Владимир Поселягин - Я истребитель! Я истребляю!

В мирное время, эта самая обычная Московская районная больница, была довольно тихим местом, но с начавшейся войной, больных мирного времени с насморком и кашлем в ее стенах теперь встретить было трудно. Во всех палатах находились раненные бойцы и командиры Красной Армии, которая не жалея себя, сдерживала черные орды немецко-фашистских войск. Так что никого не удивило что в первых числах сентября, у входа появилось трое командиров, которые накинув на плечи белые халаты, спокойно шагали в кабинет главного врача.

  - Ожил ваш парень. Ожил. В себя еще не пришел, но глаза открывал, а это хороший знак. Очнется не сегодня завтра, поверьте моему опыту,- немедленно ответила главврач, как только один из командиров в форме капитана ВВС открыл дверь ее кабинета. Похоже было, что она по виду вошедших определяла к кому они приходили.

  Анна Семенович, в белоснежном больничном коротеньком халатике с большим декольте, склонилась надомною, и произнесла грудным голосом:

  - Еще нектара?

  - Да!!!- ответил я, давясь слюной не сводя взгляда с этих двух великолепных полушария.

  Еще больше изогнувшись, отчего я испытал естественное неудобство в определенной части тела, Анна поднесла к моим губам стакан с молоком.

  Сделав несколько судорожных глотков, отчего по подбородку потекла белая жидкость, а кто в присутствии такой женщины сможет пить спокойно?

  - Сейчас вытру,- тихим сексуальным голом сказала Семенович и расстегнула верхнюю пуговицу халата, как что-то дернуло меня, и я очнулся...

  А очнулся я от давления на мочевой пузырь.

  'Ну вот так всегда!!! На самом интересном месте!!!'- была моя первая мысль в сознании.

  Открыв глаза, я посмотрел на белый потолок с пересекающей его трещиной. Судя по всему, я находился в больничной палате. Открыв рот чтобы крикнуть санитарку, или еще кого-нибудь кто носит утки, вдруг понял что это уже не требовалось, что-то горячее потекло по ногам, и подомной замокрело.

  'Зашибись я проснулся!'- только и подумал я.

  'Похоже слишком много молока выпил. А ведь знал, не верь красивым девушкам. Запоят!'.

  Вместо звука голоса, мое горло вдруг выдало какое-то блеклое карканье. Прокашлявшись, я довольно внятно сказал:

  - Иесть тут хто-нибудь?- однако меня продолжала окружать тишина.

  Судя по всему в палате кроме меня никого не было. Осторожно покрутив внезапно тяжелой головой, и переждав небольшое головокружение, я осмотрелся. Это была одиночная, персональная палата. В углу белый шкаф, у изголовья тумбочка, рядом табурет с наброшенным на него белым материалом, и только через несколько секунд до меня дошло, что это обычный больничный халат. В окно было видно крону дерева, по которому можно было определить, что я находился на втором, а то и на третьем этаже.

  На тумбочке стояли банки-склянки с лекарствами, но не они привлекли мое внимание, а графин с водой. Горло пересохло до состояния наждачной бумаги и пить хотелось неимоверно. Несколько секунд жалобно посмотрев на воду, я осмотрел себя как только смог. Одна из ног, оказалось обрублена наполовину. С испугом посмотрев на левую, забинтованную снизу доверху, потом на обрубок, и от ужаса потерял сознание. Печальным было еще то, что ног я не чувствовал. Только ноющую боль.

  Жанна Фриске, склонилась надо мною, и ложечкой зачерпнув кусок мороженного, вазочку с которым держала в руках, тихо сказала грудным сексуальным голосом:

  - Ну съешь еще кусочек мой сладенький.

  Несколько секунд я удивленно разглядывал ее. После чего быстро осмотревшись, не обращая внимания на ложку с мороженным у лица, пробормотал:

  - Что-то мне все это напоминает.

  - Ну съешь еще кусочек,- как заведенная просила она.

  - Ты не настоящая,- слабым голосом сказал я, разглядывая ее.

  - Это я не настоящая?- спросила она, скидывая халатик.

  - Настоящая,- заворожено ответил я.

  - Ну съешь еще кусочек,- вдруг сказала она, и около моего лица снова появилась ложка.

  - Да не буду я. Не хочу.

  - Будешь!- внезапно твердым и жестким голосом сказала Жанна.

  Мою голову обхватили как будто клещами, и в мой полуоткрытый от возмущения рот, все-таки попало этот подозрительное мороженное. Как я не крутился, Жанна сумела впихнуть в меня еще три ложки.

  Наконец я смог освободить одну ногу, и от мощного толчка девушка отлетела к стене, с глухим стуком врезавшись в нее.

