Каторжанин (СИ) - Башибузук Александр
Ну что… теперь главное, чтобы косоглазые не выбрали другой маршрут, а дальше… дальше посмотрим.
Рассчитывал, что японцы появятся не раньше, чем через пару часов, но только я залег, как в зарослях папоротника показались фуражки с красными околышами. Впереди топал плюгавый мужичек в кухлянке, позади него, растянувшись на пару десятков метров, колонной по одному шли солдаты. Офицер на небольшой косматой лошадке ехал сбоку строя.
Мушка винтовки прогулялась по солдатам и устроилась у него на груди. Но немного поразмыслив, я прицелился в проводника. До офицера еще дойдет.
Палец выбрал свободный ход спускового крючка…
Глава 5
Айны скользили по лесу как тени, я не отставал, но на фоне их смотрелся жутким увальнем, даже несмотря на весь свой таежный опыт. Впрочем, справлялся.
К счастью, удобное место для встречи япошек подвернулось почти сразу же: широкий каменистый распадок, по дну которого тек мелкий ручей. Тайто клялся всеми медведями Сахалина, что косоглазые будут проходить именно здесь.
Еще час ушел на рекогносцировку, во время которой сложился план действий.
Сам в себе был полностью уверен и абсолютно не волновался. В своем косматом воинстве тоже не сомневался — айны сохраняли полную невозмутимость. По крайне мере внешне, никакого страха в них не просматривалось.
Но, на всякий случай, все-таки решил слегка подбодрить бородачей.
Рассадил перед собой и презрительно процедил.
— Вы пока никто! Слюнявые щенята! Предки рыдают, глядя на вас. Вы их опозорили своей слабостью…
Тайто оперативно переводил и, с каждым его словом, на бородатых мордах все больше проступала искренняя детская обида.
«Ай-ай, какие неженки. Вы еще поплачьте…» — мыкнул я про себя и продолжил нагнетать:
— Все уже забыли о тех временах, когда айны были великим народом и гоняли пинками косоглазых обезьян. Но я дам вам шанс искупить свою вину. Вы станете великими воинами, у вас будет все: красивые и покорные женщины, богатство и море огненной воды… — я понял, что с «огненной водой» слегка переборщил, но останавливаться не собирался. — Враги будут дрожать, а предки будут улыбаться вам. Идите и убейте косоглазых тварей, вырежьте им сердца, вырвите потроха и сожрите печень!!! Пролейте море крови! Вы вернете народу айнов славу!!!
К концу речи, бородачи едва сдерживали себя. Мирное и слегка флегматичное выражение на добродушных рожах, сменилось кровожадной гримасой, а в глазах запылал свирепый огонь.
— Вот так гораздо лучше… — буркнул я, закончив «проповедь». — Ничего, только злей будете…
Еще раз объяснив диспозицию, сам развел личный состав по местам, а потом выбрал позицию и себе.
Ну что… теперь главное, чтобы косоглазые не выбрали другой маршрут, а дальше… дальше посмотрим.
Рассчитывал, что японцы появятся не раньше, чем через пару часов, но только залег, как в зарослях папоротника показались фуражки с красными околышами. Впереди топал плюгавый мужичек в кухлянке, позади него, растянувшись на пару десятков метров, колонной по одному шли солдаты. Офицер на небольшой косматой лошадке ехал сбоку строя.
Мушка винтовки прогулялась по солдатам и устроилась у него на груди. Но немного поразмыслив, я прицелился в проводника. До офицера дело еще дойдет.
Палец выбрал свободный ход спускового крючка…
Приклад легонько толкнул плечо.
Стеганул хлесткий негромкий выстрел.
Из головы гиляка выплеснулись темные ошметки, а солдат за ним ухватился обеими руками за солнечное сплетение и стал медленно оседать на землю.
Не успел я передернуть затвор, как с правой стороны распадка, из густого подлеска, бабахнул жиденький нестройный залп.
Честно говоря, меня слегка беспокоила меткость айнов. Нет, из своих фузей, скорее всего, косматые палят на загляденье, так сказать — белку в глаз бьют, но стрелять из незнакомого оружия — это не совсем одно и то же.
Но, как очень скоро выяснилось, сомневался зря — умерло ровно шесть японских солдат.
