Помнят польские паны. Прелюдия - Александр Викторович Горохов
Помимо немцев, польскому преследованию также подвергались белорусы (в меньшей степени) и западные украинцы, использующие террористические методы борьбы за свою независимость от Польши. Но политика «пацификации» в отношении украинцев, проводимая жёсткими методами, вплоть до массовых расстрелов, сожжения украинских деревень, помещения в концентрационные лагеря и расселения в отдалённые районы Польши, принесла результаты, и к моменту, когда Юзеф Пилсудский умер от рака (в мае 1935 года) протесты удалось подавить.
Это печальное событие вызвало беспокойство за судьбу нашего Проекта у людей, на которых я работаю, и мне пришлось ехать в Краков. Официально — в составе официальной делегации, направленной на траурные мероприятия. Не официально — для встречи с преемниками маршала, перед смертью частично посвящёнными Пилсудским в суть Проекта.
И Игнаций Мосцицкий, занимающий президентский пост и после принятия новой конституции пользующийся практически диктаторскими полномочиями, и генерал Эдвард Рыдз-Смиглы, генеральный инспектор вооружённых сил, начали действовать даже решительнее покойного маршала. Уже в сентябре того же, 1935 года, польские войска после инициированного Польшей военного переворота в Литве оккупировали эту страну, представив дело как добровольное объединение «исторических земель Речи Посполитой», средневекового государства, созданного в результате аналогичного объединения.
Сделать это было несложно, поскольку на тот момент Польша имела крупнейшую в Европе армию, насчитывавшую более миллиона солдат, из которых две трети служили в сухопутных войсках. 36 пехотных дивизий, 10 кавалерийских бригад, 2 моторизованные бригады и 15 отдельных пехотных бригад, 4000 полевых орудий и минометов, 1800 противотанковых и 2000 зенитных пушек. На основе приобретённой у Великобритании лицензий выпускались танки «Виккерс» и самолёты. Шли активные работы над разработкой собственных бронированных и летающих машин, испытанных в ходе вспыхнувшей Гражданской войны в Испании.
Следующий год стал годом присоединения к Польше Чехословакии с её мощной военной промышленностью. Почти мирного присоединения, поскольку предложение о создании общего федеративного государства, выдвинутое Мосцицким и «подкреплённое» польскими войсками, стянутыми к польско-чехословацкой границе по приказу маршала Рыдз-Смиглы, несколько противоречило тому, что до этого обсуждалось дипломатами двух стран. И чехословаки, в принципе и в отдалённой перспективе, были готовы на конфедерацию.
Начавшаяся, было, мобилизация чехословацкой армии грозила полномасштабной войной. К тому же, Советская Россия, имевшая с этой страной пакт о взаимной помощи на случай внешней агрессии, сделала предложение о готовности вмешаться в конфликт на чехословацкой стороне. И тут пришлось задействовать «тяжёлую дипломатическую артиллерию»: Великобритания и Франция напомнили Москве о существовании подобного пакта между ними и Польшей. А на Прагу оказано мощнейшее давление, в результате которого правительство объявило о согласии на объединение на новых польских условиях.
Почему присоединение было почти мирным? Из-за бунта, поднятого этническими немцами, живущими на территории Судетской области: они опасались того, что с ними поступят также, как и с немцами Силезии. Но Эдвард Бенеш не только направил на подавление мятежа чехословацкие войска, но и пригласил для участия в карательной экспедиции поляков, так что его подавление произошло очень быстро.
Будучи теперь единым государством с Польшей, Чехословакия избежала отторжения от неё ряда территорий, на которые претендовали поляки (Тешинская область) и венгры. При этом венгерские территориальные претензии предлагалось удовлетворить за счёт вступления этого королевства в конфедерацию с названием Междуморье, идею о создании которой высказал ещё много лет назад Пилсудский.
А в нынешнем, 1938 году, пришла пора ликвидации германского анклава в Восточной Пруссии. И хотя война только начинается, уже можно твёрдо сказать, что поляки своего добьются: и мы, и французы всё это время строго следили за тем, чтобы германская армия, согласно условий Версальского мира, не превышала численности 100 тысяч человек, не имела тяжёлого вооружения, танков, боевой авиации и сильного военно-морского флота.
Фрагмент 5
9
Владимир Михайлович Бабушкин, март 1994 года
То памятное совещание двух главных «заговорщиков», на котором Иван Степанович Туманян меня просто ошарашил, мы проводили не в офисе Акционерного Общества «А-Бэ-Цэ», не у него или у меня на квартире, и даже не в его лаборатории. Я всё-таки практически всю действительную военную службу трудился в «конторе глубокого бурения», как называли наше ведомство острословы. Хоть и попал в него уже после расстрела Лаврентия Павловича, но «натаскивали» меня, зелёного лейтенанта, те люди, которых воспитал именно он. А дослужившись до полковника, прекрасно понимаю, что, даже несмотря на все недавние слияния-разделения, сокращения, переименования и реорганизации, на площади Дзержинского всё равно есть кому «бдеть», чтобы мы какого-нибудь «ай-ай-ая» не устроили. На рыбалке проводили, сидя в резиновой лодочке посреди Истринского водохранилища.
— Дела такие, Владимир Михайлович: попав в 1939 год, не узнаешь ты тот мир, который помнишь по третьему классу школы. Не тот он, совсем не тот.
— Что, Советского Союза не существует? Или заговор Тухачевского удался?
— Да нет, Владимир Михайлович. С этим-то всё более или менее соответствует нашей истории. Европейский политический расклад такой, что, как молодёжь выражается, «закачаешься».
А потом начал выкладывать факты, которые удалось узнать, «загнав» нашего лазутчика в прошлое. И мне действительно захотелось «закачаться» от доклада человека, под видом учёного-отпускника пожившего в Челябинске пару недель, и всё это время читавшего газеты и, по мере возможностей, слушавшего радио. Причём, не только советское, но и иностранные радиостанции.
— Что делать будем? — закончил «выступление» Туманян. — Нет, я от идеи сбежать в то время не отказываюсь. И сбежать именно не с пустыми руками. Только ведь, понимаешь, мы-то с тобой и Георгий Сергеевич Павлов рассчитывали на то, что к 1941 году подготовиться к отражению нападения германских фашистов. А тут — не немцы с их мощью, а какие-то поляки, у которых спеси куда больше, чем умения воевать и толковой техники.
Ну, по поводу неумения воевать Иван Степанович несколько погорячился. Судя по тому, что он рассказал, опыта паны постепенно набираются. Пусть не в таких масштабах, как гитлеровцы, но набираются. И в Испании их «добровольцев» на стороне Франко воевало никак не меньше трёх дивизий, не считая лётчиков. И, как уже позже выяснилось, за Восточную Пруссию с
