Александр Абердин - Десант в прошлое
К счастью немецкие солдаты и офицеры в ходе этой Первой мировой войны не оскотинились и это нас всех радовало. Так что я очень надеялся, что нам удастся завербовать их в ряды Корпуса миротворцев и поэтому был очень рад, что ещё одна вербовка прошла успешно и, вообще, что нам удалось без единого выстрела открыть ворота в Западную Европу. То, что были убитые среди англичан и гуркхов в счёт не шло. Не предотврати мы их вторжение в Финляндию, жертв было бы куда больше, причём среди мирного населения. Мы и без того стремились этого не допустить. Поэтому никакого сожаления по поводу их смерти я не испытывал. Впереди всё равно была тяжелая война, которую мы не сможем выиграть не понеся потерь в своих рядах и тем более нам не удастся избежать их во вражеских рядах.
"Пеликан" совершил посадку на "Нахимове" предварительно облетев его трижды. Контр-адмирал Бем был восхищен как размерами авианосца, так и его реактивными самолётами. В Германии уже полным ходом шли работы по созданию реактивного двигателя и он был одним из немногих военных, который знал о том, какие выгоды даёт военным лётчикам реактивная авиация. Как только мы поднялись на мостик, Балтийский отряд Первого Североатлантического флота средним ходом пошел курсом на Киль. Когда до этого порта оставалось пятьдесят миль, а всё это время быстроходные авизо собирали командиров и старших офицеров боевых кораблей эскадры контр-адмирала Бема на "Нахимове", в сторону Киля поплыли только два плавучих завода, на борту которых, между прочим, находилось свыше пятидесяти тысяч немецких рабочих, которым эти заводы принадлежали.
Вообще-то это плавучих платформ было две, а заводов на самом деле насчитывалось семь и три из них были станкостроительными и они не прекращали работу ни на минуту. Прежде чем для них будут построены производственные корпуса на сущее, они будут минимум два года стоять на якоре неподалёку от берега и всё это время производить продукцию. Это был наш подарок Германии за то, что нам не пришлось с ней воевать. Об этом вот уже целые сутки говорили по радио и телевидению, а в газетах печатали чуть ли не полный перечень всей той самой современной продукции, которая будет производиться в Германии. Между прочим, на Аллею Войны уже были готовы войти части Миротворцев, но противоборствующие стороны на всякий случай решили заранее прекратить боевые действия, а то очень уж мощной оказалась их военная техника.
Как только мы сбросили с "плеч тяжкий груз", Балтийский отряд помчался вперёд полным ходом. Путь до Санкт-Петербурга был ведь не близок, тысяча шестьсот пятнадцать миль, но без сковывающей нас по рукам и ногам немецкой эскадры мы могли идти втрое быстрее и потому на следующий день, "теряя" по пути огромные морские платформы, целые плавучие острова с заводами на борту, которые брали курс на Польшу, Финляндию и Эстляндию, мы вошли в Финский залив. Вскоре мы прошли остров Котлин, к которому пристала огромная плавучая верфь, вошли в Маркизову лужу и широким, развернутым строем стали подходить к Санкт-Петербургу. С авианосцев в небо взлетело всё, что только могло подняться в воздух и принялось кружить над рукоплещущей нам столицей России.
Едва последние самолёты и вертолёты, отстреливая на этот раз не тепловые ловушки, а фейерверки, полетели по направлению к Питеру, загрохотали салютные установки на борту боевых кораблей, а крейсеры стали дефилировать перед идущим нос в нос отрядом кораблей, а на самом деле новым Балтийским флотом, над которым в небо взметнулись на высоту в полкилометра огни праздничного салюта. Покрасовавшись перед публикой, "Кречеты" и "Пеликаны" строго по очереди, построившись в воздушные колонны, вернулись на свои плавучие аэродромы. Сразу после этого в небе над столицей Российской империи появились огромные военно-транспортные самолёты "Богатырь". Их зеленовато-серые громадины поражали воображение, но настоящую бурю восторга вызвало то, что пролетая над городом на высоте всего в восемьсот метров на самой малой скорости, они разбрасывали сотни тысяч небольших парашютов.
