Целитель-11 - Валерий Петрович Большаков
Три увесистых авиабомбы унеслись к земле, вихляя стабилизаторами. Самолет качнулся, облегчившись, и понесся, описывая круг.
«Подарочки» рванули убийственным трио, раздувая облака огня и дыма. Снесло стены… Ага… Последний штрих…
Вниз ухнул бак с напалмом. Копотная хлябь жаркого пламени вспухла, накрывая развалины «Хадсон-Пайнз», испепеляя всё живое, что могло случайно уцелеть.
— Вот так, Сэмми… — вымолвил Нолан. — Вот так, сынок…
Вертолет, закручивавший винтом воздух, он заметил случайно. Винтокрылая машина поднялась с лужайки у дворца «Кайкит». Ну, истреблять весь клан не стоит, он не убийца. А этот «Алуэтт»…
На геликоптере зацвели крестовые злые огни — две очереди прошли ниже «Тандерболта».
«А вот я не промахиваюсь, с-стрелок!» — мрачно улыбнулся Майер.
Хватило четырех стволов — рой пуль калибром 12,7 миллиметра порвал «Алуэтт». Отгрыз французской вертушке хвост, и та закрутилась, закувыркалась горящим комом изувеченного металла и растерзанной плоти.
А «Джаг» плавно набрал высоту.
«Отбомбился!» — улыбнулся Нолан, и вольно вздохнул.
На его душу снизошел покой.
Среда, 5 ноября. День
Инджирлик, Сарычам
Тюрьму из бетонных блоков построили турки — за территорией авиабазы. Американцы пришли на готовенькое, и переделали по своему образу и подобию. В камерах не осталось решеток, а узкие окна заделаны толстыми стеклами, хоть кувалдой их охаживай.
«Зато унитаз из нержавейки!» — тускло улыбнулся я.
Неделя в заключении не тянулась, как жвачка на морозе. Монотонная череда дней и ночей прошла незаметно. Нас даже не допрашивали. Так только, отпечатки сняли, сфотали, документы отксерили…
После «косметического ремонта» мне выдали паспорт на имя Ивана Жилина, но вот «пальчики» мои остались теми же. Неужто в ЦРУ не озаботились снять их? Возможностей у них было до фига. И больше.
А директор тюрьмы, пухлый от жира янки, не зря нас стращал — вот, дескать, прилетят по вашу душу мальчуганы из Лэнгли, и расколетесь, запоете, выложите всё, что знали и не знали!
Хорошо, хоть девчонок поместили в отдельную камеру — здесь, за стенкой. Я с ними перестукивался по вечерам, когда у вертухаев смена. Просто так колотили кружками, и слушали ответ, лишь бы убедиться — все на месте, живы и здоровы.
Эмоции унялись быстро, стоило мне стать «бездомным и смиренным». День-ночь, сутки прочь.
Жестокая ярость, стыдное ощущение позора и собственной беспомощности — всё схлынуло. Впрочем, я не размяк, и решимость моя никуда не делась — она трансформировалась в терпеливое ожидание. Нужного момента, нужного человека, нужной ситуации…
Громко, грубо забрякал замок, распугивая мысли. Стальная дверь пропустила в камеру Гассана, турка в американской форменке. Недобро глянув из-под сросшихся бровей, вертухай шевельнул усами, и буркнул:
— Кам аут. Фор интеррогейшен.
Его английский звучал, как у неуча в пятом классе.
— Якши, — лучезарно улыбнулся я.
— Кам аут, — хмуро повторил Гассан, и неуклюже развернулся на пороге, открывая спину.
Убить? Да легко. Перешибить шею, и всего делов. Отобрать пистолет… Ага. А потом что?
Я-то, допустим, смотаюсь отсюда, а наши как? Это в глупом боевике всё легко и просто — режиссер опускает нудные детали. А в реале побег «на рывок» заканчивается меткой стрельбой охраны по движущимся мишеням…
Турок провел меня по всему этажу, длинным полутемным коридором, мимо запертых дверей с номерами, и мягко втолкнул в кабинет, обставленный более чем спартански — стол да пара стульев.
За столом сидел Джек Даунинг. Я сразу узнал его, да и директор ЦРУ нисколько не постарел за минувшую пару лет. Все такой же свежий и невозмутимый, одетый без особого вкуса, в общем стиле «белых воротничков».
— Присаживайтесь… Миша! — сказал он на чистом русском, и довольно улыбнулся.
— Все-таки в Си-Ай-Эй нашлись мои отпечатки, — кивнул я своим мыслям, внешне сохраняя невозмутимость.
— О, да! Цэрэушные досье всегда в полном порядке, — Даунинг навалился на крепкий стол, обычный кухонный, за которым обедают в малогабаритных квартирах. — Но узнал я вас по глазам — снимал хороший фотограф. И в одном вы можете быть спокойны, Миша — во всей Турции я один знаю, кто таков Иван Жилин. Информацию по миссии «Новус» не передадут в общий доступ еще лет сорок.
