Александр Плотников - Коридор
– Именно так.
– Хорошо, я еще подумаю над этим делом. Но Хольцер все равно будет наказан, у него и без рапорта майора все личное дело во взысканиях, так что гауптвахта ему обеспечена, – интонация Кюстера была скорее примирительной, нежели порицательной. По-видимому, он пришел к компромиссу и теперь пытался “сохранить лицо”.
– Ну, нам пора, – произнес он, бегло взглянув на часы. – Рад был видеть вас, Карл, в добром здравии. Надеюсь, что к выздоровлению техники отреставрируют вашу старушку, и вы, так сказать, с новыми силами сможете дальше громить врага.
От последних слов Кюстера к горлу опять подкатил ком. Но тут неожиданно на помощь пришел доктор Кох.
– Ну, я бы не стал сразу уж так говорить о полетах. Рано еще делать какие-то выводы. Все покажет время…
– Да ладно, знаем мы вас, – с наигранным раздражением прервал его Кюстер – Вам ведь только и надо, как бы нас на землю списать. Показать, кто здесь главный. – Кюстер артистично указал пальцем в пол. – Но знайте, его мы вам не отдадим.
Он уже было пошел к двери, но, резко остановившись, опять обратился к Карлу.
– Ах да, чуть не забыл, зачем пришел. – Улыбнувшись, Кюстер отдал дань собственному остроумию. – Вчера пришел приказ из Берлина, так что хочу вас поздравить. За тот Веллингтон[7], который сбили в начале прошлого месяца, вас наградили “Крестом военных заслуг” 2-го класса.
Последняя новость окончательно лишила “новоиспеченного асса” дара речи. Такой оборот ему трудно было себе даже представить.
– «Да… Дед мог бы мной гордиться»
В комнате воцарилась гробовая тишина. Все присутствующие, приветливо улыбаясь, ожидали, когда “счастливчик” наконец-то закроет рот и что-то скажет.
– Извините, какого класса?
– Да, да, Карл, я и сам знаю, что вы заслуживаете большего. Ваши былые заслуги, а также исполнительность и самоотверженность при выполнении воинского долга были мной приняты во внимание, когда я подавал наградной рапорт. Но эти жопоголовые штабисты, – Кюстер мельком оглянулся на медсестру, компания которой его явно раздражала, мешая изъясняться на привычном для него языке, – решили, что вы недостойны “Железного креста” 1-го класса. Как же! Для них это не подвиг. Вот если бы вы разбомбили Букингемский дворец вместе с королем или штаб-квартиру королевских ВВС в Фарборо, тогда пожалуйста, – последние слова он почти выкрикивал, обращаясь к кому-то свыше.
В эти минуты Кюстер, благодаря своим усикам, был похож на разгневанного таракана. Прямо как сюжет из сказки. И муха– цокотуха тоже имеется. Вопрос стал только о том, кто будет спасительным комариком?
– Ну, я думаю, для первого раза этого вполне достаточно,
– своевременно вмешался доктор Кох. – Карлу информацию о его прошлом надо давать порционно, соблюдая этакую информационную диету. И у меня к вам, господин оберст, по этому поводу будет маленькая просьба. – Доктор провел рукой по направлению к двери, предлагая всем выйти.
– Да, да. Мы и так задержались. Выздоравливайте, Карл. Мы вас еще обязательно навестим.
Вся процессия, не торопясь, потянулась к выходу. Все, кроме Отто, который, подойдя к Карлу, положил на тумбочку что-то вроде барсетки.
– Думаю, что это тебе пригодится.
– Да, спасибо, – автоматически ответил он, даже не имея представления о том, что находится внутри “этого”.
– Я еще загляну попозже. Выздоравливай.
Когда Он остался один, его внимание первым же делом привлекло таинственное “это”, оставленное Отто. На кожаной верхней части лицевой стороны красовался орел на фоне свастики.
– Да, начало интригует. Интересно, а что же внутри?
А внутри оказались всего лишь туалетные принадлежности. Опасная бритва, помазок, одеколон, от запаха которого из палаты гурьбой повылетали все мухи. И то, что ему сейчас было необходимо больше всего, – зубная щетка.
– «Не густо. Но, по крайней мере, я хоть первый раз за трое суток зубы почищу. Вот как бы мне повторить вчерашний подвиг и доковылять самому до умывальника. Да, это проблема». – Он сразу вспомнил, как вечером на него в коридоре наткнулась сердобольная Хильда, которая и помогла дойти до пункта назначения. Нечто подобное следовало совершить и сейчас, но уже без чьей-либо помощи.
