Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Шатохина Тамара

А еще он пел для меня – нечасто, только по поводу и воспринималось это, как самый лучший подарок. Первый раз это случилось в тот мой День рождения. Никакого празднования, а тем более после тяжелого разговора с Нуцей, я не ждала, но на обещанную грузинскую песню надеялась. А ближе к ужину случилась доставка цветов. Три роскошные белые розы стояли потом передо мной на столе, а рядом с ними – чашка овсяной каши со свежей черникой. Из чувства солидарности в тот вечер овсянку ели все. Были интересные разговоры о французской кухне, поиски в интернете пищевых характеристик лебеды и репчатого колокольчика, еще много чего…

Подарком от Дато считалась каша, а Даня подарил мне найденные в интернете снимки Ло. Наверное, просто не понимал, какие чувства это могло вызвать, а Георгий не успел его остановить. Парень нашел информацию и с готовностью делился ею. Скорее всего, хотел порадовать. А я видела свой дом, в котором счастливо прожила пятнадцать лет и который потеряла. Смотрела и… непонятно - подробно отвечала на вопросы о природе региона, виноградниках, кузницах, людях… Это оказалось больно, но и очень правильно – как горькое лекарство. Сама я еще долго не решилась бы.

Дневной инцидент почти забылся за разговорами, а потом Георгий все-таки спел. Собственно, это была только одна фраза из песни про то, что «нельзя быть красивой такой», но запомнится она навсегда, потому что я поверила…

У него был идеальный слух, в чем я даже не сомневалась. Голос? Не сценический, но значения это не имело. Главным стало то, как он меня видел. Я поверила, что и правда – самой красивой. Наверное, и мальчики тоже… И потом смотрели на меня уже как-то иначе – приглядываясь? А я весь вечер улыбалась. И расчувствовалась, потому что – песня эта, цветы и даже овсянка! И Шония тоже… он и не собирался прятать от детей то, что чувствовал ко мне. Насколько это было правильно? Неизвестно. Но максимально честно - точно.

Второй концерт случился через пару дней.

Наутро после нашей первой ночи я открыла глаза и сразу увидела его - смотрел на меня, опираясь на локоть и улыбался. Увидев, что проснулась, таинственным голосом объявил: - Песня…

И мечтательно как-то продолжил:

- Я сегодня ночевал с женщиной любимою

Без которой дальше жить просто не могу…

- Спаси…бо, - шептала я, давясь эмоциями, - хотя… в общем контексте песни всё печально.

- Мань, я сказал только то, что хотел сказать. В моих словах нет ни контекста, ни подтекста, ни двойного дна… и никогда не будет.

И мы скрепили этот договор.

Предложение о переезде в Питер скоро стало реальной и вынужденной мерой. И Нуца, и Сергей тоже потребовали раздела квартир. Не судебным порядком, но это мало что меняло – требования были справедливыми, а имущество совместно нажитым. Я не знала, чем при этом руководствовался мой бывший муж, но Нуцу, наверное, понимала. Одно дело оставить квартиру детям, другое – сопернице, хотя я никогда, да и сейчас тоже ею себя не чувствовала. Но понимала, что искренний и непосредственный Дато запросто мог рассказать и о праздновании моего рождения, и о песне, и о собственноручно приготовленной для меня овсянке.

- Значит, Питер, - подвел итог Георгий.

- Да. И мединститут, - согласилась я.

- Исключено! - отрезал уже мой муж. Расписали нас тихо и быстро – по блату, которого у него в этом регионе было достаточно во всех структурах. Так же по блату в срочном порядке делался загранпаспорт.

- А почему? – удивилась я, - ограничений по возрасту нет, вместо ЕГЭ я напишу внутренние экзамены.

- Маша – нет! Ты никогда не будешь стоять со скальпелем за операционным столом. Максимум – подавать мне инструменты и то очень нескоро. И это не обсуждается, - ровно, отстраненно и холодно изрек он.