— Это утешает, — серьезно ответил я.
— А вы все такой же… Ироничный — и жесткий, словно напружиненный, — директор ЦРУ снова откинулся на скрипнувшую спинку стула. — Скажите… А вы можете меня убить? Вот прямо сейчас?
— Могу, но чего для? Зачем создавать новые проблемы, когда старых — выше крыши?
— Ага… — сделал для себя вывод Даунинг. — Вы и честны по-прежнему. Признаюсь, я принимал вашу откровенность за наив. Пока не понял, что правдивость экономит русским силы…
— Сила в правде, — усмехнулся я. — Послушайте, Даунинг… А к чему вам вот это все? Вчера выбрали нового президента, и он не тот, кто нужен вам. Да и нам тоже. Рейган — бойкий балбес. Не государственный муж, думающий на поколение вперед, а дешевый политикан, которому лишь бы срок отбыть. Он подсадит Америку на долги… Впрочем, ни мне, ни вам не интересны подробности конца эпохи Pax Americana! Ближайшее будущее куда занимательней… Форд уже списан, сейчас по Белому дому ковыляет «хромая утка». Но и вам не удержаться — Ронни посадит в ЦРУ своего человечка.
— Да, — спокойно кивнул Даунинг, внимательно глянув на меня. — Я не ожидал, что богатейшие кланы объединятся — и возьмут верх над «координатором».
По-видимому, он проверял меня на осведомленность.
— На то и стая, — ухмыльнулся я. — Надеюсь, им хватит ума не устраивать междоусобиц в борьбе за трон.
— Могу поделиться секретной информацией, — Джек отзеркалил мою ухмылку. — Кто-то выкупил музейный самолет времен Второй мировой, и разбомбил имение Дэвида Рокфеллера. От самого миллиардера и прислуги мало что осталось.
— Ergo, как говорили римляне, «координатор» жив, и дает сдачи.
— То есть, вы не знали, что всё произойдет именно так?
Лишь теперь я понял настойчивость «следователя», и затянул:
— Ах, вот что вас интересует… Нет, Джек, не знал. Всё мое «послезнание» истощилось еще год назад, если не раньше. Микроскопическое воздействие на реальность возвело в степень последствия. А предсказывать будущее не может никто — слишком велика масса случайностей, которые следует учесть. А ведь они еще и интерферируют между собой, эти случайности, затухают или множат вторичные события… Восьмого декабря Марк Чепмен должен, вроде, застрелить Джона Леннона… Но случится ли это злодеяние? Понятия не имею.
Даунинг медленно поднялся, и заходил по допросной, сложив руки за спиной. У окна он приподнялся на носочках, выглядывая на улицу, и невесело хмыкнул:
— А ваши друзья постоянны… Даже завидно.
Наверное, у меня на переносице образовалась складочка, до того я свел брови.
— Вы о чем?
— Я прилетел еще вчера, Миша. Сидел тут, разбирался с вашим делом… Даже за гибель солдат винить вас нельзя — не полезли бы, куда не надо, не было бы умертвий. Я прав?
— На все сто, — твердо ответил я, гадая, к чему клонит Даунинг.
А тот обернулся, усмехаясь кривовато, и проговорил:
— Самолет угнан националистами, пассажиры не оказали сопротивления… Что делать?
— Доставить нас в аэропорт, — быстро подсказал я, — и отправить на родину!
Директор ЦРУ печально вздохнул.
— Да, это самое разумное, но ни Пентагон, ни Белый дом на это не пойдут. А вдруг они разговорят советских ученых, и вызнают военные тайны? Или, хотя бы, вынудят «выбрать свободу»? — он помолчал, опять подглядывая в окно. — Так и кружит, так и кружит… Я их с вечера наблюдаю… Всю команду этого хитроумного иудея, что вытворяют дела, непозволительные даже ЦРУ!
— Вы о ком? — изобразил я озадаченность.
— О Рехаваме Алоне, — на губах у Даунинга мелькнула понимающая улыбка. — Да, это будет оптимальный вариант… — протянул он, и заговорил с деловитой резкостью: — Поступим таким образом, Миша. Завтра утром всех вас погрузят в автозак, и повезут… Ну, скажем, в Мерсин, чтобы морем этапировать… Ну-у… К примеру, в Гуантанамо. По дороге автобус сделает остановку в Тарсе… где его встретит Алон и его команда! Желательно нейтрализовать водителя и охрану без жертв. М-м… Об этом я переговорю с полковником… А затем вы продолжите путь, Миша, но уже в компании друзей и товарищей. Хм… Если мои глазастые информаторы правы, в порту Мерсина отшвартована яхта «Зоар». На этой посудине Моссад не однажды перевозил беглецов, тайных агентов, а то и конвоировал пойманных нацистов.
— Спасибо… — растерялся я.
— Не за что, — усмехнулся директор ЦРУ. — Только не думайте, что я, как это у вас выражаются — перековался. Нет. Просто для Америки самый достойный выход из создавшейся ситуации — сделать вид, что
