Сергей Жилин - Август Хромер
У мукомольного комплекса не осталось даже намёка на забор, так что люди прямо через бурьян пошли напрямик во двор. Коротышка Рассел уже не поспевал за заболевшими, бросившимися вперёд него к, как им кажется, спасению. Сзади за головой цепочки подтягивается хвост. Приближаясь к месту спасения, люди всё больше ускоряют шаг, рискуя падением в пыль, не устояв на слабых ногах.
Оказавшийся перед строем людей Картер жестами и словами заставил их собраться в центре большого двора перед амбарами. Больные начали кучковаться, сбиваться в плотную толпу. Нам с Францем пришлось уйти в сторону, чтобы она не поглотила и нас. Растекаясь чёрной кляксой, чумные всё прибывают и прибывают.
– Разделитесь на три группы и занимайте места в амбарах! – перекричал гомонящую толпу невысокий Рассел, – Скорее, скорее, старайтесь разделиться поровну.
Людское море, отравленное, гнилое море качнулось и стало тремя потоками растекаться по указанным местам. Некоторые люди настолько слабы, что им приходится держаться за плечи соседей. Неповинные души… жаль, что так вышло.
Рассел с Картером, как регулировщики, указывают людям, куда следует идти. Скрипя старыми досками пола, ждущие исцеления несчастные заполняют пространства амбаров, усаживаются у стен, располагаются посреди комнаты.
– Отставших и умерших по пути не было, – подкрался незаметно сзади Вирюсвач с докладом, – Стены мы проверили – старые, но не сломать. Эдмор сказал, что дыр и лазов нигде не нашёл, маслом уже обрызгал всё, что мог.
– Значит, можно начинать? – уточнил Франц, наблюдая, как последние больные заползают в ловушку.
– Да, как только последние зайдут, мы и начнём…
Самым последним, кто вошёл в амбарную полутьму, оказался совсем маленький босой мальчик в каких-то трухлявых тряпках вместо одежды. Правая рука неестественно оттопырена из-за бубонов на подмышке. Так уж выходит, что исключения в нашей бескомпромиссной борьбе не делаются даже для детей.
Ребёнок словно догадался, что я смотрю на него, и обернулся, уставившись на меня простодушными детскими глазами, пролившими за последние три месяца немало слёз. Самый невинный человек, он обязан идти на смерть вместе со всеми.
Наши взгляды словно сцепились, как два репья, но створка громадных амбарных ворот, которую без труда захлопнул коротышка Рассел, отделила нас друг от друга. Теперь я уже никогда этого мальчика не увижу, как и остальных семьсот человек.
Эдмор, Картер и Рассел захлопнули ворота амбаров и закрыли их засовами. Толстые деревянные брусья встали в скобы.
– Вот и всё с Млада-Хабице, – констатировал Франц, – Пора, братья.
Как по команде Эдмор, Картер и Рассел отступили подальше и достали из карманов по небольшому шарику. Раздавив их пальцами, иоанниты получили магический огонь, что не обжигает руки. Метнув шарики почти синхронно, они обрекли больных на смерть.
Едва врезавшись в ворота, небольшие огоньки разгорелись громадным пламенем, охватившим сразу половину здания, воспламенив горючее масло. Оранжевые языки очищающего огня занялись досками, стали пробираться внутрь ловушки, в небо устремились три изогнутых столба чёрного дыма.
Осознав, как с ними обошлись, осознав, что их просто-напросто сжигают заживо, люди в унисон закричали, взвыли, зарыдали. Паника и ужас, смешавшись с убийственным чувством безысходности завладели обречёнными, в их голосах с каждой секундой было всё меньше жизни и всё больше замогильного воя. Те, у кого нет шанса спастись, «умирают» ещё будучи живыми. Некоторые безумцы начали метаться по амбару в поисках выхода, но бушующий огонь быстро захватил всё здание, не дав никому даже малейшего шанса. А даже если бы они пробили брешь на свободу, мы бы заслонили её сталью и свинцом. Так уже один раз было.
Бороться с чумой иными способами не получается. Это врачи эвакуируют здоровых и лечат больных вдали отсюда, а мы лезем в самое пекло, где спасать уже некого.
Доверчивые люди, надежда которых была только на чудо, соглашаются идти с нами в, якобы, специально оборудованное для лечения место вдали от населённого пункта. Сжигать людей приходится тайно, никто не должен узнать, что мы вместо лечения несём смерть, а спалённые города и деревни сразу выдадут нас с головой.
После того, как мы прижигаем место распространения чумы, эпидемия понемногу, но начинает идти на убыль. Так мы вырываем чумному монстру одно сердце за другим.