Все так… умирала я от очередного понимания и поэтому - счастья. Тот же тон, то же выражение лица, тот же взгляд - «Вы должны понимать, мадам… Так вот – этого не будет. Мне не хотелось бы семейных ссор на пустом месте… Я терпеливо выслушаю ваше мнение, но не обещаю, что прислушаюсь к нему…» А потом стон, будто из самого сердца – «это невыносимо, Мари! Я пропадаю без вас…»

- Я люблю тебя, - сообщила я, крепко обняв его и первый раз озвучив это, как факт: - И всегда буду прислушиваться к твоему мнению. Но вот сейчас ты о чем, какой скальпель?! Да я сопьюсь к чертям! Я же оперировала только под хороший глоток коньяка - для храбрости. Нет, солнце моё – я реально смотрю на такие вещи. И поступать буду не сейчас – силёнки не те и подготовка нужна. Поступать не на хирургию... хочу попробовать медицинскую психологию.

- Мань, - сжал он меня почти до боли, зарывшись лицом куда-то в шею и волосы: - А не могла ты другой повод выбрать? Чтобы мне вот это... самое главное сказать.

- Поняла, что молчать не могу и сказала, - жалась и я к нему, - ты мужчина, глава семьи и всегда прав, но сейчас мог бы вначале выслушать меня. Между прочим, иногда я тоже говорю умные вещи.

- Когда ты вот так говоришь… свято верю, что прожила не тридцать семь, а пятьдесят два, - крепко поцеловал он меня и спросил: - А почему психология? Как-то связанно с Санной?

- Связано, - неохотно призналась я, - она хороший человек, добрый, но… «Мудро» давала мне время, не понимая серьезности ситуации и ориентируясь на результаты анализов и обследований. Да - у меня были относительно неплохие физические показатели и адекватное поведение. Но решение уйти из жизни не всегда принимают в диком отчаянии или под мороком. Иногда кажется, что это взвешенный, разумный поступок, когда то, что потерял, ощутимо перевешивает перспективу, в которой не просматривается смысла. И ты вдруг уверен, что жизнь просто ради жизни это существование. Нужны цели и смысл – их я не видела, потеряв целый мир и своего ребенка. К тому же сомневаясь в собственной адекватности и совсем одна… Тихо! Тихо, да ты меня раздавишь… - отстранилась я, спокойно глядя на мужа:

- Это прошло и больше не повторится. Да - я ошибалась, для начала нужно было ставить малые цели - самой дойти до того же горшка. Но сейчас легко говорить... А она всего этого не увидела и не помогла. И если бы не ты…

- Маша... это был бы рецидив. Ты помнишь - из-за чего умирала прошлый раз? И как?

- Нет, - помотала я головой, - всё, что я помнила и помню – работу, операции, твой голос, почему-то рисование… Детство и учебу помню хорошо, родителей – плохо. Наверное, мы были не особо близки. Они искали меня?

- Знают, что ты была в коме, - признался муж.

- Но никто не приехал? Хотя действительно не было смысла лететь за тысячи километров, чтобы просто посидеть рядом.

- Не пустили бы – карантин. Я так и сказал.

- И они радостно согласились. Ты что – боишься сказать мне? Так же и есть? Это нормально, я тоже не чувствую тяги в ту сторону, - пожала я плечами, - а рецидив – повтор, возобновление… должен быть сознательным в этом случае. Но я не помнила - этот опыт у меня отсутствовал. Не рецидив, а похожий метод выхода из безнадежной ситуации. А может просто минута слабости. Я уже пересмотрела свои взгляды на такие вещи.

- Ладно. Будет день…

- И будет пища, - согласилась я.

А пока мы занимались продажей квартир, договорившись с родителями Георгия и приостановив продажу того дома под Питером. Меня они пока не видели даже по скайпу.

- Дай мне, пожалуйста, немного времени, - просила я мужа, - ты это доказал… я уже уверена, что у меня самый красивый в мире костяк. Хочу, чтобы и еще что-то…

Я вспомнила или можно сказать - освоила компьютер и пока он был на работе, искала более подробные сведения по Франции. Данные по XVIII веку были скупыми и даже противоречивыми.

Но по запросу о графстве Монбельяр выяснилось интересное – в 1789 году его оккупировали войска революционной Франции и вскоре оно вошло в состав департамента Верхняя Сона. А герцог Вюртемберг… тот самый, который Шарль (Карл) Евгений и который присылал мне в подарок горшок, бежал и искал защиты у нашего Павла I, который оказался его зятем. Эта информация только добавила вопросов. Другой мир или этот?