Юрий Волошин - Зеленые холмы Винланда
– Вот земля, Белян! А?! Хорошо б туда, а?! – тормошил Ленок.
– Хорошо б домой, а не туда, – бурчал Белян, кутаясь в меховые одеяла и тяжко вздыхая.
– Эх, а я б сплавал! – мечтательно вздыхал Сивел. – Да ведь как попасть? Далеко…
– Ага, слышь, Белян! И братец того ж городит! Скука на месте долго сидеть. Я вот даже однажды на Двину собрался, да никто денег на обзаведение не дал, а то б меня тут никогда и не увидели.
– Вот было б горе для тутошних, – хмуро хмыкал Белян.
* * *
Когда снега навалило невпроворот и зима прочно утвердилась на острове, братья стали ходить на охоту. Соорудили снегоступы, брали луки и копья и, захватив еды дня на два, отправлялись на хейди – пустынные плоскогорья. Там никто не жил, но попадались песцы с шелковистой шерстью. Пройдя туны, то бишь возделанные луга для выращивания трав, поднимались вдвоем на плато. Вдвоем? Вдвоем. Ленок все же пока не отваживался на такие походы, раны еще давали о себе знать. Он, Ленок, лучше погодит да послушает местный люд. А вы, братья, что ж, идите – может, потом и тоже чего расскажете.
Иногда приходилось пережидать непогоду в сайлухусах – одиноких домиках. По здешним поверьям, в них должно быть полно привидений. Однако все никак не удавалось с ним повстречаться. Впрочем, не больно-то и хотелось…
Ладно – привидения! Так ведь и песцов – негусто. Хоть не ходи на охоту! За два дня не больше двух удается промыслить!
– Зато интерес какой, – утихомиривал горячего младшего Белян. – Здесь ладно, спокойно и тихо.
– Да что хорошего в твоей тиши? Муторно без людей, а так можно пошататься хоть неделю.
Братья были немногословны, да охота и не терпела болтливых. Здесь постоянно надо быть готовым к любым неожиданностям. На ледниках легко угодить в трещину. Некоторые озерца только прикрыты тонким ледком, внутри теплая вода – провалиться ничего не стоит. Развести костер не так уж просто. Да просто не из чего! И тогда – смерть от холода.
А в усадьбе продолжались торги. Товара на судне прибыло много, но главный, то есть лес, оставался неприкосновенным. Торгейра постоянно донимали соседи с просьбой продать им хоть немного. Годи Ари Торкельсон тоже не раз обращался, но Торгейр что-то задумал и не поддавался на уговоры. И чего, казалось бы, держит такой товар при себе? Или цену набивает? Кровь викинга остыла в нем, хабар дороже. А с другой стороны, товар его – ему и распоряжаться. Но и не один он живет здесь. Другим тоже надо. В такой стране без помощи друг другу не прожить.
Не помогаешь – жди, что и тебе не помогут, а то и навредят.
Однажды, выйдя ночью до ветру, Ленок увидел тени, двигавшиеся по двору. Никак, овцы бродят! Кто выпустил? Ленок с воплями бросился обратно в дом:
– Вставай! Овцы разбрелись!
Да, хлев раскрыт, овцы выгнаны за ограду усадьбы. Псы валялись с высунутыми языками.
– Зажигай факелы! – Торгейр метался по двору. – Собирай овец! А то замерзнут, в хейди уйдут!
До самого утра искали и собирали. Некоторые исчезли, некоторые уже одеревенели на морозе. Остальных загнали в тепло.
– Это делишки нашего Ари! – стонал Торгейр, хватаясь за голову. – Доведется поймать кого из них – головы пооткручиваю!
* * *
Торгейр установил дежурство по ночам. Собрал всех домочадцев, около ста человек вместе с теми, кто прибыл на судне. Потребовал ночного бдения по установленному порядку:
– Наш годи не оставит меня в покое. Сегодня мы потеряли с десяток овец, а завтра нас могут лишить всего скота, и не только его. С сегодняшней ночи установим дежурство по два человека.
– Оружие бы привести в порядок, – ввернул Ленок, имея в виду то, что развешано по стенам.
– Правильно. Оружие у нас давно не требовалось, но сейчас настало время подумать и о нем. Тут наши новые работники показали себя отменными воинами. Пусть они и займутся этим делом.
То и называется: инициатива наказуема.
– Значит, все мужчины обязаны дежурить ночью и оружие держать наготове. Пусть Белян и Сивел распределяют смены и порядок.
– И чтоб не спать, – послышались голоса.
– Само собой! – соглашались.
– Слушать братьев во всем! – грозно повысил голос Торгейр. – Они за все в ответе, и с них спрос. А там уж сами пусть решают, как и что.
– Вот уже и спрос с нас, – поугрюмел Белян. – В чужой земле, на чужой речи.
– А чего! – Ленок, похоже, и не вздрогнул. – Кому ж поручить охрану, как не нам?! Мы свое дело воинское знаем!
– Тоже мне, воин!
– Да?! А кто вместе с вами бился на улицах Новгорода?! Не я, скажешь, Белян?!
– Языком ты больше бился.
