти и получше применение старикам – сказал Черчилль – недаром вы все больше просите денег из бюджета.
– Сэр, я уже докладывал вам, что перевооружение неминуемо, если мы хотим, чтобы британская армия хотя бы существовала. Германцы опережают нас в разработках на годы, русские установили орудие калибра сто семь миллиметров на танк и возможно установят сто тридцатимиллиметровое. Даже Центурион уже не может считаться тяжелым танком.
Черчилль раздраженно махнул рукой, обрывая разговор. Все таки он был моряком, и считал, что танки, пусть они хоть и выглядят относительно дешевыми – слишком часто приходится списывать в утиль.
Еще на полигоне стояли клетки со свиньями. В самых разных местах – часть в окопах, часть в блиндажах, часть открыто, на части свиней был грубо сшитый колпак из той же ткани, что и военная форма. Часть свиней сидела в клетках в домах, часть – в боевой технике.
Внезапно, одной из свиней удалось вырваться из танка – видимо плохо закрыли люк. Здоровенный уолтширский хряк упал на землю, с недовольным похрюкиванием встал, огляделся – и неспешно потрусил куда то. Властители Англии наблюдали за свиньей.
– Спасся – констатировал Черчилль
– Сэр, похоже сегодня на полигоне будет бекон на ужин – возразил Монтгомери
– Напрасно, Аллен. Отправьте его фермерам, если поймаете и пусть он будет производителем… или как это называется. Такая воля к жизни заслуживает уважение.
В бункере, прерывая премьера зазвенел звонок, сильно похожий на школьный.
– Джентльмены, прошу надеть очки. Пять минут до явления.
Десятком миль западнее, в восьми тысячах метров над землей заходил на цель стратегический шестидвигательный бомбардировщик Виккер-Британия. Это был огромный шестидвигательный монстр, специально сделанный британскими конструкторами для нужд "тотальной войны". Разработка была в общем то вынужденной – Британия никогда не была сильна в военном самолетостроении, Британия была сильна на морях. Но делать было нечего – русско-германский "противоестественный" союз до сих пор не развалился, несмотря на мрачные предсказания геополитиков и титанические усилия. Несмотря на скептическое отношение канцлера Вильгельма к России – верх все же брали сторонники Бисмарка, придерживавшегося правила: на Востоке для Германии врага нет! В самой России были сильны прогерманские настроения, возле императора новой династии была сильная прогерманская группировка, состоящая из объединенных в тайное общество Балтикум остзейских владетельных баронов, имевших связи в канцелярии Кайзера и в германских тайных обществах. Россия была для Германии чем то вроде колонии, которую нужно цивилизовать, одновременно это был источник сырья для германской промышленности и рынок сбыта для отличных германских товаров. С двадцатых годов германцы переносили производство в Россию для того, чтобы снизить издержки и приблизить производство к сырью и дешевой энергии. Россия же как всегда вела лукавую византийскую политику, в качестве визави и противовеса Германии избрав заокеанского индустриального крепыша – Североамериканские соединенные штаты. За уральским хребтом львиная часть заводов и капиталовложений была уже североамериканская, этот процесс усилился после того, как в САСШ произошел сильнейший экономический кризис, а президент Ф.Д. Рузвельт, масон и тайный коммунист фактически ограбил богатых. Искусно поддерживаемое противостояние германцев и североамериканцев на российских рынках приводило к тому, что обе стороны поставляли в Россию все более совершенные технологии, на все более выгодных для русских условиях. А британцы… британцы впервые за многосотлетнюю историю вынуждены были реагировать по факту, чувствуя враждебность со всех сторон.
