Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон
Полковник Маккалоу отправился в прошлое для того, чтобы изменить исход Гражданской войны.
В измененной истории Юг должен был победить.
Глава 18
– В чем конкретно состоит ваш вопрос? Каковы особенности автомата «стен»? Боюсь, я не понял, что вы имеете в виду, сэр, – заявил Драйер. Куратор вертел в руках автомат, будто пытался прочесть на нем ответ.
– Я плохо выразил свою мысль, – сказал Трой. – Позвольте, я попробую снова. Мы с вами оба смотрим на автомат не так, как случайный наблюдатель. Вы – куратор технологического архива, специалист по оружию любых видов. Я – тоже специалист, поскольку применял его в деле. Равно как и полковник Маккалоу.
– Ах да, полковник. Вы тут несколько дней назад спрашивали о нем, я правильно помню? Вы нашли пропавшие предметы?
– Пока нет, но дело расследуется. Потому-то мне и нужна ваша консультация по поводу автомата, с которым ушел полковник. Что это за оружие? У него высокая точность попадания? Большая скорострельность или малая вероятность отказа?
– На самом деле как раз наоборот. Этот автомат разработали в страшной спешке в начале Второй мировой. Скорострельность низкая, точность невысокая, а затвор часто заедает.
– Не слишком заманчиво, – заметил Трой. Он взял автомат и провел пальцем по грубым сварным швам, соединявшим ствольную коробку с металлической трубой, образовывавшей ложу. – И много их выпустили?
– Всего более четырех миллионов.
– Это же чертова уйма стволов! А зачем? Если оружие настолько плохое, зачем его шлепать в таких количествах?
– Вы, молодой человек, представьте себе тогдашнюю ситуацию. Германия выигрывает войну начисто. Франция и Нидерланды с Бельгией и Данией захвачены, и англичане противостоят мощнейшему врагу почти в одиночку. Современного оружия у них очень мало, если вообще есть. Несмотря на все уроки о значении современного оружия, которые гражданская война в Испании не просто преподала, а разжевала и в рот положила, Англия вступила в войну, вообще не имея на вооружении автоматического стрелкового оружия. Была паника, и вторжение немцев ожидалось в любую минуту. И любое оружие было лучше его полного отсутствия. Этот автомат, системы «стен», делался в страшной спешке. И, несмотря на все упомянутые мной дефекты, он весьма прост в производстве. Субподрядчики его клепали буквально в переоборудованных амбарах и складах. И еще он был баснословно дешев. Каждый экземпляр обходился, если память мне не изменяет, в два фунта десять шиллингов. Меньше шести долларов. В наши дни многомиллионных систем в это трудно поверить. Потому-то их и штамповали миллионами. Маленький уродец-автомат – самое выдающееся оружие во всем арсенале союзников. И заметьте себе, это только первая модель. История второй модели еще интереснее.
Драйер отложил автомат в сторону и развернул другой, который принес из хранилища. Автомат был уродливее своего предшественника. На патроннике следы напильника, а на кожухе затвора грубая сварка. Драйер ласково по нему похлопал.
– Этих было сделано больше двух миллионов менее чем за два года. Возможно, самое простое из всех видов автоматического оружия и, уж наверное, самый простой пистолет-пулемет. Смотрите, ствол – просто стальная труба, закрепленная скобой на болтах, а ствольная коробка – кусок гнутой трубы. Ударный механизм – проще не бывает: боек да пружина. Нажал спусковой крючок – и пошел палить. Пули разбрызгиваются, как вода из шланга. Смертельное оружие и очень простое.
– Простое – подходящее слово. Сделай его вручную, он не мог бы быть грубее.
Драйер усмехнулся и погладил автомат.
– Так оно и было, мистер Хармон. Во многих странах бойцы Сопротивления делали его вручную. Вот этот сделан в Копенгагене бойцами датского Сопротивления прямо под носом у немцев.
Кусочки плана Маккалоу вставали на свои места. Трой не очень помнил, какое оружие применялось в Гражданской войне, но таких автоматов в то время точно быть не могло. Полковник был сумасшедший, но совсем не дурак. Он разбирался и в оружии, и в тактике, и в войне. Он знал Вьетнам, где примитивная армия, не имеющая даже такого оружия, прилично потрепала армию страны с самой высокой в мире технологией. Маккалоу хорошо выучил этот урок.
– Что еще я мог бы вам сообщить?
Вопрос Драйера вывел Троя из мрачного раздумья. Он качнул головой:
– Спасибо, мистер Драйер, больше ничего. Ваша помощь неоценима. О дальнейшем ходе дела мы вам сообщим. Однако между нами скажу: я полагаю, что чертежи и автомат вы можете списать как потерю. Они уже не вернутся.
– Боже мой, это очень плохо. Синьки восстановить можно, но само оружие было уникальным.
– Примите мои соболезнования, мистер Драйер. Еще раз спасибо за помощь.
Дорога до лаборатории была недолгой; у ограды охранник замахал Трою рукой. Уж не вспомнил ли майор ван Дайвер о его пропуске?
– Для вас сообщение, лейтенант. От доктора Делькур. Она просила вас сразу, как приедете, подняться к ней в кабинет.
– Спасибо, Чарли. Я прямо сейчас туда.
Чтобы не попасться на глаза охране, он объехал здание с другой стороны. Если они забыли отобрать у него пропуск, напоминать им он не собирается. По черной лестнице он поднялся на нужный этаж и вошел в приемную.
Секретарша сразу впустила его в кабинет. Там сидел Боб Клейман, откинувшись в кресле и держа в руках чашку кофе. Он замахал Трою свободной рукой.
Роксана подняла голову от бумаг на столе и улыбнулась:
– Заходи, Трой. Тебе передали мою просьбу? В твоем офисе мне сказали, что тебя нет.
– Я все равно ехал сюда, и охранник у ворот сказал, что ты хочешь меня видеть.
– Я хотела тебе сообщить, что мы выделили то смещение времени, которое использовал Маккалоу. – Она оторвала полоску от листа бумаги на столе. – Он вернулся в эту дату – четвертое июля[17] тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года. Похоже, наш друг полковник – горячий патриот.
– Очень сомневаюсь. Здесь должна быть другая причина. Наверное, он хотел иметь гарантию, что его прибытие пройдет незамеченным. Четвертого июля народ смотрит парад и вообще занят празднеством.
– Ты прав. Я просто не подумала об этом.
– Я подумал, – серьезно ответил Трой. – Я в течение некоторого времени пытался влезть в шкуру полковника, рассуждать как он и реагировать как он. До некоторой степени я преуспел. Но в шкуре полковника не очень приятно. Он псих. Я не хочу вдаваться во все детали того, как я восстановил план полковника, но теперь я его знаю. Это может прозвучать несколько неожиданно, так что постарайтесь не смеяться.
– Во всем, что
