Александр Абердин - Десант в прошлое

Вообще-то нас очень удивило то, что правящая элита и истеблишмент противоборствующих стран с такой лёгкостью бросил свои народы на произвол судьбы. Оболванив в очередной раз народ, эти господа перебросили в Африку и Азию регулярные войска для защиты колоний и тем самым попросту сдали нам свои территории. Объяснялось же это тем, что находясь в колониях и бросая против нас толпы плохо вооруженных "дикарей", они смогут истощить нас, а затем перейти в наступление. Так-то оно так, но самое примечательное заключалось в том, что только одна Англия успела создать в своих колониях мощную инфраструктуру, а потому по ходу пьесы всем остальным придётся постепенно отступать в те регионы, в которых она успела закрепиться самым основательным образом и это нас вполне устраивало. Нам ведь некуда было спешить.

Правда, в то утро я, сидя за штурвалом "Пеликана", летел на максимальной скорости. В воздухе наш вертолёт сопровождала дюжина "Кречетов". Когда мы долетели до авианосца "Барбаросса", с его взлётно-посадочной палубы были убраны все самолёты и на ней нас поджидала большая группа офицеров. Мы совершили посадку и даже не стали выключать двигатели. К вертолётам все давно уже привыкли и даже более того, в Германии полным ходом шли работы по созданию своей собственной винтокрылой машины. Придерживая руками фуражки, двадцать четыре офицера во главе со своим командиром, контр-адмиралом Бемом, быстро направились к вертолёту. Контр-адмиралу было сразу же предложено сесть в кресло штурмана. Не смотря на свою высокую должность, он охотно согласился и как только ему на голову надели шлем, я повернулся к нему, протянул руку и веселым голосом поприветствовал и представился:

— Доброе утро, Герман, меня зовут Серж Горчаков. Надеюсь, что с этого рукопожатия начнется наша дружба.

Немец очень удивился:

— Ваше сиятельство, но как же так? Человеку вашего положения не пристало так рисковать. Хотя я знаю, что ваши "Пеликаны" чертовски прочные и выносливые летательные аппараты, вам стоило бы поберечь себя. Вы ведь не солдат, а предводитель.

Махнув рукой, я насмешливо ответил:

— Только в мирное время. Сейчас мне просто некем руководить, а поскольку среди нас имеются куда более опытные военачальники, чем я, то мне с моими заместителями только и остаётся, что пилотировать штурмовики и вертолёты. Так что я не шутил, когда сказал вам, что мы начисто разгромили все четыре танковые дивизии англичан и их десант, который они хотели высадить на быстроходных катерах, но они ведь не могут плавать быстрее, чем летают наши штурмовики. Мы принимали участие в этой операции, а сейчас я хочу показать вам самые современные боевые корабли.

Обратный полёт, хотя Балтийский отряд снялся с якоря и на полном ходу шел нам навстречу, занял целых четыре часа. Мы показали Герману Бему и его офицерам все наши боевые корабли. Больше всего его поразили не наши гигантские авианосцы-тримараны, а ракетные крейсера с их лаконичными, гранёными формами. Это были корабли водоизмещением в сто двадцать тысяч тонн, а потому они имели в длину двести семьдесят метров и сорок пять в ширину. Всё их вооружение состояло из пусковых установок, причём на корме и носу это были шахты для пуска тяжелых ракет, и скорострельных орудий калибра сто двадцать два миллиметра, причем не башенные, а расположенных вдоль борта внутри крейсера, которые стреляли по врагу через специальные открывающиеся амбразуры. Глядя на наши ракетные крейсера, контр-адмирал Бем удивленно спросил:

— Князь, но где же пушки?

— Пушки это прошлый век, Герман, — ответил я, — эти крейсера вооружены ракетами. На носу и на корме, как вы видите, расположено по пять ракетных пусковых шахт. Из них вылетают тяжелые двухступенчатые ракеты, каждая весом в сорок две тонны. Они способны покрыть расстояние в четыре с половиной тысячи километров. Головная часть такой ракеты весит двенадцать тонн и почти весь этот вес приходится на специальное взрывчатое вещество. Те взрывы, которые мы вам продемонстрировали, чрезвычайно опасны для всего живого. Это все равно, что оказаться в гигантской печке. Надеюсь, что нам никогда не придётся их применять. Все остальные ракеты гораздо меньше, но по своей мощности они ничуть не уступают тем реактивным снарядам, которыми стреляют наши суперпушки, вот только дистанция у них больше. Они могут с идеальной точностью поразить любую цель на расстоянии в тысячу миль. Противник не сможет засечь наш крейсер с помощью радара. Впрочем, даже на расстоянии в пять миль он всё равно не увидит его на экране радара, ведь эти крейсера невидимки и уже только этим опасны. Они обладают также очень высокой скоростью, сто двадцать узлов, а запас хода у них практически ничем не ограничен. Именно с их помощью мы наведём в Мировом океане идеальный порядок и загоним все флоты противника в бухты.

