Дурень. Книга первая. Сашка - Андрей Готлибович Шопперт
Второе действие, которое старался вечером несколько раз проделывать Виктор было неприятным. Он поднимался и опускался по лестнице на второй этаж, стараясь как можно меньше руки использовать. Неприятным было не само хождение, а ответы на вопрос: «Куда это ты, Сашенька, собрался»? Мать (её за ногу) вечером сидела у себя в комнате и вышивала. Услышит шаги и бросается к двери: «Куда это ты, Сашенька, собрался? Али нужно чего? Ты скажи, Машка принесёт».
— Ничего не надо, ноги разминаю. (иего е енае хохи миная).
— Я сейчас же Машку позову. Трофим, зови срочно Машку, Сашенька чего-то захотел. Не пойму. Варенья что ли малинового.
Ну, варенье — это вкусно, можно и съесть пару ложек.
Плохо, что княгиня каждый раз выскакивала, как он по лестнице шлёпать начинал непослушными ногами. Не находишься с такой заботой. Получше стало на пятый день после отъезда жениха с «сестрой». Приехал врач Тимофей Иоганнович и привёз из Тулы логопеда Карла Христиановича. Получился у медиков целый консилиум, так как управляющий княгини Болоховской — Иван Карлович тоже был медиком… как бы. Был он недоучившимся студентом Лейпцигского университета, и изучал естественные науки, в том числе и медицину, но был за что-то с третьего курса выгнан. Это он сам поведал двум настоящим докторам, попросив у них разрешения присутствовать на осмотре княжича. Сказал, что отчислен за вольтерянство. Свободолюбив был. Наблюдая за ним уже неделю, подозревал Виктор, что выгнали его за лень. Сидел в столовой и чаи распивал, а не по свинарникам бегал и ригам. Говорили доктора на немецком, который, пусть и с грехом пополам, Кох знал. И в школе учил, и в институте Лесотехническом, и потом много приходилось работать с немцами, когда работал в питомнике, много чего у них закупали, больше, конечно, в Польше, Германия на втором месте была. Ну и главное, всё же он был немцем и в детстве немецкую речь от родителей, а особенно от деда с бабкой, слышал часто.
Немцы заставили его произносить звуки разные, когда общупали всего и по нескольку раз в горло заглянули. Карл Христианович в итоге сказал, что нужно больше говорить. Наказал княгине всякие вопросы всё время больному задавать и так теребить, приставить к нему…
— Машку можно? — вытащила из-за спины Наталья Андреевна сопливую девчонку.
— Можно и Машку. Сами разговаривайте почаще.
— Доктор, а можно мне учиться нормально ходить по лестнице? — когда консилиум собрался покинуть больного, чтобы наливочки откушать с устатку и лапшичку куриную. Получилось — (доа ожо не уся мало оди по леие). И что самое удивительное — Машка не понадобилась. Карл этот Христианович понял вопрос и монокль, тьфу, лорнет выронил, хорошо на веревочке привязан был.
— Однако! Правы вы были Тимофей Иоганнович, далеко не детский вопрос! Конечно же, можете ходить, даже нужно ходить. Интересный экземпляр. Наталья Андреевна, а можно мне приезжать раз в пару недель, наблюдать за успехами Александра Сергеевича. Бесплатно совершенно. И сегодня денег с вас не возьму. Исключительный случай. Может, диссертацию потом напишу.
— Будем рады, Карл Христианович, в любое удобное время для вас приезжайте. Мы затворниками живём-с, всегда застанете.
С тех пор ходить по лестнице стало проще, выглянет княгиня из комнаты, улыбнётся одобряюще и опять за пяльцы. Вся в трудах, аки пчёлка.
Событие десятое
«А платье у тебя не очень» — сказала ей свекровь в день свадьбы.
«Ничего, в следующий раз будет лучше!» — ответила она.
Князь грузинский появился следующий раз через две недели. Всё повторилось с точностью до одного стона. Сначала обед, потом прогулка с княгиней вокруг озера. Сестра обманная была, в это время сидела на третьем этаже в огромной бальной зале. Чего уж она там делала Виктор не знал. Сидела. Потом было вновь обсуждение будущей свадьбы с участием управляющего Ивана Карловича. Сашка забился в угол столовой и подслушивал. Ну, то, что он услышал ему понравилось. Княгиня осадила молодого грузина, типа молодая была уже не молода и это не первая её свадьба, тем более что и звать-то некого. Дочь с зятем да пару соседей, с коими иногда общается, а главное денег на роскошную свадьбу взять негде. Лето только началось и рожь с пшеничкой ещё в поле. Скотина только вес набирает, да и кто же скотину летом режет. Не продать выгодно. Это ближе к зиме, когда мясо можно сохранить. Лён тоже в поле ещё. Лес продавать нельзя. Там и так осталось название одно, а не лес. Нету-с денег-с. А у вас, князь, как с ассигнациями-с?
Князь от вопроса ушёл, типа ладно, он тоже сутолоку не любит. И рад что ему такая бережливая жена достанется.
— А ваши родственники, Ваша Светлость? Не собираетесь кого приглашать на свадьбу? — поинтересовался Иван Карлович, чего-то карандашом свинцовым черкая на листке желтоватой бумаге.
— Нэт. Русиевы далэко очэнь. В Херсонэ ест двоюродный брат. А остальные Русишвили в Грузии остались. Нэкого нэ будэт. Только сэстра Тамара, — кивок в сторону спустившейся из бального зала девушки.
Кох в неё вгляделся внимательно. Интересно, а ведь вначале не сомневался, что грузинка. Чёрные волосы, именно не каштановые там, а чёрные, даже темнее, чем у «брата». Нос с небольшой горбинкой. Хм, наверное, в ней какая-то южная кровь есть. Не сильно славянская внешность. Русых кос нет и овал лица не тот. Очень возможно, что есть турецкая или еврейская кровь. Крым отошёл к России. Польша, тоже влилась. И там и там полно смешанных браков. В Крыму так кого только не намешано и греки, и армяне могли иметь русскую жену или наложницу. Да и Кавказ частично присоединили, и оттуда могут быть корни. Тамошние, пусть
