Александр Белый - Рождение державы

Александр Белый

Славия. Рождение державы

Пролог

Взрыв был громким и сопровождался оглушительным треском. Панели стен фасада здания вывалились наружу, оголив толстую арматуру, а плиты перекрытия лопнули. Они опасно накренились и вот-вот готовы были рухнуть вниз.

В одном из номеров отеля, на восьмом этаже, седой мужчина присел в углу, склонил голову и накрыл ее руками. Он со страхом и удивлением глядел сквозь закопченный провал исчезнувших стен на огромный диск проснувшегося солнца и потрясающе красивую гладь лазурного моря.

По Европе неслась очередная волна террористических актов, и непримиримым исламистам было глубоко наплевать на эту красоту.

Евгений Акимович Каширский, пенсионер шестидесяти четырех лет, прожил жизнь интересную и насыщенную событиями. Вырос в семье без отца – тот, будучи летчиком, когда-то погиб во Вьетнаме. Но в школе Евгений безалаберным не был, учился хорошо и с детства был приучен к труду. Даже в институте, обучаясь по специальности «Технология машиностроения», умудрился устроиться на полставки лаборантом на кафедру станков и инструментов, где успешно проработал до самой защиты диплома. И не просто проработал, а досконально изучил все металлорежущее оборудование так, что мог настроить гитару зубчатых колес любого станка, знал, как изготовить и заточить любой инструмент, как термически обработать ту или иную деталь. А копии дедова нагана изготовил лично в двух экземплярах, от заготовки до действующего образца. Правда, поковки делали вдвоем с Колькой, лаборантом «кузнецов».

Были предложения остаться на кафедре и поступить в аспирантуру, но научная деятельность Евгения не привлекала, хотелось живой работы, поэтому, получив диплом, он распределился мастером механического цеха на один из химкомбинатов, где до призыва в армию успел проработать почти целый год.

В институте военной кафедры не было, и пошел Женя Каширский на все полтора года рядовым бойцом мотострелкового подразделения. Но вскоре комбат разобрался, что к чему, и задвинул его в мехмастерскую, где парень очень скоро сделался фактическим хозяином.

Вместо дембеля, уже в звании старшины, отправился на три месяца в спецшколу, готовившую офицеров запаса из числа военнослужащих, прошедших срочную службу и имеющих высшее образование. Но и отсюда домой не попал, вспомнил, что род его от дедов-прадедов сплошь военный, захотелось повоевать.

С каждым годом Афган перемалывал все больше и больше наших ребят. И лейтенанта Каширского пуштунская пуля тоже не миновала. Пардон, американская, точно такая же, как и та, которая когда-то убила его отца. За два месяца в госпитале Женю излечили полностью, но комиссовали подчистую. И отправился он домой, на радость разволновавшейся маме. На родном химкомбинате его как мастера-производственника встретили с распростертыми объятиями.

Евгений Акимович дураком не был, уже через девять лет стал главным механиком этого крупного предприятия, но в период очередного передела советского наследства воевать не стал, взял маленькую долю, плюнул на жадное руководство и свалил. С обыкновенными бандитами еще можно было договариваться, но с новой формацией государственного рэкета – накладно. И правильно сделал, ибо вскоре половина старой команды пошла под нож. В прямом смысле этого слова.

Сколотил бывший главный механик небольшую бригаду и отправился на заработки в Польшу, по приглашению одного из обосновавшихся в тех краях школьных друзей, и там подрядился смонтировать голландскую мини-электростанцию. Заказчикам из Нидерландов работа понравилась, и те предложили совместный бизнес. С тех пор пошло-поехало, он с небольшой своей фирмой объездил полмира. Посетил Ливию и Эмираты, Центральную и Южную Африку, Бразилию и Чили.

Евгений Акимович по природе своей был человеком гибкого ума, но весьма консервативных взглядов. Первое с детства заставило развиваться деятельную натуру, что позволило достичь неплохих результатов в бизнесе, а также определенного положения в обществе. Второе – родовая черта характера: если уж сложилось в голове какое-то положительное или отрицательное мнение по какому-либо вопросу, то убедить Евгения в обратном было непросто. Отсюда и привязанности: ну не желал он менять свои привычки!

