Война с Альянсом (СИ) - Назимов Константин Геннадьевич

И все же с дорогами что-то нужно делать! Вроде и ровные, нет ям, но, черт возьми, пыльно! До дома доехал и одежду можно выбивать, на зубах и в волосах песок, хорошо, что в глаза не попало.

— Василий Петрович, завтра подавай крытую машину, не хрен нам пылиться, — велел я своему водителю, благо парк автомобилей у нас растет как на дрожжах.

— Так жарко и душно же, — попытался тот возразить.

— Лучше в духоте, чем в пыли, — вздохнул я и направился к своему дому.

Охранители о чем-то весело за моей спиной переговариваются, решают, кто первый будет совершать обход территории. А охрана у моего особняка и так имеется, опять-таки благодаря чрезмерным заботам Гастева и Анзора. Кстати, у сестрицы и ее мужа имеется собственный дом, находящийся рядом, но в нем они редкие гости, так и норовят у меня порядки наводить. Нет, Терешкина это не касается, главный конструктор свой нос никуда не сует, чего не скажешь о Катерине.

— Иван Макарович, полдничать будете? — встретила меня вопросом служанка.

— Надя, благодарю, если только холодного квасу испить, в такую жару горячего ничего не хочется, — ответил я и спросил: — Что Катерина, как себя чувствует?

— Говорит — нормально, — ответила она мне, а потом шепнула: — Раз пять сегодня бледнела и губы кусала, как бы схватки не начались. Может ее в больницу к профессору отправите? Так оно спокойнее будет, под приглядом докторов.

— Посмотри, — неопределенно ответил я. — Кто у нас еще в доме, гости есть?

— Да почитай все свои, — недоуменно пожала плечами служанка.

Н-да, вопрос задал некорректно. Представить не могу, кого служанка должна принять за гостей. Ближайшие соратники и друзья под эту категорию не подпадают, ночуют в доме часто, да я и сам неоднократно во всеуслышание заявлял, что могут считать себя как дома.

— Мария Генриховна, случайно, не у Катерины? — задал конкретный вопрос.

— У нее, кстати, тоже говорила, чтобы отправлялась в больницу. Даже помогла вещи собрать, но ваша сестра ни в какую не желает и требует квашеной капусты, соленых грибов и кислого молока с селедкой. Ну как такое возможно, живот же заболит. Ваше высокопревосходительство, хоть вы ее образумьте, как доктор! — наябедничала мне служанка, но произнесла монолог на одном выдохе и тихим голосом, оглядываясь на лестницу.

— Пойду-ка, проведаю дам, — сказал я и направился к лестнице.

— Они в мастерской Катерины Макаровны, — подсказала служанка.

Катька уже давно облюбовала под свою работу чердачное помещение, пришлось делать ремонт и теперь там настоящая мастерская художницы, с большими круглыми окошками. Кстати, когда туда затаскивали мебель, грузчики матерились на всю округу, облюбованный диван никак не желал пролезать по узкой лестнице. С горем пополам — впихнули, а шкаф, комод, несколько кресел затащили без проблем.

— Дамы! — постучал я в дверь мастерской. — Можно к вам?

— Братец! — распахнула дверь Катерина.

Как среагировал и сумел отскочить? Дверь-то открывается наружу и могла меня приложить по физиономии, рассказывай потом всем откуда на морде синяки! Ну, в общем-то на всех наплевать, это я себя на мысли поймал, что не желаю с императрицей объясняться.

— Ой, прости, чуть не зашибла! — весело рассмеялась Катерина, придерживая свой огромный живот двумя руками. — Но тебя ударить и то невозможно, так что и волноваться не о чем! Вон, мне Александр Анзорович рассказывал, что сколько ни старался, а ни разу не попал.

— Это не повод, — проходя и целуя сестру в щеку, хмыкнул я, — пытаться это сделать. Как себя чувствуешь?

— Нормально, — отмахнулась та. — Вань, скажи противной Надежде, чтобы кислого молочка принесла! Говорит, что нету, но я-то точно знаю — простоквашка в погребке!

— А закусывать собралась солеными грибами? — кивнул я на стол, на котором расставлены тарелки с несочетающимися продуктами. — Скажи, ты случайно грибы вареньем не заедала?

— И обо всем-то он догадается, — расстроенно покачала головой Катерина. — Мария Генриховна, хоть вы за бедную беременную женщину вступитесь! — прокричала Катька.

