Тафгай. Том 10 - Владислав Викторович Порошин
— Понимаю, минское «Торпедо» играет во второй лиге, а вторая лига — это тоска, — кивнул я, сжав своими ручищами аппетитную задницу барышни. Что характерно руки это сделали сами, поддавшись неким глубинным инстинктам, отвечающим за продолжение рода человеческого.
— Хорошо сидели, а потом подруга бросила меня одну и усвистала к московскому любовнику, — пробормотала мадмуазель, уткнувшись носиком в мою богатырскую грудь. — А вдруг ко мне хулиганы прицепятся? Об этом она подумала?
— Увы, Минск ещё не скоро в Высшую лигу поднимется, им ещё работать и работать, — тяжело вздохнул я, ещё раз нагло облапав женщину, и подумав: «Какого ляда я вытворяю? Всё, Ваня, больше ни капли коньяка, вплоть до последнего матча чемпионата».
— Шлюха она, — обиженно всхлипнула незнакомка и, подняв на меня большие глаза, спросила, — может ты думаешь, что я такая же? А я не такая? Выпьем ещё шампанского?
— Вот этого не надо, — усмехнулся я. — У меня завтра тренировка. Через три дня игра. Я, пожалуй, пошёл к себе в номер.
— Как хочешь, пошли в номер. Но я сразу предупреждаю, что я не такая, — сообщила работница минского стройтреста и, вцепившись в мою руку, пошагал следом за мной.
«Ваня, ты что творишь⁈ — возопил мой внутренний голос. — Ты хоть осознаешь, что сейчас в твоём номере произойдет? Совсем после 50 грамм с катушек слетел? Может тебе напомнить про жену, про любовницу, которая на Урале осталась и обещала приехать, как только ты устроишься в новую команду?». «Да подожди ты, — прошипел я в ответ, — девушке просто потребовался собеседник. Ей просто нужно поплакаться кому-то в жилетку. Зайдем в номер, попьём чаю и разойдёмся».
Тут мы поднялись на небольшую площадку, где останавливались гостиничные лифты и столкнулись с четырьмя крепкими мужичками. И то, что эти граждане занимались какой-то незаконной деятельностью: фарцовкой, спекуляцией или азартными играми, я почувствовал сразу. Тем более ещё пару месяцев назад с подобными братками валил уральский лес.
— Оба-на, пацаны, а вот и наша Оля, — зло обрадовался один из мужичков. — Ты куда пропала, девочка моя?
Моя случайная подруга испуганно ойкнула и моментально спряталась за мою спину.
— Вы, товарищи, тоже из минского стройтреста? — пробурчал я, мысленно настраиваясь на драку.
— Аха, прорабы со стройучастка, — загоготал другой мужичок. — Сделай так, чтобы мы тебя, верзила, потеряли. Это наша девочка. Мы её сегодня поили, кормили, а она нас кинуть решила.
— Кто это? — спросил уже у своей случайной подруги.
— Они меня с подругой шампанским угостили, а потом стали приставать, — пожаловалась Оля.
— Ты чё с первого раза не понял? — попёр на меня ближайший браток. — Исчезни, дылда, пока я добрый.
И сделал он этот лишний шажочек зря. Ибо в следующее мгновенье мой правый хук просвистел по воздуху и опустился аккуратно в челюсть этого липового прораба со стройки. И с телом мужичка случилась самая настоящая строительная «майна». Причём опал он как озимый прямо на том самом месте, где и стоял. Вторым левым хуком я огорчил ещё одного нападавшего. К сожалению, моя левая рука сработал гораздо хуже правой. И браток, удержавшись на ногах, успел схватить меня руками за грудки. Из-за чего в следующую секунду нарвался на резкий и акцентированный удар лбом.
— Б…яяять! — заорал он, падая на пол и держась за расквашенный нос, из которого потекла красная солёная кровь.
И сюда наверняка бы сбежалась целая толпа народа, включая доблестных работников советской милиции. Однако внизу в ресторане гремела весёлая музыка и этому народу сейчас какой-то кулачный мордобой был просто неинтересен.
— Удавлю, падла! — загудел ещё один «прораб» и, рванувшись навстречу, получил ногой в солнечное сплетение.
— Сукааа, — зашипел он, согнувшись пополам.
На этом короткая схватка и закончились, так как приехал лифт, а четвёртый «прораб» в драку не сунулся. Во-первых, корешам срочно требовалась медицинская помощь. Особенно тому, который держался за нос. А во-вторых, какой был смысл в эти минуты переть с открытым забралом на 100-процентные неприятности.
— Я тебя, дылда, запомнил, — прорычал он, когда я со своей случайной подругой вошёл в кабинку гостиничного лифта.
— Я тебя тоже срисовал, — рыкнул я, показав пудовый кулак. — В следующий раз покалечу.
Далее дверцы лифта сомкнулись и Оля, скромная работница минского стройтреста, буквально напрыгнула на меня и нескромно впилась своими пухлыми губками в мои обветренные губы. На меня, кстати, тоже после коньяка и короткой, но ожесточённой драки нашло какое-то помутнение, и я дал волю и губам, и своим рукам. До номера мы дошли не сразу. Три или четыре раза наша парочка замирала посреди коридора и бешено целовалась, словно мы молодожёны в медовый месяц.
«А ведь прав был Иосиф Львович, мне действительно полегчало», — подумал я, подобно сваебойной машине, вколачиваясь в сексапильное тело барышни из Минска, когда мы всё же добрались до моего двухместного номера. При этом моя случайная подруга стояла в коленно-локтевой позе и периодически выкрикивала, что она не такая. «Полегчать-то полегчало, только я при этом натворил множество глупостей, — заворчал я про себя, сделав небольшую паузу. — Вляпался в драку. Нашел приключения на свой двадцать первый палец. Правда, я не думаю, что барышня потащит меня в ЗАГС, а братки побегут жаловаться в милицию. Значит можно считать, что вечер психологической терапии удался».
— Я не такая, — жалобно простонала Оля, сделав такое лицо, что я без слов понял — барышня требует срочного продолжения.
— Я тоже не такой, — зарычал я и продолжил вколачивать «свою твёрдую сваю». — Я вообще не пью. Я спортсмен. Играю в хоккей.
— За минское «Торпедо»? — простонала моя случайная подруга.
— За «Торпедо»… но из другого… красивого… советского… города, — отчеканил я каждое слово, чтобы не выбиваться из общего ритма.
— Жааааль, — томно вздохнула минчанка Оля.
* * *
Ночью я проснулся от того, что кто-то ударил меня слабым, но очень неприятным и чувствительным разрядом тока. Я резко подскочил на кровати, где мирно посапывала моя случайная знакомая, и тут же уставился на чёрный человеческий силуэт. Незнакомец сидел на противоположной кровати и, не включая света, смотрел в мою
