Лицей. Венценосный дуэт (СИ) - Чернов Сергей

— Второго я ударила ножом в солнечное сплетение. Сразу, как он вошёл. Тоже выверенное решение. Удобнее и эффективнее бить именно туда. Многие из вас испытывали то непередаваемое чувство, когда получал удар в солнечное сплетение. Особенно под вдох. Рана в этом месте сопровождается тремя поражающими факторами.

Девочки морщатся, только Лена внимательна. И мальчишки.

— Болевой шок, там нервный узел. Второй фактор — паралич дыхания. Третий — поражение брюшной аорты, практически это магистральная часть всей кровеносной системы. Получивший такой удар умирает гарантированно и быстро. И даже немедленная медпомощь с применением всей мощи современной медицины спасти не в состоянии.

— Дальше всё понятно. Я нашла у них мобильник и связалась с отцом. Когда уже ехали домой, сообщили в полицию. Но то, что я вам рассказала, это всего лишь увертюра, преамбула. Главное не в этом.

Обвожу взглядом белеющие в свете мощного фонаря лица.

— Вы называете меня принцессой и думаете, что это всё детские игры. Да, в какой-то мере это игра, но не совсем. Я действительно аристократка, сейчас объясню, почему. Вы знаете, как возникает аристократия в любой стране? И почему они все, из разных стран, разговаривающие на разных языках, признают друг друга?

— Сначала философский вопрос. Чем отличается господин от раба?

— Глупый вопрос, — замечает Паша, — господин повелевает, раб подчиняется.

— Да? — ехидно усмехаюсь, — я о чём только что рассказывала? Ты чем слушал? Вот те двое попытались мной повелевать, и что получилось? Раб подчиняется, потому что он осознаёт себя рабом и признаёт за господином право приказывать. Но почему и как это происходит?

Добиваюсь всеобщего молчания. Думают, а тут нечего думать, тут знать надо.

— Всё на самом деле просто. Тот человек является рабом, для кого высшая ценность — его жизнь. Для Господина ценность собственной жизни не на первом месте. Много чего он может поставить выше жизни. Долг, Честь, Любовь, Верность сюзерену. Много чего, даже из банального гонора или куража может жизнью рискнуть. И когда сталкиваются Раб и Господин, то Господин спрашивает: Ты готов поставить жизнь на карту, сразиться со мной и отстоять свою Свободу? Возможно, ценой своей жизни. Раб отвечает: Нет. Тогда подчинись, — приказывает Господин и Раб подчиняется.

— Так возникает аристократия, — после паузы припечатываю я и продолжаю, — прежде всего, это каста воинов. Дворянство всех европейских стран и России изначально всегда было военным сословием. Аристократия — высшая часть дворянства. Граф, маркграф, герцог — прямой перевод этих слов означает: военный правитель, военачальник. По территориальному признаку, но это к слову.

— Главное, вот что. Я — настоящая аристократка, я из касты воинов, доказано двумя трупами плебеев, посмевших меня оскорбить своими намерениями.

Беру паузу. Это нетрудно, все молчат, с некоей пришибленностью.

— Вам придётся, — впрочем, это дело добровольное, — стать такой кастой. Те, кто войдёт в эту когорту, будут ближе всех ко мне и Ледяной королеве.

— Мы должны научиться убивать? — растерянно спрашивает Гоша.

— Ты ничего не понял! — обвиняю я, — главное не в этом. И не в умении владеть оружием или навыками рукопашного боя. Главное, чтобы для вас Честь, Долг и Верность сюзерену была выше собственной жизни.

— Учить вас технике боя, способам борьбы с разными противниками и другим вещам я начну с началом нового учебного года. И сама буду учиться. Я не всё знаю и не всё умею. А теперь, отбой! Всем спать! Дежурная охрана — на посты!

Впечатлённый моими речами народ подчиняется беспрекословно и быстро. Я и девчонки уходим в свою палатку. И судя по лицам девочек меня ещё долго трясти будут. Но вот шиш им!

— Девочки, всё завтра! Завтра посекретничаем, спать хочу, аж ноги не держат.

С утра я с девчонками, только Юлька утром решила поспать, засоня ленивая, рванула в укромное место чуть в стороне. Прикрытый ивами маленький затончик, где мы искупались голышом. Осторожненько, с оглядкой, чтобы нам мальчишки не застукали. Вроде всего две узенькие тряпочки, но такое впечатление, будто доспех сняла. Очень красивое местечко. Рядом со спуском в воду, несколько кувшинок растут.

