Вячеслав Коротин - До последнего вымпела
В общем, простились офицеры вполне доброжелательно, а то, что лейтенант Белозёров не особенно ушёл от реальности, рисуя картину ближайших проблем для Василия, тому пришлось убедиться достаточно скоро.
Даже при очень хороших отношениях с сослуживцами стать главой кают-компании броненосца, на котором под два десятка офицеров (а скоро будет больше) в двадцать четыре года, это испытание. Однако "глаза боятся, а руки делают". Не сказать, что было легко, но особых конфликтов не возникало, и гасить их не пришлось. Вот с материальным обеспечением дела обстояли действительно очень тяжело: порт физически был не способен снабдить возвращающиеся к жизни корабли всем необходимым, разве что с питанием всё обстояло прилично, а вот любую "железку" из ведомства адмирала Греве приходилось буквально выдирать с мясом и кровью. И всё это через ревизора и старших специалистов броненосца - Василий борта не покидал и не виделся с женой уже вторую неделю, с самого прибытия во Владивосток. На берег отправлялись обычно Денисов, Черкасов или даже Эссен. Но и самому Николаю Оттовичу, несмотря на его мёртвую деловую хватку, зачастую не удавалось добиться желаемого результата.
И дело было даже не столько в "береговых бюрократах", сколько в треклятой пропускной способности Транссибирской магистрали. В европейской части России было почти всё необходимое Тихоокеанскому флоту, но не было возможности своевременно доставить это на Дальний Восток. И в порту, в результате, не хватало всего. От банального листового железа и стволов новых орудий, до современных дальномеров Барра и Струда, которых на эскадре осталось целыми только восемь штук.
Глава 7.
Обидно. Очень. Всем выловленным из воды "ослябьцам" дали кресты. А ведь он его заслужил больше чем многие из... Но, тем не менее, Артур, помимо воли, частенько косил глаза на своего "Георгия", качавшегося на груди.
С "Победы", куда перевели Вилката после чудесного спасения, его отпустили на берег в первый раз. И "оторваться" по-настоящему возможность появилась впервые. Новоиспечённый георгиевский кавалер страшно соскучился по пиву. Пусть на броненосце и была ежедневная чарка, но чертовски хотелось взять в руки большую кружку, сдуть с неё пену и влить в себя хмельную влагу долгими-долгими глотками.
Искать подходящий трактир долго не пришлось. Даже ста метров по Светлановской идти не было необходимости - "Козочка" находилась почти у самого порта. Матрос, плюхнувшись за стол, по-барски махнул рукой "челаэку". Тот немедленно подскочил и, прослушав заказ, буквально через минуту нарисовался с двумя кружками пива. Благосклонно кивнув, Артур отпустил полового и с жадностью приложился губами к "жидкому хлебу".
- Рупуже[4]! - матрос был сильно недоволен, - Ну как можно называть пивом такую дрянь!
На самом деле пиво было довольно неплохим, просто хотелось показать, что "пивали мы и получше".
А вот стрелок из-за соседнего столика, резко вскинул голову, и услышав литовское ругательство, пересел за столик Артура.
- Здравствуй, товарищ, ты откуда?
- С моря, - неприветливо посмотрел матрос на "сухопутную крысу". - Тебе чего?
- Да нет, я имею в виду, где родился и жил - судя по "рупуже" - мы земляки.
- Ну, из Ковно, а ты?
- Из-под Вильно. Выпьем?
- Так за тем и пришли. Давай.
Матрос и солдат чокнулись кружками, и пиво полилось по своему предназначению.
- За Цусиму? - ткнул пальцем в сторону креста солдат.
- Разумеется. Иначе бы здесь не сидел.
- А ты задумывался о том, что это не твоя война? И не моя. Это война Империи. Империи, которая держит в рабстве и твою Литву, и мою Польшу. Ты желаешь ей победы? Чтобы русский царь и дальше продолжал угнетать наши народы?
- Что-то я тебя не пойму. Нам что, проиграть нужно было?
- Это, несомненно, было бы лучше всего. Поражение России в войне - самая большая польза для народов, которые она поработила.
- То есть нам было нужно всем на дно пойти? - что-то звериное стало просыпаться в спокойном и флегматичном литовце.
- Ну не всем вам, конечно, но для нас, тех, кого Россия угнетает уже не первый век - конечно, было лучше, чтобы её армия и флот обделались в этой войне. Разве я не прав, товарищ? Разве ты не хочешь, чтобы твоя Родина была свободной?
Тут Артура "накрыло". Мысли и воспоминания о бое понеслись в мозгу со скоростью экспресса: Мы зря воевали? Я зря наводил свою пушку и попадал? Тебе, сука, мало порванных в куски снарядами и осколками моих "братишек"? Ты воду ту самую, горько-солёную, хлебал? Тварь!