— Доброго дня, Иван Макарович, — вышла из-за ширмы моя пресс-секретарша с озабоченным видом и хитринкой в глазах.

— Здравствуйте, Лиса-Мария, — кивнул я ей и поцеловал протянутую ручку.

Как бы ни злился, но этикет соблюдать необходимо. К тому же, зная эту плутовку, то она собирается выйти из воды сухой, явно же что-то задумала и спокойна словно танк.

— Братец, не желаешь на мои последние работы глянуть? Пока никому еще не понравились, говорят, что им не хватает вкуса, чтобы это оценить! — толи пожаловалась, толи похвасталась сестра.

— Покажи, — согласно кивнул я.

Ну, не слышал, чтобы в это время кто-то из художников сыскал славу, рисуя… эм, работая в авангардном стиле. Хаотические мазки, буйство красок, но при этом угадывается какая-то закономерность, а если долго смотреть на полотно, то и сюжет прорисовывается.

— Интересно, — потер я переносицу. — Знаешь, мне думается, что ценители, когда познакомятся с данными полотнами — оценят их по достоинству.

— Неужели, правда? — недоверчиво уточнила Катереина. — Тебе в самом деле понравилось?!

Краем глаза заметил, как Лиса-Мария нахмурилась и с озадаченным видом к картинам подошла. Вижу, что моя пресс-секретарь не разделяет такой точки зрения.

— Время покажет, — хмыкнул я. — Ты у меня молодец, — подошел и по-братски чмокнул сестру в лоб, стараясь оценить, нет ли у нее жара.

Слава богу, температура вроде бы в норме, лоб прохладный, хотя и испарина есть.

— Знаешь, — начала сестра, оборвала себя на полуслове.

Зрачки у нее расширились, руки судорожно живот обхватили, губы сжала, а потом выдохнула:

— Черт, как больно-то! Знала бы, ни в жизнь замуж не пошла. А-а-а! — протяжно закричала.

— Ей в больницу давно пора! Пока еще воды не отошли, давайте ее переправлять! — засуетилась Лиса и первым делом вытащила огромный чемодан из-за ширмы. — Вещи собраны!

— Вы в своем уме? Какие еще вещи?! Потом нужное принесем! Позовите кого-нибудь из охраны, чтобы помогли мне сестрицу до машины довести! Да, сами никуда не исчезайте, поговорить необходимо, — сказал я своей пресс-секретарше.

Катьку пришлось нести на руках. И откуда в ней столько весу взялось? Тем не менее, добрались до больницы без происшествий, если не считать непрекращающихся стонов Катерины.

Глава 3. Хлопоты

Медбратья на носилках занесли стонущую Катьку в операционную, за профессором бегом отправилась какая-то сестра милосердия, забавно подобрав полы халата. Медицинский персонал в наших больницах уже давно от старой форменной одежды избавился. Все оценили удобство халатов, правда, головные уборы остались прежними и большие красные кресты вышиты на спинах и груди с надписью «Сестра милосердия» или «Брат милосердия». На этих надписях настоял Портейг, чтобы больные видели кто о них заботится, а враги, случись война, не стреляли по врачам. Н-да, пока еще не попраны морали чести, и медицинские работники считаются неприкосновенными. Утопия или не происходило за последнее время слишком жестких и жестоких кровавых столкновений? Если честно, то это я настоял, чтобы в полевых условиях сестры милосердия имели стандартную форму, с повязками красного креста на рукаве.

— Что тут у нас?! — скорым шагом вошел в операционную Семен Иванович. — Голубушка, будет вам так убиваться! — улыбнулся он моей сестре беря ту за руку и начиная считать пульс. — Тихо, тихо, спокойно, все хорошо и скоро станешь мамочкой.

Я медленно попятился к дверям, не собираясь присутствовать при рождении племянника или племянницы. Знаю своего компаньона, тому может прийти в голову и заставить меня роды принимать.

— Посторонние! На выход и позовите акушерку Анастасию Петровну! — рыкнул Портейг, оглянулся и махнул на меня: — Вас, Иван Макарович, это тоже касается!

Блин! Да не вопрос! Меня из операционной словно ветром сдуло! Стою на крылечке больницы и курю, правда, что-то пальцы подрагивают. Наверное, от того, что Катька оказалась намного тяжелее, чем выглядит.