Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович
Один из двух чужаков, бритый наголо мужчина в простом льняном костюме, оказывается, был неординарной личностью — обладал званием народного трибуна Квартара, то есть считался духовным наставником сотен миллионов людей. Звали его Ник Улин — после приема виерного посыла Олмир при желании мог поднять в памяти все сведения на заинтересовавших его людей, содержащиеся в планетарном Информатории.
Оказавшись ближе, Олмир уловил несколько фраз. Слова трибуна смутили его.
Дабы не попадать под людскую назойливость и не отвлекаться от размышлений, в прогулках по своим императорским владениям Олмир принимал меры, чтобы остаться незамеченным. И сейчас он, как обычно, набросил на себя Вуаль. Удобная вещь: никаких физических ухищрений, он был виден и слышен, но люди, даже столкнувшиеся с ним или отвечающие на какой-либо его вопрос, обращали на него только минимум внимания. Однако стоило, скажем, кому-то сделать фотографию, он обнаруживал на снимке, что стоял рядом с императором, и переживал, что не воспользовался счастливым случаем пообщаться.
Никогда ранее Вуаль не подводила. Однако сейчас Ник Улин каким-то образом уловил присутствие постороннего. Чтобы не попадать в неловкое положение подслушивающего, Олмир сделал нуль-шаг и оказался внутри Храма. Одного из многочисленных культовых сооружений, воздвигнутых в его честь на Ремите и еще на доброй сотне планет Галактического Содружества.
«Такова человеческая природа», не давали ему покоя слова трибуна. Если б только знал квартарец, сколько потрачено усилий, чтобы воспрепятствовать расцвету новой религии, в центре которой — он, Олмир! Удерживатель. Направляющий. Спаситель. Благой. Милостивец. Дарящий. Справедливый… и еще невесть какой нужный и великий. Все признания, что он обычный человек, ну, разве что, обладающий паранормальными способностями, оборачивались хвалами неземной его скромности. Разъяснения устройства предметов, используемых в храмах, воспринимались как доказательства фундаментальности новой религии. Попытки отвадить особо ретивых от посещения культовых мест лишь усиливали потоки почитателей. Когда ж Олмир предложил специальным декретом Коронного Совета установить запрет на преклонение перед императорской (тогда еще королевской) особой, Шоанар, ставший Главным советником, предостерег: только этой мелочи не хватает, чтобы породить вереницу мучеников и взрывное распространение по Галактике нового верования. Вот и приходилось мириться с действительностью, лелея смутную надежду, что игнорируемое сверху отправление культа утонет в обыденности, и со временем проблема сама рассосется.
Поскольку настоятель храма вместе с основной массой прихожан вышел, огромное пространство молельного зала было погружено в полумрак. Световым конусом ярко освещалась лишь скульптура Олмира Направляющего за главным алтарем да икона Олмира Милостивца. Слабый свет струился у иконы Олмира Дарящего, где младший жрец зачитывал записки о ниспослании помощи.
Несколько посетителей, пришедших со столь важными личными проблемами, что посчитали допустимым не участвовать в крестном ходе, образовали смиренную очередь у иконы Уединения. Они ждали своего, маленького чуда и, стоило признать, надежды их были вовсе не беспочвенны — количество свидетельств избавления обратившихся к ней от непреодолимых, казалось бы, жизненных затруднений множилось день ото дня. Появилось даже соответствующее течение в литературе.
Икона прикрывала заурядный компьютерный терминал. Проситель, излагая свои мольбы о помощи, задействовал программу, способную осуществлять поиск информации по полезности, — ту, что Месенн добыл в виртуальных реальностях и подарил Олмиру в одну из первых их встреч. Она одним ей известным способом подбирала нужный отклик, и ее подопечному выпадал счастливый случай: то неожиданная встреча с нужным человеком, то какое-либо архиважное для него сообщение или приглашение куда-нибудь, то еще что-то, резко меняющее прежнее безрадостное существование, — всего, что с каждым может произойти буквально через минуту-другую, не предугадаешь, не перечислишь.
Механизм реагирования на просьбы прихожан не скрывался. Жрецы даже навязывали специальные брошюрки с разъяснениями, как правильнее формулировать свои запросы машине, чтобы той было проще переводить устную речь на свой, внутренний язык из единиц и нулей. Это лишь увеличивало поток посетителей.