У крайнего слева амбара обвалилась крыша, накрыв огненными обломками людей, крики которых, способные свести с ума своим отчаянным безумием, болью и страданием, постепенно затихают: всё больше человек умирает от огня, жара и угарного газа. Буквально через пять-шесть минут уже никого в живых не останется, а три братские могилы будут ещё долго догорать, раздуваемые порывистым восточным ветром. Дым несёт в ту сторону, где мы уже зачистили пару деревень – это хорошо, значит, никого не напугает вонючее чёрное пятно в небе.
Семеня короткими ножками, к Францу подошёл вплотную Рассел:
– Так что там с артефактом?
Настоятель извлёк из-под плаща запаянный стеклянный сосуд с удобной ручкой – конструкция, похожая на фонарь. Внутри беспокойно суетятся ярко-синие магические насекомые. Древний артефакт Светлячок, созданный для поиска других артефактов – чем ближе реликвия Ордена, тем сильнее в сосуде беспокоятся насекомые. Судя по их достаточно оживлённому поведению, искомый артефакт находится недалеко, вероятно, в Млада-Хабице. На наши реликвии он так не реагирует: стоит дотронуться ими до Светлячка, как тот начинает их игнорировать.
– Вернёмся в деревню и поищем, – угрюмо отозвался Франц – ему тоже тяжело смотреть на сожжение заживо больных людей, – Картер, Эдмор, идёмте!
– Не станем досматривать сожжение? – встрепенулся одноглазый Вирюсвач, когда мы двинулись в сторону деревни.
– Нет.
– А если кто-нибудь выживет?
– Никто в таком огне не выживет! – жёстче сказал Франц, и Вирюсвачу пришлось согласиться и последовать за уже немного отдалившейся группой.
В поражённых чумой районах мы занимаемся не только искоренением заразы – мы ещё и ищем свои артефакты, сотнями украденные из хранилищ. Люди позарились на то, что им никак не может принадлежать! И это следует вернуть. Всё найденное Светлячком мы не можем взять с собой, поэтому большинство приходится прятать в многочисленных тайниках, чтобы вновь не достались людям.
Неожиданно мы обнаружили один артефакт в этой глуши, хотя до этого почти все находки обнаруживались в городах. Следовало найти и его тоже.
Запах гари распространился на многие километры, как и человеческие крики, хотя последние могли оказаться просто стойким эхом в ушах, ужасным клеймом на моей совести. Скольких я уже убил? Пусть самолично поджигать чумных мне приходилось лишь единожды…
Странные воспоминания у меня всплывают при слове клиника…
Как вспомнил, так сразу захотелось набить рожу какому-нибудь мерзавцу. Зря мы так быстро покинули подвал «Моста» и оставили там отлёживаться нашего несостоявшегося убийцу.
Впрочем, я слишком сильно задумался, и весь путь до клиники Сеттэра выпал у меня из головы. Помню только, как Истериан выбросил в мусорный бак ружьё, а после меня поглотили воспоминания. В этот раз они хотя бы не оставили поганого осадка.
– А вот и клиника, я же сказала, что это недалеко, – указала девушка на большое белое здание.
Здание большое не столько за счёт высоты, потому что оно одноэтажное, а за счёт ширины и занимаемой площади. Не всякое предприятие может позволить себе занимать такой участок земли.
Белоснежная и всегда чистая эта клиника ясно даёт понять, где именно в Гольхе самая дорогая и качественная медицина. Бесспорно, цены в платной клинике мистера икс кусаются, если не сказать, отгрызают голову. Позволить себе лечиться здесь могут только очень богатые люди, зато это очень престижно! Пожалуй, если у тебя есть пара скаковых лошадей-чемпионов, собственный особняк и торговая точка в центре, то это ещё ни о чём не говорит, но если ты имеешь средства и наглость потратить их здесь, то к тебе тут же обратится пристальное внимание. Любая другая платная клиника в городе гарантирует то же самое, но за гораздо меньшие деньги.
Потому-то Чили Сеттэр не гребёт деньги лопатой, а перебивается редкой прибылью.
Тем удивительнее, что в этом месте бесплатно лечили сумасшедшего и, по всей видимости, нищего Хестера Гроула.
Поднявшись по ступеням, мы оказались на широкой площадке перед входом, выложенной плиткой с различными линиями, которые складывают какой-то единый рисунок. Посреди площадки возвышается металлическая конструкция-эмблема клиники. Внешне она напоминает полумесяц, опоясывающий крест, на верхнем луче которого покоилась сфера. Приглядевшись, я узнал ту же эмблему на плитке площадки.
