Сергей Калашников - Якут

А мою душу терзало сомнение — состоится ли летняя поездка к Алдану, в которую рассчитывал отправиться вместе с Айтал. Ведь такими темпами они металла наплавят за зиму хоть тонну. До полупуда выходило за ветренный день — размер горшка эти экспериментаторы увеличили.

Изменения произошли и в месте, где проводились кузнечные работы. Поскольку выколачивание шлака из криц — занятие грязное, а греть нужно не малюсенькие заготовки для ножей и шил, а большие ноздреватые лепёшки, то производственное помещение, расположенное внутри жилого дома, мастеров больше не устраивало. Мы возвели на скорую руку отдельную постройку из первых подвернувшихся под руку брёвен и соорудили в ней горн. Разумеется, угли в нём раздувались ручными мехами, которых я раньше нигде не примечал, а тут оказывается — вот они. Достали откуда-то. Теплая домашняя мастерская на время осиротела.

До холодов. Потом всё снова вернулось в привычную колею. С приходом морозов кузнецы вернулись под крышу тёплой юрты, где делали иголки, шила, крючки, ножи и элементы конской сбруи. Да, неправ я был, полагая, что никаких хитростей в кузнечном деле нет. Секреты ножниц или щипцов, пряжек и крюков — всё это старшие мужчины теперь передавали мне. Как отковать пальму — большой нож для насаживания на длинную деревянную рукоять — это и боевое оружие, и аналог рабочего топора. Как сделать косу. Вот так навык за навыком и передавали они мужу дочки и внучки опыт, накопленный поколениями мастеров, живших до них.

Эти люди — не якуты. Их предки пришли сюда раньше, но тоже из степей. Рассказывают, что поначалу пробовали сооружать в этих краях глинобитные дома, как на родине, но постепенно стали использовать в постройках преимущественно дерево. В качестве значительного отличия от якутских жилищ я бы признал наличие пола, собранного из хорошо подогнанных брусьев и заметно приподнятого над уровнем земли. Тут теплее и суше.

Печи неплохо вентилируют помещение. Гарь от светильников, в которых сгорает животный жир, зимой не так шибает в нос, как в летнее время. Как и полагается в доме кузнеца, печные заслонки сделаны из железа, и снабжены колосниками. Деревянные двери висят на стальных петлях. Одним словом, вспоминая бревенчатую юрту, в которой мы ночевали после переправы через Яну на второй день после знакомства с Айтал, я отдаю себе отчёт в том, что тут значительно комфортней и здоровее.

Одним словом, мне крепко повезло. По этим временам и местам лучше устроиться просто немыслимо.

Хотя, это я погорячился.

Мыслимо.

Во-первых совсем не помешала бы баня.

Во-вторых, хотя бы небольших размеров остеклённые окна убавили бы чада от коптилок, особенно в летнее время, когда печи не топятся, а светло круглые сутки.

И, наконец, в-третьих, если сделать стеариновые свечи, то и от самого чада ничего не останется. Почти. А стеарин извлекают как раз из животного жира, и я примерно помню как.

Забавно. Для производства стекла и стеарина нужна сода. И где я её возьму? Наверное, там же, где здешние гончары — ведь мастерство работы с глиной среди моих соотечественников — якутов — отмечалось всеми исследователями, побывавшими в здешних краях.

Я подошел к полке с посудой и — да. Наличие глазури на чашках никаких сомнений не вызывает. Получается — сода в этих краях имеется.

Хм! Вот и понятно, чем заняться. Сначала заготовить леса на баньку, чтобы срубить её ближайшим летом. Потом добыть соды и попробовать обработать ею животный жир. Ну и попытаться сварить стекло, хотя в этом деле я малосведущ и ни в чём не уверен.

Зима, если к ней хорошо подготовился, это время большой любви и больших раздумий. Для разминки, чтобы кровь не застаивалась, мужчины рубят дрова или проковывают крицы. Свалили отобранные мною деревья для бани и свезли их к дому — какое счастье, что лошадками, а не собственными силами. Пару раз запускали под лёд сети. Пока не ударили настоящие морозы, он относительно тонок. Лошадей или скота мои новые сородичи не держат — они не якуты, а динлины.

Зато Айтал и её сестрички много занимались воспитанием собак. Тут явно применяется некая нетрадиционная методика. То есть про то, что эти псы — не охотники, вот тут я с выводами поспешил. Они на моих глазах по-волчьи взяли зайца. Не загнали его до упаду, а окружили и оттеснили к вожаку, сидевшему в засаде. И сделано это было по команде человека.

