Арусяк Налян - Опасная медицина. Кризис традиционных методов лечения
После этого у юноши произошел классический приступ периодической болезни, и он был доставлен службой «скорой помощи» в клинику, где приступ был описан.
Через несколько дней после военной комиссии А. с матерью пришли ко мне на прием, в его легких еще прослушивался шум трения плевры. Через 1–2 недели состояние юноши восстановилось. Недавно я встретила его мать: молодой человек придерживается основных предписаний по питанию, кое-что самостоятельно повторяет (компоненты лечебного курса). За 4 года ни одного приступа не было, периодическое обследование почек патологии не выявило. Юноша окончил вуз и успешно работает.
Помню сестричек-двойняшек, у которых приступы периодической болезни совпадали с овуляцией, серединой менструального цикла. В результате курса натуральной терапии приступы практически прошли.
Вспоминаю маленькую девочку А., которая сейчас уже выросла и, кажется, даже окончила консерваторию. Она смогла стать здоровым человеком благодаря строгому соблюдению моих предписаний. Ее мать призналась мне позже, что самое главное, что в процессе лечения у нее исчез страх, ощущение неконтролируемости и безысходности ситуации. Даже при появлении первых симптомов приступа у дочери она уже четко знала, что делать, чтобы эффективно его облегчить.
У А. была подружка с той же болезнью, однако ее родители (мать-терапевт и отец-хирург) предпочли назначение колхицина. Через много лет мы встретились с этой женщиной-терапевтом, и она рассказала мне об А., которая стала здоровой, и о своей дочери, принимавшей по 1,5 таблетки колхицина, но, несмотря на это, имевшей 1–2 приступа в неделю. Вскоре она привела дочь ко мне, но та была почти не склонна к «здоровому образу жизни» и с трудом выполняла только часть моих предписаний. Тем не менее через некоторое время я узнала от матери, что колхицин они отменили и приступов у дочери нет.
Все эти истории я привела для врачей, чтобы они не «почивали на лаврах», не успокаивались на найденном выходе — колхицине, а продолжали искать другое, более естественное, более безопасное решение проблемы. Теперь колхицин рекомендуется уже и как противоподагрическое средство. Человеку присуща склонность довольствоваться малым, легким, быстрым, в то время как подагра совершенно определенно связана с образом жизни, с избыточным питанием животными белками, рафинированными углеводами.
Я не против колхицина (или любого другого средства) там, где иного решения нет, я против того, что мы, врачи, не ищем другой выход. Химические лекарства закрыли весь горизонт медицинского мировоззрения; академическая наука перестала свежо мыслить, по-новому формировать, ставить вопросы и искать новые решения. А они есть, и подчас гениально простые. Но для этого нужно обновить сознание, выйти за жесткие рамки стандартов лекарственной медицины, и в этой свободе творчества, в многотысячелетней медицинской культуре человечества найти бесценные россыпи новых решений.
К сожалению, пока на путях доказательной медицины и рациональной фармакотерапии медицинская наука все более закабаляет мышление врача и облекает его в поистине непробиваемую броню стандартов. А что может быть погибельнее стандарта для такой творческой профессии, как профессия врача? Стандарт — это путь к генерации серости, шаблона. Одаренные люди так или иначе вырвутся из плена стандарта, но обычные специалисты, у которых лечатся миллионы людей, станут еще более узкими, еще менее творческими. Так «стандартная» медицина готовит свою погибель. И это исторически оправданный процесс.
Следующая большая группа гормонов — это гормоны поджелудочной железы (инсулины), щитовидной железы и половые, предназначенные для заместительной терапии. Логика заместительной терапии также примитивно проста, но, думаю, где-то в корне неправильна. Если чего-то организм почему-то синтезирует мало (а почему — это сложный вопрос, к тому же затрагивающий основополагающие принципы человеческого бытия), то это вполне можно пополнить синтетическим аналогом из аптеки: мало инсулина — получайте его аналоги и колитесь по 2–3 раза в день, мало гормонов щитовидки — пейте тироксин, мало эстрогенов — пожалуйста, микрофоллин, прогестерона — масса гестагенов к вашим услугам. Недостатки такого протезного подхода очевидны, но вкратце остановимся на них.