Это были детские игрушки, но со смыслом. На шелковом парашюте диаметром всего в семьдесят сантиметров, с неба спускалась игрушка, в которой легко угадывался юный император Алексей I, облачённый в белоснежный "Витязь" верховного главнокомандующего с голубым беретом воздушно-десантных войск Российской империи. Народ буквально обезумел от восторга. То, что люди лезли за игрушечными парашютистами на деревья, а некоторые даже на крыши, это ещё куда не шло. Самые отважные бросались за ними в воды Невы, Малой Невки и прочих питерских каналов. Алёша, ладный, красивый паренёк с силой воли и мужественным сердцем бойца-ветерана, был вне себя от счастья, когда для него поймали такого десантника. Всё правильно, так оно и было, свои пять прыжков с парашютом этот парень, пусть и в тайне от матери, уже совершил.
Экс-император, одетый в новенький цивильный костюм, как это ни странно, тоже ликовал и рукоплескал вместе со всеми, кто встречал нас на Дворцовой набережной. Мы перебрались с "Нахимова" на крейсер "Порт-Артур", а также на другие крейсера, и, проследовали к городу по Новому морскому каналу мимо Васильевского острова в Большую Неву прямо к Зимнему дворцу. Тем временем корабли Второго отряда выстраивались в столь же новой Канонерской гавани, расположенной между Новым и Старым, но капитально обновлённым морским каналом, который стал значительно шире и глубже. Была значительно углублена и Канонерская гавань Канонерского порта Санкт-Петербурга, в которую теперь могли спокойно входить суда и корабли с самой глубокой осадкой вплоть до тридцати метров, но таких даже мы не строили.
Пять крейсеров, которые временно превратились в авизо, чинно вошли в Большую Неву. Все мосты до Зимнего дворца были разведены. "Богатыри", а их в небе можно было насчитать восемнадцать штук, совершившие беспосадочный межконтинентальный перелёт, сделали над городом последний круг и улетели на военную авиабазу транспортной авиации в Гатчину. Наступил момент кульминации нашего торжественного возвращения в не просто обновлённую, а совершенно новую и совсем непохожую на прежнюю, Российскую империю. Со стороны Финского залива на высоте в пятьсот метров к столице приближались восемь огромных экранолётов "Илья Муромец", которые выстроились в воздухе в колонну по два и летели на минимальной скорости в двести десять километров в час. Девятнадцать мощных турбореактивных двигателей могли разогнать эти летающие крейсеры длиной в двести шестьдесят метров до скорости в семьсот двадцать километров в час. Самое главное их достоинство заключалось в том, что они могли приземляться как на воду, так и на грунтовые аэродромы без бетонного покрытия.
Когда они летели над городом, от их басовитого гула, не такого уж и громкого, перехватывало дыхание. Видеть в небе такие громадины было очень большим испытанием для нервов. Промчавшись над городом со скоростью спортивного автомобиля, экранолёты отвернули вправо и влево, чтобы приводниться в Маркизовой луже, к которой устремился чуть ли не весь город. По радио, телевидению и в газетах было ещё вчера объявлено, что князь Горчаков приглашает всех желающих подняться на борт кораблей Балтийского отряда Первого Североатлантического флота вооруженных сил Корпуса Миротворцев. Нас же ждала встреча с императором Алексеем I и его мудрым наставником — Петром Аркадьевичем Столыпиным, а также нашими друзьями. Впрочем, мы ведь виделись весьма часто, а потому вроде бы не должны были испытывать особого волнения, но Боже мой, как же у меня колотилось сердце, когда я стал спускаться по широким сходням, покрытым малиновой ковровой дорожкой вместе с женой и детьми на родную русскую землю. Первое, что я сделал сойдя с борта крейсера, это встал на колени и поцеловал нагретые августовским солнцем камни брусчатой мостовой, которые приятно пахли цветочным шампунем. Мои друзья догадались, что я это обязательно сделаю.
Глава 11
Резня в Турции
Коронация императора Алексея I первого прошла очень торжественно и я не постесняюсь назвать это событие самым значительным за всю историю России. Впервые на престол нашего государства взошел монарх, который думал в первую очередь о благе народа, во вторую о благе государства, в третью о благе каждого, даже самого малого народа Российской империи, о чём угодно ещё, но только не о своём собственном благе и потому был всегда скромен в быту, крайне непритязателен во всём и жил одной лишь мыслью — сразиться с валарами и не дать им вторгнуться на Землю. О том, кто мы такие, император узнал довольно скоро, но не в тот же год. Мы не хотели торопить события и решили сначала дуть ему возможность почувствовать, что он не только царствует, но и, в отличие от своего вздорного папеньки, правит Российской империи.