  Внезапно я понял, что снова обездвижен, как во сне с Анной Семенович.

  С жужжанием и потрескиванием, тело Жанны зашевелилось и она стала подниматься. Через рванные прорехи кожи был виден металлический скелет андроида. С жужжанием и потрескиванием плат от замыкания она рывками двинулась ко мне, говоря грудным сексуальным голосом:

  - Ну съешь еще кусочек.

  - А-а-а!!! Разбудите меня кто-нибудь!!!

  Ни ущипнуть, ни отбиться я не мог, поэтому сделал то, что первым пришло мне в голову. Я больно прикусил губу.

  Над головой было тот же потолок с трещиной.

  'Интересно к чему эти сны? Надо будет сонник почитать!'- успел ошарашено подумать я.

   Вспомнив последствия встречи с Семенович, я тут же заорал:

  - Сестра, утку!!!

  - Елена Степановна, очнулся наш мальчик, очнулся,- без стука ворвалась в кабинет главврача дежурная медсестра.

  - Как он?- вставая спросила главврач.

  - Сразу затребовал утку. С ним сейчас Марья Петровна находится. Обмывает.

  - Не успели?

  - Да нет, утку во время принесли. Сам больной потребовал. Странно как-то это...

  - Что именно?- спросила главврач выходя из кабинета и закрывая его на ключ, согласно инструкции.

  - Бойкий он больно. Такое впечатление, что с момента операции не десять дней прошло, и из комы он вышел не сегодня, а не меньше месяца прошло.

  - Речь не плавает, голова не кружится?- задумчиво спросила Елена Степановна, останавливаясь у двери без номера.

  - Говорит, что чувствует себя хорошо. Кроме сильной слабости и обычных после операционных болей, с ним все в порядке. Кушать потребовал. Я велела ему каши принести, манной.

  - Правильно, если немного, то можно. Но то, что он чувствует себя хорошо, вот это странно,- ответила главврач и постучала в дверь.

  - Войдите!- послышалось за дверью.

  Не входя, Елена Степановна сказала, полуоткрыв дверь:

  - Он очнулся.

  После чего прикрыв ее, направилась в отдельную палату. Через несколько секунд их догнал мужчина лет тридцати в форме сержанта НКВД.

  Они вместе подошли к дверям палаты. Толкнув дверь, Елена Степановна первой вошла в палату.

  - Нельзя больше больной,- как раз в это время отобрала у пациента, тарелку с остатками каши, пожилая санитарка.

  - Можно-можно,- потянулся за тарелкой перебинтованный юноша, но сморщился и снова вернулся на место.

  Несколько секунд посмотрев на Марью Петровну жалобными глазами, юноша начал всхлипывать.

  Почти синхронно завторила за ним Марья Петровна, тоже начав жалостливо всхлипывать.

  - На, покушай, еще немного можно,- наконец не выдержала санитарка.

  - Ха, всегда срабатывает,- тихо промурлыкал юноша и снова стал наворачивать кашу. Голос он понизил, но не сильно, похоже ему было известно, что санитарка была туга на оба уха, но вошедшие его прекрасно слышали.

  - Так что скажите Марья Петровна, к чему этот сон? А?- спросил уже громко больной.

  - М-да. Кадр, нам попался?!- ошарашено пробормотала Елена Степановна.

  Повернув голову, юноша, сверкнув ярко-голубыми глазами, с интересом посмотрел на вошедших, при этом интенсивней заработав ложкой. Похоже было, что он не безосновательно считал, что поесть ему не дадут.

  Почти сразу на мой крик прибежала санитарка, а за ней медсестра. Никакого смущения я не испытывал, когда под меня ловко подсунули утку.

  Счастливо улыбался я не от того что успел, ну и это тоже, а от того, что шевелил пальцами ОБЕИХ НОГ. Оказалось, я тогда посмотрел на полусогнутую ногу, то есть до колена увидел, а остальную часть нет. Ф-у-ухх, такое облегчение.

  - Целые,- довольно сказал я.

  - Больной как вы себя чувствуете?

  - Да вроде нормально, пока не понял. Еще пить хочу, и... ф-у-у... помыться.

  Выпив воды из чайника, носик которого поднесла к моим губам медсестра, я стал осматривать себя. Обе руки были целые. Левая только забинтованная по локоть. Левая нога была полностью в гипсе от паха до кончиков пальцев. Грудь и живот тоже были все в бинтах. Короче я был в смятении. Куда же меня ранили? Тут мне на глаза попала медсестра.

  - Извините, мы не представлены друг другу. Вячеслав Суворов, а вы...?- спросил я у медсестры, пока санитарка уносила утку.

  - Медсестра Маша Дроздова.