Боксер: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Да это царапина, — я попытался отмахнуться, чувствуя неловкость.
Непривычно как-то, что за меня заступается девчонка.
— Заходи, кому говорю!
И Алла отошла от дверного проема, освобождая проход. Ну раз она настаивает, я не буду мяться и зайду внутрь.
— Присаживайся, а я переоденусь, нельзя проводить медицинские процедуры без соблюдения санитарных мер.
Она скользнула в подсобку. Я пожал плечами, сел на стул и огляделся. Взял со стола зеркальце, видимо, забытое Аллой, и впервые увидел в отражении нового себя. Из зеркала на меня смотрел мальчишка с загорелой кожей, с большими голубыми глазами и высоким лбом. А что, мордашка вполне себе не отвратная, даже где-то симпатичная, я улыбнулся сам себе и подмигнул. Что, Мишаня, повоюем?
Опустив зеркало, осмотрелся. На стене висел плакат для проверки зрения, неподалеку стояли весы и ростомер. Тут же старый лакированный стол из дсп и парочка грубо сколоченных табуреток, свежевыкрашенных.
Пока Алла переодевалась снова в халат, я решил не терять времени и провести эксперимент. Встал на весы и измерил рост. Я с некоторым унынием смотрел на эти показатели. Метр шестьдесят два и пятьдесят килограммов… Не густо, но для подростка вполне сойдет. Пока сойдет…
— Вырастешь еще, не переживай, — Алла вышла из боковой двери в белом халате, который шел ей не хуже прошлого наряда. — У меня брат до пятнадцати не рос и был метр с кепкой, а потом ка-ак вымахал! Меня перерос за лето.
И она показала рукой в воздухе отметку — сантиметров на десять выше собственной макушки. Утешение так себе, да и голос этот её сочувствующий…
Я не ответил, вернулся к стулу, сел и смиренно сложил ладони на коленях, как и подобает подростку… Будем играть новую роль, которую судьба мне уготвила.
Алла взяла со стола йод и вату, подошла ко мне:
— Голову повыше. Вот так, еще чуть-чуть, — она взяла мой подбородок и зафиксировала рукой.
Я даже сглотнул — декольте врачихи оказалось всего в десятке сантиметров от моих глаз. Она тем временем аккуратно обработала йодом рану, начало щипать. Я не показал, что испытываю боль, и вытерпел процедуру, как пленный партизан.
— Какой ты сегодня молодец даже не пикнул, — Алла выкинула ватку с йодом в железный лоток и следом взяла еще одну, но смочила ее уже чем-то другим. — Шишка у тебя серьезная, надо обязательно понаблюдать, голова не кружится?
— Неа, — выдал я, сдержавшись, чтобы не мотать головой.
— Ну-ка коснись пальцем кончика носа.
Я проделал манипуляции, и вышло это достаточно ловко. Алла оттерла ватой кровь с моего лба, пришлось немного потереть, потому что та успела запечься.
— Все, теперь я тебе повязку наложу, и завтра обязательно покажись мне. Хорошо?
Она взяла бинт и, сделав несколько витков вокруг моей головы, зафиксировала повязку, обрезав излишки специальными ножницами. Всегда было интересно, почему хирургические ножницы имеют такую необычную форму. Надо будет завтра спросить, потому что сейчас, закончив со мной, Алла заторопилась.
— Директор велел ехать в город, там лекарство нужно получить, — пояснила она, хотя могла бы ничего не говорить.
— Тамара Ипполитовна? —
— Миша! — Алла с укором посмотрела на меня. — Туда же? Шутишь?
— Эм… — я дал понять, что не понимаю, где пошутил.
— Не надо перенимать от Льва всякие глупости. Директор у нас Савелий Иннокентьевич, а Тамара Ипполитовна — старшая пионер-вожатая и тренер по гимнастике.
Понятно, значит, усач — директор. Ну неудивительно, что я попутал. Тут никаких подначек от Левы, в принципе, не нужно. Никогда не подумаешь, что директор — этот щуплый и безынициативный мужичок. Другое дело Тома, она из тех, кто коня на ходу остановит.
— А в какой город едете за лекарствами? — я решил переключить тему.
— Так в Ростов-на-Дону, других тут рядом все равно нет, — заверила Алла и ускользнула в подсобку, снова переодеваться.
Ага, выходит, лагерь у нас на Дону.
Переоделась Алла теперь куда быстрее, действительно торопилась.
— Михаил, мы с тобой заболтались. Передай Тамаре Ипполитовне, что сегодня тебе показан постельный режим.
Я решил не возражать, вышел из медпункта, бросив напоследок дежурное «до завтра». Повязка на голове давила и была жутко неудобной (а кроме того, выглядела наверняка совершенно идиотски и в целом не имела никакого смысла), но я не спешил ее снимать, чтобы никого не нервировать. За спиной Алла закрыла дверь медпункта и побежала к воротам. Там ее ждал молодой человек лет двадцати. Он был занят тем, что копался под капотом «Москвича». Но когда Алла подбежала, махнул рукой и закрыл капот. И чмокнул Аллу в щеку. Ясненько.
Понятно, что никакой постельный режим я соблюдать не собирался, а двинулся прямиком к корпусу, где уже собирались пионеры.
Глава 4
Пионеры выстроились у корпуса. Тамара Ипполитовна бегала вокруг с выпученными глазами и поправляла всем подряд галстуки, одергивала рубашки и подтягивала повыше шорты.
— Ребята, у нас с вами сегодня важное мероприятие, и выглядеть мы должны подобающе, — повторяла она.
Голос её слегка звенел от тревоги и постоянно прикладываемых разнонаправленных усилий. Я подошел к корпусу последним и, с шахматной доской под мышкой, оглядывался, пытаясь найти свой отряд.
Подсказку дал жилистый невысокий парнишка с кучерявыми, будто наэлектризованными волосами. Он энергично замахал рукой, как черпаком, подзывая меня.
Ладно, доверимся, я двинулся к нему, поймав себя на мысли, что начал привыкать, когда меня узнают те, такого лично я вижу в первый раз.
— Мих, чем отличается пионер от сосиски? — выдал он вместо приветствия.
— Пионер всегда готов, а сосиску готовить надо, — на автомате ответил я.
Присказка была весьма расхожа в мою бытность пионером, поэтому ответ вылетел будто сам по себе. Были и другие вариации на ту же тему, с яичницей,