Добычу доставили хозяйке, и каждый получил свою долю. Небольшую, конечно. Хлыст, угощение, окрик или доброе слово идут в дело каждый в свой черёд. И спит эта свора, как и полагается, прямо в снегу. В жилище собакам не место. К якутским юртам они не подходят и не попрошайничают. Эвенки, что часто наведываются за инструментами, даже не пытаются их прикормить — не в традиции этого народа портить псов. Но об условиях приобретения упряжки переговоры ведут, предлагая целую нарту песцовых шкурок. Уж очень по душе им эти ещё не вполне взрослые псы.

Эвенки — самые выгодные клиенты. Предметы, которые они заказывают или покупают, содержат в себе мало металла, но ценятся ими высоко. А вот нашим постоянным соседям — якутам — требуются более массивные вещицы, в том числе и детали сбруи или упряжи. Ну и косы, конечно. Да разный инвентарь.

Я частенько заглядываю к ним послушать сказителя. Устные предания — огромный пласт нашей якутской культуры. Наверное, именно благодаря им и сохранились многие национальные черты народа, живущего рассеянно на огромной территории. За века мало изменился язык, разве что нахватал в себя заимствований и от эвенков и от русских, но это только тогда, когда своего нужного слова не находилось. Не то, что в наше время, когда вместо исконного «Ух ты!», те же русские начали переходить на чужеродное «Вау». Или «Океями» бренчат вместо обычного «Угу».

Обидно. Я не историк, конечно, но тем, что происходило в этих краях в стародавние времена, интересовался. Помню, например, что Семён Дежнев бывал у нас в Верхоянске. Ёлки! Это же было как раз где-то в это время! А я, дурашлёп, смылся из острога и не повидался с человеком, раньше любого европейца добравшимся до самой восточной точки Евразийского материка. Собственно, это ведь он первым прошел через Берингов пролив, названный в честь другого исследователя. А имя этого славного казака носит мыс, который он обогнул. Хотя, на данный момент, это событие в будущем. Лет через десяток где-то.

Невольно вспомнилось, что этот самый Семён верно служил государю и возил ему собранную в наших краях дань — ясак она тут называлась. И еще — что женился он на якутской девушке, испросив для этого царского дозволения. Хотя, избранница его даже православие приняла. Сын их потом в казаках служил. А что я вообще помню о походах русских землепроходцев? Иван Москвитин в следующем году с Алдана пойдет к Охотскому морю. Ещё была какая-то прикольная история с открытием Амура. Сначала Иван Поярков прошел к нему с севера, тоже от Алдана, а уж потом спустился вниз по течению, вышел из устья в море и добрался до Охотска. В памяти людской это человек остался примером крайней жестокости. Хотя и другие казаки ангелами не были.

Здесь в долине Яны тот же Дежнев воевал и с нами, якутами, и с эвенками… если мне не изменяет память. Мои предки тоже не отличались миролюбием и были хорошими бойцами. Ну-ка, надо об этом подумать. Ведь известно мне всяко больше, чем моим нынешним современникам. Во-первых, почему победили русские и обложили всех данью? Да ещё и разоружили якутов, отобрали у них даже брони — куйахи.

Собственно, по всему выходит, что местное население решало какие-то свои внутренние вопросы силой оружия. Точно, между собой якуты могли ссориться из-за покосов, пастбищ или земель на южных склонах, пригодных для выращивания зерновых культур. С другими народами — из-за охотничьих угодий. Сильные многолюдные стойбища вполне в силах выставить не один десяток вооружённых мужчин верхом на лошадях, чтобы согнать с угодий более слабых соседей. Или данью их обложить — таким образом заставив работать на себя. Обычная средневековая практика.

Так вот — русские эту практику прекратили и заставили всех платить ясак своему царю. Почему у них это получилось? Местных было во много раз больше, но они не сумели объединиться, потому, что слабые предпочли чужих грабителей своим. Ведь это естественно, просить защиты против обидчика у того, кто наживается за твой счёт. Ну никогда пришлый не оберёт так, как свой, не сумеет. Поминались в документах случаи, когда «подъясачные» сами приходили «регистрироваться». Потому и вышло у казаков смирить население силой оружия, или убеждения, или выгоду посулив. То есть им оставалось совладать лишь с самыми большими и могущественными родами и их главами, коих именовали «князьцами».

Вот и «картинка» нарисовалась. Помню ведь, что «усмиряли» якутов не меньше сорока лет. Хм. По всему выходит — надо и нашему стойбищу быстренько становиться под руку государеву, а то, кто его знает, не надумают ли нас соседи «повоевать». Пока стояла тут одна динлинская юрта, где жил кузнец, никакой конкуренции ни за пастбища, ни за покосы, ни за охотничьи угодья даже в принципе возникнуть не могло. Ну а насчёт того, чтобы просто по-разбойничьи пограбить — так это в наших местах как-то не принято. Такая мотивация ближе казакам, которым, однако, предписано люд здешний не обижать.