О, кажется, я поменяла отношение к воде! Атавистическое отвращение к любому водоёму, кроме ванны, окончательно отмирает.

Ирина, инстинктивно прикрыв руками грудь, из-за кустика приглядывает за общим шатром. Лена, раскинув руки в стороны, блаженно болтается в воде рядом.

— Дана, ты нам обещала выдать секреты, — напоминает Лена, отчётливо вижу, как еле заметно дрогнули ушки Ирины.

— Обещала — выдам, — жалко Юли нет, зато есть повод её помучить, лентяйку. — Вы замечали, что можете воздействовать на мужчин? Иногда непроизвольно получается. Иногда помимо воли. Не хочется, чтобы кто-то внимание на вас обращал, а он прилипает, как репей.

— Бывает, — хихикает Лена, Ира чуть улыбается. Она почти всегда так улыбается, еле заметно, как Джоконда. Только у неё красивее получается.

— Запомните одну вещь, девочки. Если начнёте кокетничать с мужчиной, который может причинить вам неприятности, вы его обезоружите. Проверенный способ. Кто-то может и преодолеть ваше кокетство, из чувства долга, например. Но придётся именно преодолевать и он ничего не сделает сверх обязательного минимума. Но, скорее всего, вообще ничего плохого вам не сделает. Не сможет. Особенно, если вы дадите ему понять, что он нравится вам, как мужчина.

— Считаешь, это может их обезоружить? — Лена поводит вокруг руками.

— Не может, а натурально обезоруживает. Именно так я и поступила с похитителем. Я начала с ним кокетничать и улыбаться. Насколько я знаю, его жертвам от него доставалось. Он их жестоко избивал. Но меня ни разу не ударил. Ни разу больно не сделал.

Девчонки задумываются. Наверное, женщины с детства на инстинктах действуют. Вряд ли они отчётливо осознают, почему мужчины от мальчиков до стариков реагируют так, а не иначе. Положение любопытное. У каждой женщины есть, условно говоря, кинжал, который они пользуются. Это обаяние, умение кокетничать, заигрывать. И они все, почти все, этим «кинжалом» пользуются. Но очень редкие женщины воспринимают «кинжал» именно оружием и относятся к нему с той бережностью, которое и требует к себе оружие. Его надо держать в чистоте, полировать нужные части, совершенствовать. И систематически им пользоваться, постоянно тренировать умение им владеть.

Смешное тут вот в чём. Женщина должна проявлять мужские качества для совершенствования и тренировки своих чисто женских «боевых» навыков.

— Правда, ведь забавно? — я перехожу от мыслей к словам, — чтобы женщине стать сильнее именно как женщине, она должна проявить мужские качества.

— Как это? — обе фокусируют взгляды на мне. Всё правильно, я же только вывод им озвучила.

— Кокетство — женское оружие, — поясняю я, — но мысль о том, что это оружие, чисто мужской подход. И следствие, что его надо совершенствовать, характерно для мужчин. Замечали, как они заботятся о своих автомобилях или инструментах, которыми зарабатывают на жизнь?

— Не всегда… — Ирина будто что-то вспоминает. Наверное, знакомых мужчин.

— Тогда они плохие мастера. Плохие водители, средненькие плотники и так далее. Настоящий мастер трясётся над своим инструментом.

Я отталкиваюсь от мягкого илистого дна и зависаю на поверхности, раскинув руки. Говорю, обращаясь к кудрявым белоснежным облакам:

— Кстати, аристократкам тоже надо проявлять мужские качества. Я кокетничаю с врагом, строю ему глазки, а сама жду удобного момента, чтобы завалить зверя одним ударом. Типичная тактика охотника. И чтобы управлять людьми, — высшая аристократка всегда руководитель, — тоже нужны мужские качества.

Я вылезаю из воды, слегка вздрагиваю, покрываюсь гусиной кожей. Лена за мной, но мы ещё поджидаем Ирину, которая нам позавидовала и полезла в воду.

— Х-ы-м, — хмыкает Лена, — это что же, аристократки должны быть похожими на мужиков? Как-то мне не хочется становиться аристократкой.