Контр-адмирал Бем озадаченно покрутил головой и спросил:

— Как называется тип этих крейсеров, князь? Наверное, вы назвали их каким-то таким русским словом, которое означает очень быструю езду или полёт? Мне приходит на ум только гепард.

— Мне тоже, Герман, но их создатели назвали первый крейсер такого типа "Марлин". Гепард, конечно, бегает быстрее, но марлин тоже плавает очень быстро, хотя эти марлины ещё быстрее.

Мой собеседник, шумно выдохнув, признался:

— Мне трудно себе представить, что такой огромный корабль может двигаться со скоростью в сто двадцать узлов. Это же чуть ли не максимальная скорость автомобиля.

— Тем не менее это так, — сказал я, — именно такую скорость развивают крейсеры типа "Марлин", но у нас есть ещё более быстроходные суда, но они движутся на подводных крыльях. Впрочем, их у нас мало и они не являются основной боевой силой флота.

Контр-адмирал кивнул и спросил:

— Князь, скажите, какие цели преследует операция "Гнев миротворцев"? — Усмехнувшись, он добавил — Среди моих офицеров по этому поводу идут весьма горячие споры.

— Целей несколько, Герман, — ответил я, — но первая и самая главная, полностью покончить со всеми войнами. Вторая цель, которую я считаю немаловажной — покарать Виндзоров и правящую верхушку Великобритании за все преступления, которые они свершили за последние десятилетия. В том числе и за то, что развязали эту войну, в которую хотели втравить и Россию.

Ещё довольно молодой немец улыбнулся:

— Первая цель мне кажется недостижимой, хотя, глядя на ваши корабли, это ещё как сказать. Зато вторая мне очень импонирует, ваше сиятельство. Моя эскадра создавалась в первую очередь для того, чтобы связать боем силы Гранд Флита, но он покинул Скапа-Флоу. Глядя на эти крейсеры, ваше сиятельство, я вижу, что только на одном из них мне и моим офицерам удастся это сделать.

Мы уже подлетали к "Адмиралу Нахимову". Заходя на посадку, я широк улыбнулся и сделал молодому немцу предложение:

— Герман, предлагая вам дружбу, я имел ввиду нечто большее — командование соединением боевых кораблей нашего Первого Североатлантического флота. Вы блестящий морской офицер и очень грамотный стратег. Единственное, чего вам не хватает, это подходящего отряда боевых кораблей, а мы испытываем недостаток в молодых кадрах. Что вы ответите мне на это, друг мой?

— Только то, что я приму его с благодарностью, князь, — сказал Герман Бем, — навсегда сбить спесь с англичан, это моя самая большая мечта. Думаю, что ко мне присоединятся все мои офицеры и матросы.

— Тогда называйте меня просто Серж, Герман, — ответил я и протянул немцу руку, — скоро вы будете командовать новой эскадрой. Я ведь потому и полетел за вами.

Да, мы были очень заинтересованы в немецких генералах и адмиралах, офицерах и солдатах. Союз с Германией открывал нам настежь ворота в Западную Европу, но вербовка немецких солдат и офицеров была куда важнее. Ни Франция, ни Англия ни тем более Бельгия или Голландия не представляли для нас никакой серьёзной опасности. Зато война в колониях обещала стать очень ожесточённой, особенно в гористой местности и в джунглях. Да, и в пустынях тоже, хотя мы и имели тотальное техническое превосходство. Всё дело заключалось в том, что мы не могли вести войну так, как её в наше время вели против Югославии, Ирака, Афганистана, Ливии и многих других стран — США и страны НАТО. Они воевали с большой дистанции, нанося удары ракетами с самолётов и крылатыми ракетами и им было плевать, сколько человек будет убито на земле.

Нам же предстояло провести военно-полицейскую операцию, в ходе которой предстояло арестовать и интернировать множество людей, чтобы потом разобраться с каждым и каждому воздать по заслугам. Мы вовсе не собирались отправлять в тюрьмы и на каторги рядовых исполнителей даже в том случае, если они были наёмниками, но в то же время в наши намерения не входило прощать военных преступников этого уровня, которые уже сейчас лютовали в колониях почём зря. Для такой войны нам требовалась огромная и очень дисциплинированная армия, но армия созданная исключительно на принципах добровольности. Да, солдаты и офицеры будут получать в ней очень высокое жалование и им будут регулярно выплачиваться надбавки за риск, но нам не были нужны тупые и жестокие скоты.