1. Ни один химический препарат не обладает «пластичностью» натурального, ни один инсулин (и гипогликемический препарат тоже) нельзя идеально подвести под ритмы, состав пищи и т. д. К тому же «собственный синтез» снижается, необходимые дозы растут, и развивается пресловутая зависимость. Собственное производство недостающих гормонов на фоне их введения извне снижается, а это значит, что патологический процесс, болезнь, которая привела человека к врачу, в результате такого «лечения» углубляется — и это первое серьезное отрицательное последствие заместительной терапии. Второе, как уже было отмечено, — синдром привыкания и растущей зависимости от препарата.
2. Заместительная гормонотерапия приспосабливает дозу препарата к нашим неправильным, иногда порочным, принципам питания. То есть исходным является положение, что человеку нужно определенное количество больших калорий, белков, жиров, углеводов и т. д. (по принципам рационального сбалансированного питания), а организм для таких пищевых потребностей вырабатывает «недостаточно» инсулина. Вот и идет врач либо на стимуляцию инсулярного аппарата, либо на компенсаторные дозы инсулина. А ведь возможна обратная логика: даже если инсулина вырабатывается вроде маловато, может быть, следует уменьшить и приспособить количество и качество пищи под возможности организма. Коррекция питания по новым принципам позволяет резко уменьшить или снять и инсулин, и сахароснижающие препараты, кстати, с «побочными действиями» в виде коррекции сахара, артериального давления, веса, с улучшением самочувствия и т. д.
Заместительная гормональная терапия отводит поиски и врача, и больного от изменений образа жизни, питания, создает иллюзию лечения, благополучия, и только со временем выявляется вся пагубность этой иллюзии, как и любой другой. Упование на «гормон из аптеки» дорого обходится миллионам больных.
3. Гормоны, принимаемые при заместительной терапии, обладают неисчислимыми побочными действиями, и, конечно же, все их невозможно учесть. К примеру, тироксин, назначаемый при гипофункции щитовидной железы (которая, кстати, очень несложно, скорее легко, поддается коррекции с помощью методов натуральной терапии), вызывает стенокардические боли, аритмию, тахикардию (какие «невинные» побочные действия!), спазм скелетных мышц, тремор, возбуждение, приливы и потливость и т. д. Но, скажете вы, это бывает нечасто, а при правильно подобранной дозе — в 50 или 100 мкг в день — и вообще не бывает. Мне больно говорить, что бывает при долголетнем приеме этого препарата: я видела это у своей близкой знакомой, и ее мучения не поддаются описанию.
На первый взгляд кажется, что вполне безобидно лечиться и половыми гормонами. Но приведу такой пример.
Больная К., 26 лет, обратилась с диагнозом «вторичное бесплодие». Замужем 7 лет, первая беременность наступила сразу, но супруги почему-то решились на аборт. Если бы они знали о последствиях, то, вероятно, не пошли бы на такой (кстати, редкий для нашего народа) шаг. Но через 3–4 месяца начались нарушения цикла, затем аменорея — 3 месяца, б месяцев. Естественно, врачи назначили лечение гормональными препаратами: цикл то восстанавливался, раз в 2–3 месяца, то вновь прекращался. Сейчас вновь перерыв — более трех месяцев.
Самое удивительное даже не то, что женщина резко поправилась (вес 74 кг, рост 164 см, ИМТ (индекс массы тела) — 29,5), пребывает в депрессии, но то, каким неблагоприятным изменениям подверглись ее половые органы на фоне продолжительных курсов лечения дексаметазоном, метронидазолом, дюфастоном (особенно долго), норколутом и т. д. И все это происходило в специализированных клиниках, на фоне многократных анализов по гормонам: ФСТ, ЛГ, пролактин контролировались по нескольку раз в год.
Но посмотрите динамику УЗИ.
Исходные параметры матки и яичников — 1999: матка — 70–40–50 мм, RO — 24–26 мм, LO — 38–39 мм. (RO — right ovum (ovary) — правый яичник, LO — left ovary — левый яичник.)
2002, апрель: матка — 47–27–43, RO — 40–24–34, LO — 37–24–32 (очевидно значительное уменьшение размеров). В яичниках — мелкие кистозные включения, что свидетельствует об ухудшении их функции.
2002, ноябрь: яичники уменьшаются (на фоне лечения!): RO — 19–20, LO — 20–19, то есть отрицательная динамика углубляется.
По данным 2004 года: матка — 43–30–40, RO — 16–10, LO — 20–11.
Последние данные конца 2004 года: RO — аплазия (практическое отсутствие), LO — 10–05–05.
