Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов
Но такой расклад меня не устраивал. Дождавшись, когда Григорий Авдеевич вернется с занятий, я тут же собрался и выскочил на улицу, поймал экипаж и попросил отвезти меня ко дворцу. Извозчик хмыкнул, оценивающе поглядев на меня, но отправился к месту назначения.
– Снова вы, – встретил меня часовой. – Зачем вы здесь?
– Сегодня приходил курьер, но мы с Сергеем Николаевичем договорились, что он примет меня…
– Может вы и договорились с Сергеем Николаевичем, но у меня приказа никакого особого нет. Проходят господа по пропускам, что значит особо важное дело, либо особо важный статус. Время сейчас такое.
– А давно ли эти пропуска ввели? – поинтересовался я.
– Да уж второй месяц как.
– Может, он забыл… Как бы с ним связаться?
– Послушайте, молодой человек. Я вас помню, помню, что вы приехали с ним на машине. Когда будет документ, я вас пропущу куда угодно, кроме, разве что, императорских спален. А пока – нет, извините. Попробуйте позвонить в императорский секретариат.
– Спасибо! – я уже ловил очередную повозку, чтобы отправиться домой.
Часовой кивнул, а я практически взлетел на сиденье и указал адрес:
– И побыстрее, если можно, – добавил я.
Извозчик не гнал, но доехал гораздо быстрее, за что я не пожалел ему профессорской пятерки, которая осталась у меня в кармане после вчерашней поездки. Я спешил. Настолько, что не ответил на вопрос удивленного профессора, пробежал в кабинет и схватил справочник.
– Что-то забыли? – догнал он меня, когда еще только раскрывал тяжелую книгу.
– Меня не приняли, – ответил я, выискивая нужный мне номер телефона.
– Не пропустили?
– Часовой сказал: без бумажки ты… ну, сами знаете, там в рифму, – от возбуждения я говорил торопливо и сбивчиво, но Подбельский все понял.
– Шутите, значит. Это хорошо, хандра прошла.
– Прошла, прошла, – я перелистывал страницы десятками и попросил помощи у профессора.
Тот не сразу, но все же нашел нужный мне номер. Связь в городе была просто отличной, без шипения и треска:
– Императорский секретариат, дворцовое отделение, – услышал я мелодичный женский голос.
– Подскажите, могу ли я встретиться либо переговорить с Сергеем Николаевичем Романовым?
– По какому вопросу?
– По личному, разумеется. Дело в том, что… – я замялся, – лучше мне это обсудить с ним лично. Хотя, если ему нездоровится, то не могли бы вы передать, что звонил Максим Абрамов? На этих выходных я посещал его званый ужин в поместье… Алло?
На другом конце повесили трубку. Я безуспешно попытался набрать номер еще раз, но как только я начал говорить, телефон сразу же замолкал. Вот это мне уже совсем не нравилось. Абсолютно.
– Что такое? – забеспокоился профессор, глядя на меня.
Я сжал челюсти. Не хотят разговаривать, значит. Трубки вешают.
– Меня обманули. Купили. Обменяли на три с половиной тысячи. Деньги вместо правды, а теперь еще и разговаривать не хотят!
– Но ведь вы сказали сейчас, что ему нездоровится, – осторожно предположил профессор. – Так может, стоит немного подождать.
– Нет, – уверенно ответил я. – Нет. Меня бы попросили подождать. А сейчас не хотят и слушать. Здесь явно что-то не так. Вот это – откуп. Словно я им Аню продал!
– Постойте, постойте, давайте успокаиваться, – Подбельский мирно поднял руки. – Ничего не надо делать сгоряча. Понимаете? Давайте обдумаем.
– Думать надо, когда есть большой выбор. У меня этого выбора сейчас нет. Да и вас втягивать в эту историю я уже не имею права. В моем мире вы оказались случайно, но если вдруг я сделаю что-нибудь не то, и придут к вам…
– Максим! – строго произнес профессор. – Не вздумайте делать никаких глупостей!
– К сожалению, Григорий Авдеевич, как раз глупость я и собираюсь сделать. Спасибо вам за помощь. За то, что приютили и прочее. Я вам очень обязан. Но прошу не препятствовать мне.
Я перелистнул справочник и нашел номер «Дохлого удильщика». Подбельский внимательно следил за моими действиями, но мешать не решился.
– У аппарата, – знакомый немецкий акцент сразу же выдал говорившего. – Кто это?
– Профессор сообщил, что ты меня искал?
– И уже не первый день, между прочим, фройнде! – бодро отозвался фон Кляйстер. – Что случилось? Где ты пропадал?
– Все потом. Я так понял, что у тебя ко мне есть дело?
– О да! Есть люди, с которыми нам надо поработать.
– Прекрасно, – я покачал головой, когда профессор сделал шаг к телефону. – У меня есть встречное предложение для нашего плодотворного сотрудничества.
Раскол так раскол. Везде. Между мной и домом. Мной и профессором. И Аниным дядей тоже. Я повесил трубку, распрощался со стариком и покинул его квартиру, надеясь, что мне никогда не придется возвращаться к этому замечательному человеку.
Старый новый мир
Глава 1. Оплот цивилизации
Мир тускнел на глазах, и яркий солнечный свет был не в силах осветить его. Дома, оштукатуренные и выкрашенные в зеленый и синий, оранжевый, красный и желтый цвета, теперь казались бледными, потерявшими не только свой прежний лоск, но еще и жизнь.
А люди? Толпы людей, снующих по семимиллионому городу, превратились из личностей в массу. Обычную серую массу, которая стремится выжить, а не жить. Как будто только что кто-то взял и стер с их лиц все доброе и светлое, а взамен нацепил гримасы уныния.
Вообще я не слишком всматривался в лица, но, когда вскочил в трамвай за номером триста тридцать, обратил внимание, что вид у народа действительно мрачный. И это мне явно не казалось.
Поозиравшись по сторонам, я заметил, что тяжелый взгляд есть у многих. На всякий случай я поплотнее обхватил руками небольшую сумку, которую мне предоставил профессор Подбельский.
Она была мне нужна для того, чтобы носить в ней все мое имущество, которое включало в себя пистолет «туляк» с россыпью патронов и три с половиной тысячи имперских рублей ассигнациями. Не слишком много, но и не очень мало для старта.
Вид людей вывел меня из состояния апатии и задумчивости. Мне стало жутко интересно, что может такого случиться, чтобы все, начиная от рабочих в униформе и заканчивая прилично выглядящими парикмахерами, стоматологами и представителями других профессий, забыли о хорошем настроении.
Более того, не слышно было и разговоров в трамвае! В столичном общественном транспорте я ездил нечасто, но в прошлый раз люди были поговорливее.
На очередной остановке место рядом со мной занял немолодой мужчина в очках. Стоило трамваю тронуться, как тот развернул газету, шурша тонкой сероватой бумагой.
На центральном развороте в глаза бил жирный заголовок «Удар по империи?», а затем следовала пространная статья аж на обе страницы о происшествии в поместье. Фотографий не было –
