Там, где дует сирокко - Евгений Саржин
Таонга сейчас металась между больницей и катером Ситифана в порту – Салах предложил ей использовать такси, но она отказалась, сказав, что деньги им ещё понадобятся. За неё было немного страшно, но она пообещала, что будет осторожна, и кроме того, Сус всё-таки не Хергла, здесь так просто пальнуть в человека посреди улицы, наверное, не выйдет. Сейчас она должна была купить ему новую батарею для наладонника, и Салах неторопливо ожидал её возвращения.
Ещё один человек написал ему, сказав, что от лица «Амина», но он не торопился отвечать (да и очень уж трудно было набирать ответ одной рукой), пока не проверит то, что зудело у него в голове. Как же всё-таки его тогда нашли в Хергле так быстро?
Когда Таонга наконец вошла в палату, солнце уже светило с другой стороны здания, и из окон лился мягкий золотистый свет предвечерья.
– Ты поспал? – спросила она его сходу. – Доктор говорил, что организм лучше восстанавливается во сне.
– Наверное, но мне сейчас не слишком спится, – Салах аккуратно повёл затёкшими плечами и поморщился от боли. – Что в городе?
– Очень жарко, – ответила Таонга, роясь в своей сумочке, – даже для меня, хотя я африканка. Люди совсем…
– Я знаю, какая погода в Магрибе в начале осени, – Салах прервал её, но не грубо. За эти дни вынужденной беспомощности он научился ценить нигерийку, осознав, что, по сути, в нынешнем состоянии может полагаться только на неё, – я про другое. Не видела ничего странного? Каких-то беспорядков? Необычных людей? Объявлений?
Таонга покачала головой.
– Всё как обычно, мне кажется. Но я ни с кем особо и не говорила.
– Хорошо.
Салах невольно подумал, что Замиль или Ситифан были бы внимательнее к таким вещам. Но уж есть как есть. Круглую съёмную батарею для наладонника Таонга положила на кровать рядом с ним, Салах осторожно поднял её, но тут же понял, что не сможет сам разобрать устройство. Он сдержал ругательство и поднял взгляд на Таонгу.
– Замени батарею, а потом давай кое-что с тобой сделаем вместе.
Таонга кивнула, взяла наладонник и надавила на крышку сзади. Салах вертел идею в голове так и эдак. Не слишком безопасно, но рискнуть, пожалуй, стоит. Сейчас, когда их маленькая сделка с «Амином» было готова завершиться, просто необходимо понять, от кого же исходит угроза? Что он получит по итогу – деньги и документы для бегства, или его просто добьют? Кроме того, он вспоминал «Диб-аль-сахра», который так и оставил стоять на приколе в небольшом рыбацком порту рядом с Мадиной. Абдул может его вывезти, но куда он его приведёт?
Так не хотелось думать, что сдал его Абдул, но жизнь есть жизнь, и человек слаб. А в такие времена как эти, его слишком легко и подкупить, и запугать.
– Что ты хочешь? – спросила Таонга, передавая ему наладонник.
– Чтобы ты написала кое-кому, – сказал Салах, – двум людям. И будешь говорить, что они тебе ответят, если ответят.
Положив устройство рядом с собой на постель, Салах осторожно приподнялся на подушке и клацал по экрану пальцами левой руки, вызывая нужный диалог в маль-амр.
Значок загорелся – человек на противоположном конце скрыл информацию о своём пребывании в Зеркале, потому писать оставалось только наугад.
– Бери, – он протянул наладонник Таонге, – и пиши вот что.
Он задумался. Потом медленно, раздельно произнёс:
– Сайиди Абдул, меня зовут Таонга, я пишу тебе от имени Салаха, да помилует его Всеблагой. Он вчера умер в больнице, но оставил одно дело.
– Ты что! – ахнула Таонга и отбросила наладонник, как будто он обжёг ей пальцы. – Нельзя так о себе! Ты…
– Что, думаешь, накликаю? – Салах усмехнулся. – Бабские сказки. Умру я, как и любой человек, тогда, когда это предписано Аллахом, и не в моей власти ни приблизить, ни отдалить этот день. Так меня учил отец и шейх в школе, и так истинно. Бери и пиши.
Под его пристальным взглядом Таонга подняла наладонник и с гримасой на лице начала набирать текст.
– Отправь, – коротко сказал он, когда та закончила, – а теперь давай попробуем другой адрес. Дай наладонник, я его сейчас найду.
Потыкав пальцами, он раскрыл другое окошко в маль-амр, толкнул устройство к Таонге и продиктовал ей текст, почти не отличавшийся от первого.
– Зачем ты хочешь прикинуться мёртвым? – спросила Таонга, отправив и второе сообщение. – Если ты будешь дальше пользоваться своим наладонником, они всё равно узнают…
– Узнают, – прервал её Салах, – но не сразу. Я вспомнил одну сказку, которую слышал в детстве. Про человека, который думал, правда ли его любят домашние. И однажды прикинулся мёртвым, чтобы узнать, кто будет о нём горевать. И вот тогда…
Он не успел договорить – наладонник тихо прожужжал, и сердце подскочило куда-то к горлу. Так, вот сейчас и должны всё узнать.
– Дай мне, я посмотрю, кто это, – проговорил он, невольно понизив голос, – что, вот сейчас и увидим. О, это же Абдул!
Клацнув средним пальцем по окошку разговора, он пробежался глазами по цепочке стилизованных завитых букв. Прищурил глаза.
– Что там? – спросила Таонга, и он понял, что женщина следила за ним, затаив дыхание.
– Кажется, наш друг мне не очень верит, – медленно сказал Салах, – он хочет, чтобы ты написала ему голосовое сообщение, сказав, как я умер, и у кого теперь всё, что было на наладоннике.
– Что же делать? – спросила Таонга.
– Запишешь. И помни, ты потрясена моей смертью и даже горюешь.
Таонга оказалась неплохой актрисой – она записывала сообщение Абдулу дрожащим голосом, в конце даже всхлипнула. Амин не потребовал голосового – вместо этого настаивал, чтобы Таонга немедленно передала ему наладонник Салаха и была как можно осторожнее – до того момента, пока не передаст, конечно. Он не делал вида, что беспокоится именно о ней.
А вот Абдул был более разговорчивым. Он тут же записал голосовое в ответ, требуя, чтобы