– «Ладно, Андрюха, пора в путь. Хотя какой я теперь, к черту, Андрюха, теперь я Карл. Карл Маер. Время совершить подвиг, дружище Карл. Ведь не зря же тебя “Крестом” наградили. Хорошо еще, что не деревянным».
* * *29 апреля 2002 года
Санкт – Петербург,
квартира Андрея Коваленко
– Солнце взошло. Пора на плантацию, – прямо над ухом прозвучал звонкий, женский голосок.
Он уже давно не спал и, нежась в полудреме, старался найти повод для полного пробуждения, который так неожиданно нашелся. Хотя правильней было бы сказать, что он его сам нашел. И теперь, во всю тормоша, надеялся привести в чувство.
– Все, все. Я встал.
Сев на кровать и спросонья хлопая ресницами, он пытался разглядеть свою нежданную гостью. Она, в свою очередь, даже после пробуждения продолжала игриво тормошить за руку, совершенно не обращая внимания на его раздражение.
– Хватит, – почти прокричал он.
Тряска тут же прекратилась. И ему, наконец, удалось, как следует рассмотреть своего “мучителя”. Им оказалась молодая, привлекательная особа, примерно его возраста. В ее внешности все было какое-то оптимистически-жизнерадостное. Небольшой носик, живые и озорные глазки, незамысловатая прическа. С виду она чем-то походила на какого-то юркого и шаловливого зверька.
Совершенно не обидевшись на его хамский вопль, она спокойно присела на край кровати и, слегка прищурившись, стала изображать заговорщицкую гримасу.
– Как поживает мой Андрюшка-раскладушка? – наклонившись, она играючи слегка боднула его головой в живот. По всему телу мягкой дрожью пробежала приятная волна легкого возбуждения.
Злиться больше почему-то не хотелось, но он так и не понял, кто перед ним находится.
– «Может быть, она вообще ошиблась адресом? Хотя не похоже… »
– Как ты сюда попала? – хрипло произнес он, пытаясь убрать с лица это дурацкое выражение, отражаемое зеркальной гладью аквариума.
Но вместо ответа она по-прежнему продолжала, хитро щурясь, корчить смешные рожицы, изображая его похмелье.
– Ты это что, сам все выдул? Без меня? – воскликнула она, заметив батарею пустых бутылок, выстроенных в дальнем углу комнаты.
Встав и подойдя к письменному столу, девушка положила на него связку ключей, точь-в-точь напоминающих его собственные.
– О-о-о. Рациональное использование денег. Водка плюс пиво. Ну и как голова? Ничего в ней не болит?
– Да так, немного, – пробурчал он, обведя взглядом комнату, в которой после вчерашнего “праздника души” творилось что-то невообразимое. Вещи из шкафа были разбросаны по полу. Телевизор по-прежнему работал, показывая черно-белую хронику военных лет, а на письменном столе, в луже пива, плавали какие-то важные документы “прежнего хозяина”.
– У тебя что, двадцать три неотвеченных вызова? – с изумлением произнесла она, вертя в руках мобильный телефон, которым он так и не научился пользоваться.
– Не знаю, я не считал.
– Ха, ха, ха. Как смешно. А я, дура, звоню ему с утра до ночи третий день подряд. Уже думала, что-то случилось. А он здесь, как Ленин в “Разливе”, к революции готовится, – с выражением произнесла она, бросив взгляд на пустые бутылки. – Ты, что, хочешь работу потерять?
Не зная, что ответить, он лишь глупо улыбнулся.
– У нас времени ровно до обеда. То есть сорок пять минут. Если ты до этого времени не покажешь Гольцману готовую статью, то тебя уволят. А потом и меня за компанию. Так что на сборы пять минут.
После ее слов в Андрее вслед за телом неожиданно проснулось чувство ответственности за “новое я”, которое по его же вине было так изрядно потрепано. Быстро вскочив с кровати, он тут же, несмотря на присутствие “незнакомой” женщины, принялся переодеваться. Ему почему-то совершенно не хотелось причинять никому неприятности. К тому же его новая знакомая умела так убедительно изъясняться, что повторять дважды не пришлось.
Только когда он уже почти закончил с переодеванием, в его голове вдруг всплыл эпизод разговора, которому раньше он не придал особого значения.
– А этот Гольцман, он кто? – неподвижно застыв посреди комнаты в одной штанине, спросил Андрей.
– «Он, что, надо мной издевается? – Знает же, как я не люблю, когда он начинает так себя вести» – с раздражением промелькнуло в голове Леры.
– Если ты вчера пропил последние мозги, то я тебе напомню. Это наш главный редактор.
– А он, что, еврей?