Особо проницательные мыслители — их было немного — делали глубокомысленные выводы: люди, погруженные в океан компьютерных устройств, полагают, что успешно руководят этим многообразием, но и прислуживающие им машины могут, оказывается, исподтишка воздействовать на хозяев. Подавляющее большинство согласно поддакивало и… связывало причину преодоления людских затруднений со сверхъестественным, божественным вмешательством.
Причины… следствия… Олмира вдруг пронзила мысль о том, что все наблюдатели за сегодняшними событиями, включая Александра Нея, Сокроша и Ника Улина, не смогли составить полную картину того, что происходило после подводного землетрясения.
Выбирая метод предотвращения надвигающейся катастрофы, Олмир построил несколько пробных виерных моделей возможных вариантов действий. Прямой путь — устранение самого землетрясения — показался ему невыгодным по энергетическим соображениям. К тому ж не снималась угроза сдвигов земных пластов в будущем. Предпочтительным выглядел альтернативный способ — уничтожение опасной волны подрывом старых и никому не нужных складов, размещенных на необитаемых островах. При этом, однако, для сведения цунами «в нуль» приходилось заняться массой мелочей: позаботиться о том, чтобы обитатели морских просторов своими телами изменили в нужную сторону приповерхностную плотность океана на огромных площадях, чтобы атмосферные потоки двигались в нужную сторону, и так далее.
Точно рассчитанное виерное воздействие дало блестящие результаты. Как всегда — не оставив прямых улик, было ли оно в действительности. Необычное поведение рыбных стад получило разумное и естественное объяснение. Феноменально быстрые изменения ветров и загадочное с точки зрения опытного метеоролога образование нескольких атмосферных циклонов вообще оказались не замеченными рядовыми наблюдателями. Сейчас, пожалуй, только Олмир держал в памяти все, что и как происходило. И неприятно кололо его иррациональное впечатление, что склады со взрывчаткой всплыли из небытия только после того, как он решил побороться со стихийным бедствием. Если б спросили его, что на самом деле было первичным: его желание сохранить Малый Храм или давнишняя безалаберность строителей при сдаче в эксплуатацию Техцентра на Гранте? — он затруднился бы с ответом.
А, вообще, насколько правильно устанавливаются человеком причинно-следственные связи? Испокон веков руководящий критерий здесь — по временной шкале следствие лежит после своей причины. Условие необходимое, но, очевидно, не достаточное. Поэтому для устранения возможных сомнений принято указывать еще и механизм производства следствия именно данной причиной. Но с этим делом почти всегда возникали проблемы. Особенно когда происходило столкновение интересов и намерений. Старая шутка — поучение опытной обезьяны молодой товарке: «Если захочешь банан, то постарайся догадаться, чего хотят вон те люди в белых халатах, называющие себя лаборантами. Научишься доставлять им удовольствие — они засыплют тебя вкусностями».
Даже с реконструкцией истории взаимодействия неодушевленных предметов не все гладко. Не последнюю роль играет несовершенство органов чувств и технических средств измерений. Человек способен выхватить только видимый диапазон спектра электромагнитных колебаний, далеко не все запахи и звуки, не ощущает сверхслабых прикосновений. Созданные им физические приборы, словно костыли, отчасти исправляют дело, но все равно позволяют прослеживать не все действующие силы. И не ясно, насколько это обстоятельство существенно для правильного познания мира. Ежели представить, например, что люди могут различать только «светло» или «темно» — каковы будут их умозаключения? За днем всегда следует ночь. Один мудрец по этому поводу скажет: темнота — причина света. Его оппонент возразит: свет — причина тьмы. Более умный примирит спорщиков, указав на круговорот света и тьмы в природе. Все будут в какой-то степени правы и, одновременно, далеки от истины. Мы же, много видевшие и знающие, умеющие просчитывать движения небесных тел, можем только пояснить, почему день следует за ночью, а ночь за днем. Однако ответа, скажем, на вопрос, почему вокруг такой-то из звезд образовались планеты именно на таком удалении, на каком образовались, у нас нет.