– Братка, – подзудил Сивел, – раз он у нас такой говорун, пусть за начальника и будет. А мы подсобим ему, как надо.
– И то дело молвишь, Сивел, – усмехнулся Белян.
– Вот вы у меня другие песни петь зачнете, – пропустил усмешку мимо уха Ленок. – Я спуску давать не буду. Не посмотрю, что свои!
Ну-ну, ну-ну…
Ленок принялся за дело:
– Сперва займемся оружием, братцы. Сложим в кучу и посчитаем, что и чего у нас есть. И почистить надобно, чтоб до блеска.
Белян и Сивел деловито стали стаскивать мечи, копья, щиты и топоры во двор на свет. Им в помощь – Орм и Сегунд, сыновья Торгейра, уже довольно взрослые, погодки. Ну, и мальчишки местные, разумеется. Как же без них!
– Давайте за чистку! – продолжал руководить Ленок. – А я пока осмотрю ограду. Негоже сторожить при прорехах… Вернусь – чтоб все готово было.
Ну, вылитый начальник!
Когда все оружие было вычищено и разложено рядком, только тогда и объявился вновь:
– Надо поправить ограду, надо. В нескольких местах снег расчистить и подпереть кое-где.
Еле к вечеру управились. Ленок определил людей на первую ночь.
Но ни в эту, ни в последующие ночи никто не нарушал покоя Торгейрборга.
9
Так прошел месяц, и второй был на исходе. Несение караула стало в тягость. Оно и понятно. Бушевали метели, наваливались туманы. Ленок и сам перестал выходить по ночам, и люди частенько спали в дозоре.
– Лен, а посты-то сторожат плохо, знаешь об этом? – предупредил Белян. – Весна скоро, так ты не думай, что люди успокоились. В самую пору по весне, когда ночи темные, наскочить. Поостерегись. Зри лучше.
– Я и сам так кумекаю, да ты завсегда опережаешь! – бойко ответил Ленок. – Вот усилю посты и проверять зачну.
…В одну из вьюжных ночей Орм и Сегунд, сыновья хозяйские, после полуночи вышли на пост. Ветер завывал, швырялся хлопьями мокрого снега в лицо. Того и гляди, оттепель наступит. Мозгло-то как. Нет, лучше уж морозец. Как ни смешно, а при морозе теплей. Орм и Сегунд довольно вяло топали по двору, копьем пробуя глубину сугробов.
– До смены еще далеко, Орм. Давай подремлем? В хлеву, что ли…
– Стыдно будет, если нас застукают, Сегунд. Да и от отца попадет, – Орм, будучи младшим, побаивался гнева отца совсем по-мальчишечьи.
– Тогда ты походи, а я подремлю. А потом ты поспишь, ладно?
Орм промолчал. Но молчание, известно, знак согласия.
Сегунд отправился в хлев, к коровам.
Прошло еще не более получаса. Орм едва разлеплял сонные глаза. За его спиной метнулась тень и скрылась за сараем. Орм не заметил. Вот если б их двое было…
Потом за сараем раздался легкий стук. Или почудилось? Ветер колотит какую калабашку? Орм встрепенулся. На мгновение замер, вслушиваясь. Нет, не ветер, не калабашка.
Орм прокрался к сараю. Там плясали отсветы огня, потрескивало сено.
Орм крикнул, бросился на огонь. Тень метнулась. Орм – за ней. То есть за ним. Да, это был человек – уже взбирался на ограду. Не раздумывая, Орм метнул копье. Человек перевалился наружу.
Из домов уже стали выбегать люди – на крик. Стенка сарая занялась уже бурным пламенем. Люди пытались забросать огонь снегом.
По двору метался пробудившийся Сегунд, суетой маскируя собственную провинность.
Орм же не мог сдвинуться с места. Не знал, попал он в человека или нет. Боялся подойти.
– Ты что остолбенел?! – возопил Сегунд. – Проворонил! Кто это был?! Отвечай!
– Я, кажется, попал в него копьем…
– Пошли! Поглядим! – Сегунд выхватил факел у работника, двинулся к ограде. – Ничего не видно, надо лезть наружу! Сигай со мной. Здесь вроде никого нет!
Орм сиганул. Стали осматривать снег вокруг.
– Вот копье, ага! И вроде кровь на нем! Ну-ка посвети, посвети!
– Следы, следы! В поселок ведут! – Сегунд рванулся было. – Пошли! По следам!
По кровавым следам… Орму стало муторно. Он оперся спиной об ограду, присел на корточки:
– Что-то ноги ослабли, брат…
– Эх! Занесет ведь снегом – потеряем!
– Не могу. Не идут ноги. Ну, не идут.
Пожар во дворе уже потушили. До самого утра уже никто не лег спать.
* * *
А поутру весь поселок только и говорил о ночном происшествии. Раненым оказался племянник годи Торкельсона, двадцатилетний Тьодольв. Рана неглубокая, но задета почка – а это плохо.
Орм маялся совестью. Ведь они с Тьодольвом были приятелями, ровесниками. Не раз вместе отправлялись и на рыбную ловлю, и на хейди, и на сбор птичьих яиц. И вот…