Так сложилось – Евгений Акимович оказался человеком одиноким. Прожив в браке восемнадцать лет, развелся с супругой по причине, в которой виновным себя не считал, и все последующие двадцать два года больше не женился, привык жить один. Дети стали взрослыми, он передал им свой бизнес, связи и отошел от дел. То есть передал дочери, так как сына к делам его строительной фирмы совершенно не тянуло, тот вместе с друзьями создал совместную русско-американскую компанию, что-то связанное с программным обеспечением, и жизнью был вполне доволен.

Женщины, конечно, скрашивали одиночество Евгения Акимовича, и он их тоже любил – вплоть до сегодняшнего дня. Но все же единственной отрадой для души были внуки и Лиз, которая очень хорошо к нему относилась и называла не иначе как папа Жан.

За пять лет до официального выхода на пенсию (продолжалось это и четыре года после ухода на заслуженный отдых) он приспособился отдыхать в маленьком курортном испанском городке. Точно так же, как много лет подряд в середине января ежегодно ездил на отдых в Карпаты, в один и тот же санаторий. А в начале августа он прилетал сюда.

С парижанкой Мари и ее дочерью Лиз Евгений Акимович познакомился девять лет назад. Имя Евгений по-французски звучит совсем иначе, но что он мог поделать? Представившись Женей, стал Жаном на всю оставшуюся жизнь. Встречались они в таком составе три раза в год: один раз – здесь, один раз – в Киеве и один – в Париже.

Евгений Акимович только что вернулся с привычной утренней пробежки по берегу моря, принял душ, надел на голое тело банный халат и начал бриться. Звук взрыва больно ударил по ушам, высокое зеркало, перед которым он стоял, от деформации стены лопнуло и разлетелось мелкими осколками. Спасло то обстоятельство, что все годы, начиная с детства, Евгений вел здоровый образ жизни, долго занимался тайским боксом и, несмотря на возраст, был в хорошей физической форме. Кроме того, когда-то друзья затащили его на спецкурс по поведению VIP-лиц во время покушений, а также по их защите. Некоторые упражнения он повторял с завидным постоянством.

Прошли годы, но навыки и вбитая в подсознание моторика не пропали. Как только брызнули кусочки стекла, Евгений резко присел, нырнул в дверной проем и выкатился в угол спальни. Там, где он только что стоял, уже лежали большие куски стены, и открылся новый выход в коридор.

Евгений Акимович приподнялся, смахнул грязной ладонью капли крови с порезанного осколками зеркала лица и осмотрелся. Из коридора валил дым, видно, начался пожар. Собирать вещи оказалось некогда, поэтому, захватив с комода мобильный телефон и портмоне с документами, кредитками и наличными деньгами, он устремился к выходу. Надо было успеть вытащить Мари.

Их номера были смежными, с возможностью посещения друг друга, но переход оказался заблокирован обвалом, и ему пришлось выбежать в коридор к парадному. Их дверь после взрыва была перекошена и разлетелась от одного удара ногой. Сквозь плотную завесу пыли краем глаза удалось зафиксировать какое-то движение… Ужас… из-под бетонной плиты торчали подрагивающие в последних конвульсиях ноги Мари. Этот педикюр она делала вчера вечером. Все. Ей не поможешь.

– Прости, Мари… Лиз! Лиз! Где ты?! – закричал он. Из ванной комнаты донесся стон.

Четырнадцатилетняя девочка, одетая в трусики и топик, лежала без сознания на кафельном полу с неестественно вывернутой ногой в окружении битого щебня, в луже воды, фонтаном бьющей из лопнувшей трубы. Захватив валявшийся тут же халат, он аккуратно завернул Лиз и взял на руки.

– Прощай, Мари, – сказал, смахнул скупую мужскую слезу и, не оглядываясь, поспешил на выход.

У двери заметил и подобрал сумочку, в которой Мари хранила документы, мобильники и всякую мелочь, затем выглянул в коридор и ринулся направо, к ближайшему выходу. Добежав до поворота, на секунду остановился – картина не радовала. Эпицентр взрыва находился где-то в этом крыле, но на пару этажей ниже. Огонь бушевал не только под разрушенным лестничным маршем, он охватил всю правую часть здания с шестого по девятый этаж. Ниже седьмого этажа спуститься оказалось невозможно, нужно было перебираться в левое крыло.

Евгений Акимович еще издали увидел, что взрыв произошел и в этом крыле, но лестница оказалась неразрушенной, и по ней, толкаясь и громко крича, бежали люди. С облегчением вздохнув, крепче прижал к груди Лиз, очнувшуюся из-за боли в поломанной ноге, и поспешил дальше. Пришлось перебираться через куски бетона, кирпич, груды мусора.