Лес Кости - Роберт Холдсток
Другие записи, такие упорядоченные. Не помню, как их писал.
Я призрак в собственном теле.
Хаксли оглядел свои руки и понюхал пальцы. Никакой крови, даже под ногтями, никакого следа гари. Он осмотрел одежду. На штанах грязь, но никаких следов того, что он раздирал наполовину зажаренную тушу. Он пробежал языком по зубам. И проверил подушку в своей спальне.
Если это написал он, если он сам приходил в кабинет в мгновение бессознательного разделения, если он сам глодал сырую кость — должны были остаться хоть какие-нибудь следы.
Странные слова, и странное чувство. Словно тот, кто это написал, на самом деле верил, что он — Хаксли, и что остальные записи в дневнике были сделаны в бессознательном состоянии. Реальность для «писателя» с покрытыми кровью пальцами была временем «просветления».
Хаксли, рационально и четко обдумав ситуацию, пришел к выводу, что в его личный журнал писали два разных человека.
Но его поражало, что тот, второй, знает о ключе.
Он взял ручку и написал:
Весь сегодняшний день я искал Уинн-Джонса. Я не спал, и я убежден, что оставался в сознании и настороже все двадцать часов, которых меня не было. Я беспокоюсь об Уинн-Джонсе. Я боюсь, что он заблудился, и это печалит меня даже больше, чем предчувствие того факта, что он может никогда не вернуться. В мое отсутствие в моем дневнике пишет кто-то другой. Запись непосредственно перед этой написана не мной. Но я считаю, что тот, кто входил в этот кабинет, считает себя Джорджем Хаксли. Но ты ошибаешься. Кто бы ты ни был, ты должен рассказать мне о себе. И если ты хочешь узнать обо мне побольше, просто спроси. И желательно, чтобы мы с тобой увиделись, например на краю леса. Я привык к странным встречам. Нам нужно многое обсудить.
ВОСЕМЬ
Он только закончил писать, когда к дому подъехала машина. Хлопнули двери, и он услышал голоса Дженнифер и Стивена. Дженнифер, похоже, была сердита. Она вошла в дом, и спустя несколько секунд Хаксли услышал, как Стивен вышел в сад и побежал к воротам. Хаксли встал из-за стола, чтобы посмотреть на мальчика, и встревожился, увидев, что сын внезапно посмотрел на него, нахмурился, подавил слезы и скрылся среди сараев.
— Почему ты так пренебрегаешь мальчиком? Тебе не повредит, если иногда ты поговоришь с ним.
Хаксли поразило спокойствие Дженнифер и ее ровный, хотя и со злыми нотками, голос, которым она говорила с ним от входа в кабинет. Бледное лицо, сузившиеся губы и впалые глаза, наполненные усталостью и раздражением. Она была одета в темный костюм, волосы собраны сзади в тугой пучок, обнажив все ее узкое лицо.
Он повернулся к ней, и она вошла в комнату, подошла к письменному столу, открыла книгу, лежавшую на нем и, тряхнув головой, коснулась ручек. Увидев на полу кость, она скорчила гримасу и ударила по ней ногой.
— Еще один маленький трофей, Джордж? Вставишь в рамку?
— Почему ты такая злая?
— Я не злая, — устало сказала она. — Я взбудораженная. И Стивен.
— Не понимаю, почему.
Она язвительно засмеялась:
— Конечно, не понимаешь. Ну, подумай как следует. Ты, похоже, что-то сказал ему сегодня утром. Я никогда не видела его в таком состоянии. Я взяла его в Теневой Холм, в магазин игрушек. И мы посидели в чайной. Но то, что он действительно хочет… — Она возбужденно укусила губу, оставив фразу незавершенной.
Хаксли вздохнул, почесывая лицо. То, что он видел и слышал, было попросту невозможно.
— Когда это произошло?
— Что именно?
— Э… когда я сказал Стивену что-то такое, что его расстроило?
— Утром.
— Ты пришла ко мне? После этого разговора?
— Нет.
— Почему? Почему ты не пришла и не повидалась со мной?
— Ты ушел из кабинета. Отправился обратно в лес, несомненно. Охотиться или искать приключений… в Дингли-Делл…[4] — Она опять поглядела на мрачный кровавый сувенир. — Я собиралась принести тебе чая, но вижу, что ты уже поел…
И прежде, чем он смог что-то сказать, она резко повернулась, сняла жакет и пошла наверх освежиться.
— Меня не было здесь утром, — спокойно сказал Хаксли, поворачиваясь к саду и выходя на свет умирающего солнца. — Меня здесь не было. А кто был?
Стивен сидел, прислонясь к стене, ограждавшей сад. Он читал книгу, но торопливо закрыл ее, когда услышал шаги отца.
— Пошли в мой кабинет, Стив. Я хочу кое-что тебе показать.
Мальчик молча последовал за ним, сунув книгу в школьный блейзер. Хаксли подумал, что это может быть какой-нибудь бульварный роман или вестерн, но решил дальше не углубляться.
— Сегодня на рассвете я глубоко ушел в Райхоупский лес, — сказал он, сидя за столом и держа в руках свой маленький рюкзак. Стивен стоял по другую столону стала, спиной к окну, прижав руки к бокам. На его лице отражались печаль, неуверенность и беспокойства, так что Хаксли очень хотелось сказать: «Взбодрись, парень», но он удержался.
Вместо этого он вывалил на стол маленькую коллекция странных предметов, которую нашел в Святилище Лошади и за ним: железный браслет; маленький деревянный идол с пустым лицом, руки и ноги которого были обрубками сучьев, когда-то росших из центральной ветки; изорванный кусочек зеленого холста, найденный на кусте боярышника.
Подобрав куклу, Хаксли сказал:
— Я часто видел эти куклы-талисманы, но никогда не касался их. Обычно они висят на деревьях. Но вот эта была на земле, и я почувствовал, что это моя законная добыча.
