Красный вервольф - Рафаэль Дамиров
Врать, так врать. Главное время потянуть и улучить момент для побега. Ночевать я в яме совсем не собирался. Потому как, это будет последняя ночь в моей жизни.
— И распорядитесь выдать мне одеяло, — добавил я, видя, как особиста перекосило. — Ночь будет прохладная.
— Сено вам постелим, — ухмыльнулся Хайдаров. — Одеял самим не хватает. Лучше скажите правду, Волков. В случае сотрудничества, я сохраню вам жизнь. Иначе, после того как придет ответ на запрос, и окажется, что вы врете, я лично вас расстреляю. Но перед этим еще раз допрошу. С пристрастием.
Вот, гнида! Он уже меня в шпионы конкретно записал. А командир отряда сидит и помалкивает, будто особист здесь главный. Хотя в таких случаях, как со мной, контрразведчик полномочий больше имеет, чем командир партизанского отряда. Я так понял, он даже расстрелять меня запросто может по единоличному решению. Ведь транспортировать меня за линию фронта никто не будет. Хлопотно это и опасно. Вот влип… Тут я понял, что хорячьи глазки особиста буравят мое задумчивое лицо с хищным таким вниманием. И правая рука непроизвольно так подрагивает. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем он сейчас думает. Аршинными буквами на лице написано: «Давай, Волков, дернись прямо сейчас! Я тебя просто пристрелю, и разбираться не придется!»
Я тут же сделал лицо попроще и отвернулся.
Придется ночью бежать. Эх, боюсь, что без жертв не обойтись. Теперь точно меня в шпионы запишут. Что ж… Не я такой, а жизнь такая.
Меня увели под дулами автоматов (жирно живут партизаны, с ППШ ходят, или это только конвой так вооружён?) и снова посадили в яму.
Я смотрел на почти уже черное небо через решетку и представлял, что скоро придет Наташка. Как-то попрощаться с ней надо деликатно, чтобы ничего не поняла.
Но вместо прекрасного улыбчивого лица, на фоне неба над моей головой нависала бородатая морда часового с вонючей самокруткой в желтых зубах…
Глава 5
Прошел примерно час, наверху что-то зашуршало. Я прикинулся ветошью. Закрыл глаза, привалившись к прохладной земляной стенке. Сволочь Хайдаров, так сена и не распорядился принести.
— Саша, — послышался сверху знакомый девичий шёпот.
Сердце радостно ёкнуло. Пришла-таки! Открыл глаза — на фоне звезд точеный девичий силуэт. Будто фея с небес спустилась.
— Уйди, Наталья! Не положено! — буркнул на нее часовой.
— Я на минуту, дядя Егор, одеяло только скину. Федор Ильич разрешил.
— Ну, ежели командир добро дал, то я пока за махоркой схожу. Ты смотри за ним. Возьми винтовку мою.
— Обойдусь, — фыркнула Наташа.
Послышались удаляющиеся шаги часового, мы, наконец остались наедине. Девушка просунула сквозь решетку ватное одеяло. Оно еле пролезло в узкую ячейку. Пришлось потянуть снизу.
— Спасибо, красавица, — улыбнулся я. — И командиру спасибо.
— Командир не знает, — заговорщически проговорила она.
— Ты, смотри, не подставляйся, а то Хайдаров тебя мигом в предатели Родины запишет.
— Ну, ведь ты же не шпион, Саш, — всплеснула «сержант» руками. — Говорят, завтра по тебе информация придет. И все прояснится. Что молчишь? Не шпион ведь? Да?..
— Свой, я Наталья. В доску свой… — я немного замялся. — Вот только не придут на меня никакие данные.
— Как это? — голосок ее дрогнул.
— О том, что я здесь, знает очень узкий круг лиц. Не могу тебе все рассказать, но боюсь, что все-таки меня в предатели запишут.
— Что же делать?
— Ничего, завтра разберемся. Есть у меня одна мыслишка.
Наверху закашлял часовой, предупреждая о своем появлении.
— Ты главное помни, Наташ. Что бы ни случилось, Саня Волков не шпион.
— Что может такого случиться?
— Всякое. Война ведь. Ладно, спасибо за ватник, иди не маячь возле пленного. Мало ли как растолкуют такое поведение.
— До завтра, — прошептала девушка с грустью в голосе.
В ее душе я посеял тревогу и неопределённость. Как ей еще объяснить, что я не засланный казачок? Не скажу же, что из другого времени попал.
Наташа ушла. Часовой заглянул в яму, его бородатую морду осветил огонек газетной самокрутки. Он убедился, что я на месте, и снова скрылся из виду.
В какой-то из землянок еле слышно играла гармошка. Тихо и заунывно. Не спят партизаны. Я подождал еще полчаса. Все стихло. Только одинокий сверчок усердно стрекотал где-то в ночи. Да иногда слышно, как кряхтит и кашляет часовой. Все, пора…
Я снял ботинок и каблуком стал ковырять стену «темницы». Земля поддавалась плохо, еще и делать надо было это очень тихо. После часа усердной работы, под ногами у меня образовался пригорок. Небольшой, но все-таки приступок имеется. Утрамбовал горку. Встал на нее вытянул руку вверх, меряя расстояние до решетки, сделанной из ржавой бороны со сбитыми зубьями.
Снял с пояса офицерский ремень. Пряжка квадратная, массивная — то, что надо. Встал на горку и закинул ремень на борону. Звяк! — пряжка предательски ударилась о метал и отскочила вниз.
Я спрятал ремень под одеяло, которое накинул на горку. Первая попытка не получилась.
Только успел сесть на землю, как сверху показалась бородатая морда. Видно лишь силуэт. На фоне неба Егор выглядел будто Бармалей.
— Ты чего там? — зашевелилась борода.
— Да камешек выкинул, — позевнул я. — В бок давил зараза, вот и пришлось его швырнуть наверх.
— Смотри мне, не шали, — грозно пробухтел «Бармалей». — Если что — пальну! Велено сразу стрелять, коли чего выкинуть вздумаешь.
— Да куда я из ямы денусь? — лениво проговорил я. — Камень. Говорю же…
Морда скрылась, а я задумался. Так… С первого раза закинуть ремень не получилось. Возможно не получится и со второго и с третьего. В следующий раз байка про камень может не прокатить. Значит ждем, когда Егор по нужде отлучится. Не может же он всю ночь стоять и в туалет не отойти? Или может? Хотя если отойдет, то не далеко, скорее всего. Или прямо на посту справит мелкие надобности.
Стал ждать. Час прошел, второй. Даже сверчок прикемарил, а я продолжал судорожно вслушиваться в каждый шорох. Наконец, Егор покряхтел и пошлепал куда-то в сторону. Я насторожился. Через несколько секунд послышалось журчание. Это мой шанс.
Я вскочил на пригорок и снова закинул пряжку наверх. Та звякнула и уцепилась за узкий угол ромбовидной ячейки. Я осторожно, не дыша, потянул ремень в сторону, загоняя пряжку поглубже в острый угол сочленения рамы. Есть контакт, пряжку заклинило. Подёргал, ремень застрял надежно.
Подтянулся по нему, упираясь ногами в противоположную стену. Тренированное тело быстро оказалось наверху. Уцепился руками за решетку, освободил ремень. Уперся затылком