На удивление японцы очень быстро пришли в себя — мигом залегли и начали отвечать, безошибочно определив с какой стороны стреляют.
Меня проигнорировали, впрочем, я специально сосредоточил айнов в одном месте, с фланга, и приказал стрелять залпами, чтобы они как раз отвлекли на себя непрошенных гостей. Сам же занял позицию в стороне, во фронт к японцам.
Второй залп бородачей был менее результативным; наглухо завалили всего двух косоглазых, а третий рухнул в траву и быстро суча одной ногой, пополз в сторону, за камень.
Но и это не принесло паники.
Прозвучала команда, японцы перебежками начали наступать на позиции айнов. Бодро и в неплохом темпе, видимо солдаты попались хорошо вымуштрованные или с боевым опытом. Да командир отряда не терялся, командовал уверенно и грамотно.
— Хватит, откомандовался… — Я злорадно ухмыльнулся и вышиб браво гарцующего офицерика из седла, а вторым выстрелом всадил пулю в спину раненому, спрятавшемуся за большим валуном.
Стрелял на автомате, почти не целился, руки сами делали свое дело. Четко, хладнокровно и расчетливо. Сначала даже удивился такому мастерству, но потом вспомнил, что штабс-капитан Любич, то есть я, по-настоящему умел и любил только одно дело — это стрелять.
Прицельно добить магазин не удалось — японцы скрыли в подлеске и с моей позиции их уже не было видно.
Впрочем, первоначальный замысел как раз учитывал подобный поворот. Айны, сделав пару залпов, должны были рассредоточиться и решительно отступить, выманивая на себя япошек. Тем самым, позволяя зайти мне непрошенным гостям в тыл.
— Ну что же, штабс-капитан, пора поработать… — я отложил Арисаку и взялся за маузер, передернул затвор, перекинул пистолет на ремне через плечо, потом вытащил из-за пояса томагавк.
Как только ладонь взялась за обтянутую кожей рукоять, нахлынула горячая волна.
По телу пробежал электрический разряд, в висках застучала кровь, а сердце забухало в предвкушении…
В предвкушении крови.
Разом слетел налет цивилизованности, осталась только дикое и яростное желание убивать.
И это состояние мне очень понравилось, я словно стал самим собой. Не штабс-капитаном Любичем Александром Христиановичем, а кем-то гораздо более древним, свирепым и жестоким существом. Для которого единственная цель в жизни — это убивать своих врагов и властвовать.
— Кровь господня!.. — свирепый рык вырвался из груди сам по себе, я быстро спустился по каменистой осыпи и побежал по широкой дуге, заходя японцам в тыл.
Наконец, в зарослях лимонника показались обтянутые полинявшими гимнастерками спины. Двое солдат, почти не целясь, на ходу посылали пулю за пулей куда-то вперед себя.
Я взял правее, замедлился, а потом, разом с очередными выстрелами, рывком метнулся вперед.
Резкий мах!
Клинок томагавка с влажным хрустом перечеркивает бритый затылок.
Второй солдат начал разворачиваться, но я на ходу сбил его плечом на землю и скупым расчетливым ударом всадил топор в голову. Череп лопнул как яйцо, японец дернулся всем телом и забился в мелких частых конвульсиях.
Я сразу же откатился в сторону, выждал мгновение, вскочил и понесся на звуки стрельбы.
Продрался сквозь кусты, выскочил на полянку и тут же, чуть ли не в лицо, навстречу бабахнули выстрелы.
Каким-то чудом успел нырнуть за ствол кривой лиственницы, сразу же выскочил из-за нее, и в прыжке рубанул по лицу солдата, лихорадочно пытающегося вставить обойму в магазин свой винтовки.
Резкая смена направления, еще раз, рывок, томагавк сбивает винтовку с прицела и обратным движением, с хрустом впивается в ключицу втором японцу.
Рядом с виском противно взвизгнула пуля.
— М-мать… — я рыбкой нырнул в траву, бросил топор болтаться на петле, перехлестывающей кисть, подхватил маузер, на корточках рванул за замшелый валун, на мгновение выглянул и влепил пулю в грудь неожиданно высокому, как для японца, сутулому солдату, ожесточенно дергающему ручку затвора.