Кулак матроса и кавалера, практически помимо воли его "владельца", впечатался в скулу пехотинца. Того мгновенно снесло со стула.
- Гнида! Ты хоть японца живого видел? Ты тонул? Ты шимозу нюхал? Нна! - Артур тоже выскочил из-за стола вслед за "земляком" и ботинок матроса смачно врезал под рёбра провокатора. - Жалеешь, что не всех нас акулы сожрали? Убью гада!
Сидевшие за столиком неподалёку солдаты, повскакивали со стульев и подались было на выручку товарища, но трактир всё же был портовый...
- А ну ША! - матросы с "Ретвизана", "Изумруда" и "Авроры", находившиеся здесь же, достаточно чётко показали, что своего в обиду не дадут. Но и Артура попридержали. - Ты чего, братишка, взбесился? Что он тебе сделал-то?
Ярость потихоньку проходила, и наводчик смог внятно донести до моряков суть происшедшего.
- Во мразь! - у матросов появилось желание уже всем вместе продолжить экзекуцию, но здравый смысл взял-таки верх:
- Да ну его к чёрту! - презрительно бросил один из изумрудовцев, - убьём ещё ненароком - нам же и отвечать придётся. Социалист это. Наверняка. Сдадим эту сволочь в участок, а там пусть полиция разбирается.
Даже стрелки, узнав в чём дело, не стали защищать "брата по оружию" и незадачливый агитатор был препровождён туда, где с ним уже общались люди, которым и положено этим заниматься.
Глава 8.
Вошедшее в свою силу летнее солнце, даже не попадая напрямую в высокие и широкие окна, буквально заливало светом кабинет командующего флотом на Тихом океане. Но отнюдь не наступающая на Приморье жара волновала собравшихся за столом Рожественского начальников отрядов - каждый знал, что накануне из Санкт-Петербурга вернулся контр-адмирал Вирен, и новые указания "из-под шпица" обязательно последуют. Кому-то могут дать новую должность, а кого-то - таковой лишить. Учитывая, что треть присутствовавших пока лишь "исполняли должности", заменив своих убитых или серьезно раненых командиров и еще не получив утверждения, этот вопрос был весьма животрепещущим. Да и сам общий замысел того, как, базируясь на совершенно, как оказалось, не готовый к приему такого огромного числа кораблей Владивостокский порт, должна действовать эскадра, в любом случае должен был если не исходить из здания Адмиралтейства, то хотя бы быть утвержденным там.
- Господа адмиралы и офицеры! - обратился, наконец, к собравшимся Рожественский, - Прежде, чем огласить поступившие нам из Санкт-Петербурга конкретные приказы, я хотел бы познакомить вас со своим видением политической стороны нашей нынешней ситуации. Скажу прямо: если бы такие силы, как сейчас, мы собрали, находились бы в Порт-Артуре, то, на мой взгляд, уже можно уже было бы считать, что война закончена. Однако Владивосток - это не Порт-Артур, - адмирал кивнул в сторону висящей на стене огромной карты, - здесь мы со всех сторон отрезаны от основных японских коммуникаций проливами, в которых ночами охотятся десятки японских миноносцев, и если крейсера имеют хорошие шансы миновать их невредимыми, используя свою большую скорость, то для броненосцев, а особенно наших "старичков", каждый проход через проливы - это большой риск. На новых же броненосцах, как вы все знаете, ремонт продлится еще некоторое время. - На слове "ремонт" адмирал поморщился так, что присутствующим показалось, что у него заболел зуб, хотя на самом деле просто за последние полтора месяца вечно проблемный ремонт измучил его сильнее, чем ранение. Тем временем, Рожественский продолжил: - Однако, безучастное сидение эскадры в Порт-Артуре было очень плохо воспринято в Санкт-Петербурге. И на суше, как вы знаете, войска до сих пор не могут прийти в себя после поражения под Мукденом. Поэтому нам никак нельзя быть безучастными сейчас, когда по крайней мере здесь, в Японском море, которое, кстати, решено на русских картах переименовать просто в Восточное, сила на нашей стороне! И, согласно поступившим приказам, - адмирал положил руку на лежащую перед ним папку с бумагами, - все части нашего флота получат свою часть работы, чтобы эту силу реализовать. Итак, - адмирал раскрыл папку и извлек оттуда первый документ, - начнем со стратегии в этой войне. Вернее в её продолжении. Прошу выслушать начальника штаба флота, контр-адмирала Клапье де Колонга. Прошу, Константин Константинович.
