Акселератор жизни. Финальный слой - Сергей Александрович Соколов
Лэй Шен шагнул вперёд, и расставив руки на манер крыльев, мягко спланировал вниз ко входу в администрацию.
— Это я поднял тревогу.
— Мастер Лэй, что случилось? — поинтересовался один из законников, а к группе быстрого реагирования присоединилось ещё пятеро воинов «Яшмового холла».
— В сокровищницу проник посторонний. Быстро перекройте вход, чтобы ему было некуда деваться. — Лэй Шену пришла в голову хорошая мысль и он едва смог сдержать усмешку. — Я сообщу мастерам и элдерам…
Управление народной полиции Шаньдунского региона.
Внутри царил хаос и суета. Сотрудники управления носились по коридорам с кипами бумаг. Ещё бы! Сам глава министерства народной полиции почтил их своим присутствием.
Они ещё не знали, что это было далеко не последнее потрясение за сегодняшний вечер. Когда в участок в сопровождении гвардейцев и телохранителей вошёл император, дежурный на проходной свалился со стула, а у комиссаров, что встречались на пути, падали из рук папки и вдруг находились важные дела, заставлявшие молниеносно скрываться в кабинетах.
Кандэ остановился перед дверью с позолоченной табличкой. Быстро прочитав на ней имя, взглянул на согнувшегося в низком поклоне окружного комиссара и коротко спросил:
— Глава Чжоу там?
— Д-да, В-ваше И-императорское Величество, — ответил хозяин кабинета, словно толчками выдавливая из себя слова. — Смиренно п-прошу прощения, что не п-подготовился должным образом, ч-чтобы…
Не слушая лепет окружного комиссара, Кандэ скрылся за дверью. Оказавшись внутри, молодой дракон дал своим гвардейцам знак, чтобы те покинули кабинет.
Брезгливо взглянув на гостевой диван, император всё же сел и вопросительно уставился на главу министерства общественного правопорядка Чжоу Эньлая, занявшего сейчас место окружного комиссара.
— Ваше Императорское Величество? — слегка удивился Чжоу, приподняв бровь. Он привстал, слегка поклонившись монарху, словно не замечая как у того буквально пышет пар из ноздрей, и вновь уселся в кресло, положив руки на стол, сцепив пальцы. Было видно, что он не испытывает особого пиетета перед царственным собеседником.
— Признаться, удивлён и озадачен, Ваше императорское Величество. Не думал, что вы посещаете подобные места.
— По какому праву, глава Чжоу, — Кандэ с трудом сдерживался, чтобы не заорать, — вы арестовали патриарха Фа?
— Не понял вопроса, — глава министерства вновь приподнял правую бровь, небрежно дёрнув плечами. — Это моя работа: сажать в тюрьму преступников, разве нет?
— Я не давал такого распоряжения, — Кандэ обжёг собеседника гневным взглядом.
— Ваше императорское Величество, позвольте напомнить, — совершенно спокойно ответил тот. — Мы сейчас в управлении народной полиции, а не имперской. И кого брать под стражу, а кого нет, можете диктовать своему ручному комиссару Гуанмину, но не мне. Странное дело: я знаю, что вы ненавидите старика Тяньжаня лютой ненавистью, а тут приехали просить за него. Скажу сразу — не выйдет. Давить на меня бесполезно, снять с должности тоже не получится. Меня избирали не вы, а главы кланов и народ Китайской империи. Также можете не настаивать на передаче Фа императорской полиции. Он здесь не за преступления против «короны», а если даже таковые имеются, то существует порядок делопроизводства, предписанный нормативными актами. Пока не будет проведён весь спектр следственных мероприятий, ни о какой передаче…
— Я знаю закон! — рявкнул Кандэ. Он резко вскочил с дивана и начал ходить кругами по кабинету. — В чём обвиняют старого лиса?
— Спрашивал бы кто-то другой, и отвечать бы не стал, но раз сам император… — Чжоу постучал пальцами по бумагам. — Патриарх Фа обвиняется в незаконном производстве и оптовом сбыте опиатов, а кроме того, в контрабанде запрещённых товаров, артефактов и предметов искусства, представляющих народное достояние.
— Неужели⁈ — Кандэ отлично отыграл удивление, будто сказанное главой Эньлаем стало для него неожиданностью. — Это очень серьёзные обвинения, глава Чжоу, для которых нужны не менее серьёзные доказательства. Они у вас есть?
Министр взял с правого края стола стопку бумаг, положил их перед собой и потянулся к следующей стопке.
— Разумеется, император. Вот, например, фотографии с опиумных теплиц в Хунане, где у патриарха якобы растёт лён. Обратите внимание на маркер, датирующий снимки: они сделаны вчера.
— Это ничего не доказывает, — скептически фыркнул Кандэ. — Я сейчас позвоню в свою канцелярию, и они сделают миллион таких фантиков.
— Может они ещё и три десятка протоколов со свидетельскими показаниями пришлют, вместе со свидетелями, и видеоматериалы из лабораторий? — полюбопытствовал глава Эньлай, и взяв ещё одну стопку бумаг с правой части стола, положил перед высокородным гостем. — У меня даже образцы опиума есть, которые в данный момент проходят сравнительную экспертизу для определения рынков сбыта.
— Откуда у вас всё это? — император взял из стопки верхнюю бумажку, но тут же нервно отбросил её назад. — Кто все эти свидетели?
— Нелегальные эмигранты, которые работали на плантациях и портовых складах. Ими сейчас занимается миграционная служба.
— Нелегалы сами пришли в участок? — Изящные смоляные брови императора нахмурились, а губы вытянулись в тонкую полоску. — Как это возможно? Их же уже завтра принудительно депортируют.
— Когда нечего терять, и не на такое пойдёшь, — со знанием дела изрёк Эньлай, и видя немой вопрос на лице собеседника, пояснил: — Им должны были выплатить деньги за работу, а вместо этого пришли какие-то бандиты и вытолкали с территории, пригрозив оружием. В порту Гуандуна похожая история. Без единого юаня, сами понимаете, долго не проживёшь — либо голод и бродяжничество, либо депортация. Перед тем, как сдаться в миграционную службу, вся эта обманутая толпа пришла сюда с единственным желанием — наказать Фа Тяньжаня. Многие из них почти не говорят на китайском, потребовалось полдюжины переводчиков. Комиссар Юэ не знал что делать, поэтому позвонил моему секретарю, и я выехал в Шаньдунь.
— Ммм… Понятно, — молодой император шумно выдохнул и стукнул от досады кулаком по столу. — Что вы намерены делать дальше, глава Чжоу? Патриарх признался в преступлениях? Вы с ним беседовали?
— Беседовал, Ваше императорское Величество, — сухо ответил Эньлай, разведя руками. — Фа Тяньжань не признаёт своей
